Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Нежная душа

— Мама, ты ошибаешься! Тошан любит меня и никогда не сделает мне больно. Он понял, что мне очень нужно с тобой повидаться. Прошу, послушай меня, потому что мне нелегко об этом говорить. Но эта обязанность камнем лежит у меня на сердце. Когда я наконец тебе расскажу, мне станет легче. Речь об отце, Жослине, вернее, о его смерти.

Лора мгновенно побледнела. Эрмин прижалась лбом к ее плечу.

— Тала, мать Тошана, рассказала мне все, что знает. Анри Дельбо нашел тело отца. Рядом валялось ружье — верный признак того, что он покончил жизнь самоубийством. Ты в это время была в обветшалой хижине, в которой вы с отцом нашли приют. Тала думает, что Жослин хотел убить тебя, а потом себя, потому что вы оба слишком страдали от холода и голода. Но у него не хватило смелости выстрелить в тебя. Поэтому он вышел из дома и застрелился. Я думаю, он так и не смог простить себе того, что убил мужчину, который тебя преследовал, что увлек тебя за собой в эту поездку, что оставил меня на произвол судьбы.

Пощадив чувства матери, Эрмин умолчала о том, что тело отца было почти полностью съедено волками.

«Мне не довелось узнать моего отца, но мама его очень любила. Господи, как она дрожит!»

И это была правда. Тело Лоры сотрясала нервная дрожь. Было видно, что она огорчена и взволнована.

— Бедный Жослин, — проговорила она изменившимся голосом. — Он так терзался угрызениями совести. Предпочел свести счеты с жизнью. Но ведь, поступая так, он и меня обрекал на смерть!

— Может, он надеялся, что скоро приедет Анри Дельбо, — предположила Эрмин. — Мама, на самом деле он дал тебе шанс. Не плачь, умоляю! Я очень боялась этого момента, но нужно, чтобы ты знала. Это уже в прошлом. Теперь у тебя есть Ханс, который тебя любит и которого любишь ты.

Лора сделала нетерпеливый жест рукой. Глядя перед собой невидящим взором, она сказала со вздохом:

— Говорят, души самоубийц остаются на земле и не могут обрести мир и покой. Временами мне страшно думать о повторном браке. Что, если дух Жослина вернется и станет меня преследовать, упрекая в предательстве?

— Но ведь ты уже была замужем за Фрэнком Шарлебуа! И ничего страшного не случилось.

— Это совсем другой случай. Я вышла за Фрэнка, находясь в состоянии амнезии, и не была в него влюблена. Он ведь был намного старше меня. Он дал мне свое имя и прекрасно понимал, что после его смерти я унаследую его состояние. Я ни о чем не жалею, потому что эти деньги позволили мне сделать много добра.

— Мама, дух отца не станет тебя преследовать. Я уверена, папа был справедливым, честным человеком. Анри Дельбо похоронил его как положено, прочел молитвы и установил крест на его могиле. Ничего не бойся!

Лора обняла дочь, наслаждаясь теплом ее тела, ее сияющей молодостью.

— Может быть, я не заслуживаю счастья, которое мне подарила судьба, дорогая, — сказала она. — Мне посчастливилось найти тебя, моего волшебного маленького соловья! Ты подарила мне прекрасного внука, и к тому же я, в моем возрасте, собираюсь выйти замуж!

Растроганная, Эрмин кивнула. Она не знала, что три месяца назад Ханс и Лора стали любовниками. Это известие шокировало бы ее, несмотря на то, что у самой Эрмин был довольно-таки мятежный нрав: она была воспитана монахинями конгрегации Нотр-Дам-дю-Бон-Консей и с самого раннего возраста внимала нравоучениям Элизабет Маруа.

— Мама, прошу, не расстраивайся, — сказала она нежно. — Я много молилась о папе с тех пор, как узнала, что он умер. Он стал нашим ангелом-хранителем, я в этом уверена.

— Да услышит тебя Господь, — вздохнула Лора. — Давай поговорим о Шарлотте. Как нам быть? Элизабет, когда я ей сказала, была поражена. Думаю, она хотела бы, чтобы мы оставили девочку у себя насовсем. Ханс полагает, что это правильное решение. Но лучше, чтобы слухов было как можно меньше. Жюль Лапуант больше близко не подойдет к бедняжке, это я тебе обещаю.

— Тошан предложил взять ее с нами этим летом. Мама, нам нужно получить лучшее от тех месяцев, что мы проведем вместе. Когда потеплеет, я последую за своим мужем. Он никогда не согласится поселиться в Валь-Жальбере навсегда. Он гордый, и ему не по душе, что его кормят и дают кров, а он ничем не может за это отплатить.

— Представь себе, я тоже думаю о том, смогу ли всю жизнь прожить в Валь-Жальбере, — сказала Лора. — Мне нравятся эти места, этот уютный дом, но мне было бы лучше в Робервале. Там магазины, развлечения. В былые времена вид озера Сен-Жан меня успокаивал. По правде говоря, Ханс думает, что после свадьбы нам лучше переехать. Но я не стану продавать дом. Он останется тебе.

Эрмин обескураженно смотрела на мать.

— А я-то, глупая, думала, что ты никогда не уедешь из Валь-Жальбера! Значит, люди волнуются не зря. Скоро в поселке не останется ни одной живой души!

Лора хотела было ответить, но тут зазвенел колокольчик на входной двери. Мирей вышла из кухни, разгладила фартук и поспешила открывать.

— Буян, который так стучит в дверь, разбудит нашу Шарлотту и малыша, — проворчала она, пересекая холл.

Мгновение спустя женщина оказалась нос к носу с господином, на редкость хорошо одетым. Он поприветствовал домоправительницу улыбкой и выбросил свою сигару. Последовал короткий разговор вполголоса. Через несколько секунд Мирей проводила его в гостиную.

— Мадам, мсье желает поговорить с вами и мадам Эрмин.

Гость протянул экономке свои пальто и шляпу.

— Счастлив, что мне наконец удастся познакомиться с соловьем из Валь-Жальбера! — сказал он, кланяясь двум женщинам, которые встали с диванчика. — Позвольте представиться: Октав Дюплесси, импресарио. Вы, без сомнения, никогда не слышали этого термина, он пока используется в узких кругах. Я представляю интересы артистов и нахожусь в прекрасных отношениях с директором Капитолия в Квебеке. По счастливой случайности я услышал ваше пение в церкви в Шамборе, куда сопровождал престарелую тетушку. Мадемуазель, вы обладаете редчайшим даром.

Эрмин показалось, что она видит этого господина не впервые. И он не внушал ей доверия. Лора внимала ему с гораздо большей благосклонностью.

— Присаживайтесь, мсье! — сказала она. — Мирей, подай нам чаю!

Октав Дюплесси с удовольствием окинул взглядом гостиную.

— Сразу видно, что у хозяйки дома отменный вкус, — заявил он. — Но перейду к делу. Сегодня вечером я возвращаюсь в более населенные места. Мадемуазель, вы достойны того, чтобы петь на лучших сценах мира! И я готов предложить вам очень интересный контракт. Вас ждет слава!

— Не мадемуазель, а мадам, — поправила его Эрмин, которая смотрела на гостя по-прежнему враждебно. — Думаю, вы теряете время попусту, мсье. Я замужем, и у меня четырехмесячный сын. Отныне я пою только для него.

Каждое слово давалось ей с огромным трудом. Сегодня утром, когда она, сидя верхом на Шинуке, пела «Арию с колокольчиками» из оперы «Лакме», то почувствовала в сердце щемящую тоску. В глубине души Эрмин хотелось развивать свой талант, работать над голосом, потому что это был Божий дар, она не могла этого отрицать.

— Какая жалость! — ответил Дюплесси. — Очень, очень жаль!

— Но ведь вы могли бы рассказать нам об этом поподробнее, не так ли? — спросила Лора.

Эрмин хотелось уйти из гостиной, побыть со своим маленьким Мукки. Но, словно зачарованная, она осталась, чтобы слушать речи нежданного гостя.

Глава 2

Фальшивые ноты

Мирей постаралась, чтобы поднос с чайным прибором выглядел как можно лучше. Парадные серебряные ложки, китайский фарфор… Эрмин обожала этот сервиз с тончайшими чашками, украшенными изображением сада, в котором прогуливались женщины в кимоно. Создавалось впечатление, что основные цвета рисунка — темно-красный, черный и зеленый — оживали, стоило лишь налить в изысканную посуду золотистый горячий чай.

Домоправительница дважды убегала в кухню за угощением: блинчиками с кленовым сиропом и посыпанными сахарной пудрой оладьями.

— Нам ни за что столько не съесть! — воскликнула Лора. — Мсье Дюплесси решит, что мы обжоры!

— Мсье Ханс и мсье Клеман скоро вернутся. После долгой дороги на таком холоде они будут очень голодны.

— Я тоже успел проголодаться, — сказал гость. — Я думал, что смогу пообедать в Валь-Жальбере, но все торговые заведения закрыты. Этот поселок кажется мертвым, чтобы не сказать призрачным!

— А я помню его оживленным, густонаселенным, с домами, оснащенными по последнему слову техники! — возразила Эрмин. — У здешних жителей было чем гордиться: в каждом доме не меньше четырех комнат, с отоплением, и электричеством.

Энтузиазм молодой женщины вызвал у импресарио улыбку. На мгновение Лора испугалась, что дочь вспомнит и о туалетных комнатах с водоспуском — по меркам региона, неслыханное достижение прогресса. Поэтому она поторопилась добавить: