Джойс Элберт - Безумные дамочки
Лу потягивала холодный чай и в очередной раз удивлялась, как мало людей волнует то, что они заставляют других ждать. Их поведение, решила она, грубо и враждебно, даже если они притворяются, что сожалеют о своем опоздании.
— Все в порядке, — неискренне сказала она. — Я хоть отдохнула. Пришлось бегать все утро.
— Я вас понимаю, — сказала Анита. — Иногда, возвращаясь из полета, я так выматываюсь, что мечтаю уснуть навсегда. Но после полета трудно расслабиться, как хотелось бы. Все равно остаешься на взводе.
— Это очень неприятно.
— Да уж, — признала Анита.
Лу так же могла представить себя на месте стюардессы, как и на месте Альберта Швейцера, но сочувственно улыбнулась, достала сигарету и быстро осмотрела Аниту.
На Аните были коротенькое платье, коричневая бижутерия, губы накрашены перламутровой розовой помадой в тон маникюру. Пепельно-белые волосы стянуты сзади тонкой коричневой резинкой.
— Хотите закурить? — спросила Лу.
— Нет, спасибо. Я бросаю курить.
— Я бы тоже хотела, — сказала Лу, закуривая «голуаз».
Розовый браслет соскользнул с загорелого запястья, и она немедленно ощутила видимую разницу в ее облике и облике Аниты, резкий контраст между ними: Анита была тающим мороженым с вишневым соком, в ней было что-то от обитательницы гарема.
В эту секунду Лу все отдала бы, чтобы очутиться на ее месте, а не сражаться изо всех сил за успех. Просто расслабиться, успокоиться, быть просто девушкой, опаздывать на двадцать минут и по-детски объяснять это сломанным ногтем. Но это все равно что солнцу захотеть стать луной, и она тут же выбросила эти мысли из головы. И тут Лу заметила, что Анита только что вернулась из Сан-Хуана и не загорела.
— Как там погода? — спросила она. — Жарко?
Анита созерцала бренди «Александр».
— Да. Даже чересчур. Раньше я не бывала в Пуэрто-Рико летом, так что все время сидела в тени или там, где были кондиционеры.
Анита рассмеялась, но как-то кисло.
Наверное, она сгорает и облезает, подумала Лу, так что не любит тех, кто быстро и красиво загорает.
— У меня очень нежная кожа, — добавила Анита. — Мне не повезло.
— Понимаю.
Впервые их глаза встретились, и Лу поразила мысль, что Анита лжет. Девушка явно летала делать аборт и как-то хочет, чтобы Лу это поняла.
— Жаль, что вы не отдохнули, — сказала Лу, думая о том, что, если бы она сделала аборт в семнадцать лет, дочь не осложняла бы ее жизнь, но тогда и Дэвида могло бы не быть.
Анита пожала плечами, и на глазах у нее блеснули слезы, или Лу это показалось.
— Ладно, — сказала Лу, выдав одну из своих лучших профессиональных улыбок, — давайте сделаем заказ и займемся делом.
— Я буду салат из омаров, — ответила Анита, не заглянув в меню. — Это вкусно.
К ужасу Лу, в меню не было ничего, кроме салатов. В Дубовой комнате, в задней части ресторана, сидят мужчины и поглощают сочное мясо, а она, только потому что женщина, должна сидеть здесь и жевать всякие листочки.
— Я тоже возьму салат из омаров, — сказала Лу, мечтая оказаться в нормальном ресторане вместе с Дэвидом, а не сидеть в чайной гостиной с тупой стюардессой, чья жизнь недавно была разрушена уже в пятнадцатый раз, не меньше.
Интервью пошло неплохо. Анита оказалась умнее и веселее, чем сначала показалось Лу.
— Наша новая форма функциональнее, чем кажется, — говорила Анита. — Брюки-юбка очень удобны, чтобы выкатиться из самолета в критической ситуации.
— Выкатиться?
— Вы можете сказать «выскользнуть». В критической ситуации надо выпрыгнуть на длинный надувной трап и соскользнуть по нему на землю. Слава Богу, мне пришлось делать это только дважды. Первый раз, когда мы еще носили форменные юбки. Помню, она завернулась до самой шеи. А во второй раз я чувствовала себя женщиной.
— Ужасно. Кто-нибудь пострадал?
— В первый раз никто. А во второй пожилой мужчина сломал ногу на трапе. На это очень смешно смотреть со стороны, но беда в том, что самолет в любую секунду может взорваться, а все пассажиры в панике.
— Представляю их состояние.
— Но если не брать этого в расчет, большинство девушек не в восторге от новой формы. В ней что-то от Бэтмена.
Лу записала все это. И вдруг, к своему удивлению, услышала слова Аниты:
— Вы работаете с Питером Нортропом, правда?
— Да. — Лу с интересом смотрела на нее. — А почему вы спрашиваете?
— Его жена дружит с моей подружкой, и она как-то упоминала, что ее муж работает в «Тряпье». Какой он? Она — жуткая.
— Правда? А что в ней жуткого?
Анита вспоминала обо всем, за что невзлюбила Беверли с самого начала, и самое главное, о том, что подозревала, будто Роберт продолжает с ней встречаться, хотя и отрицает это.
— Не вдаваясь в детали, — сказала Анита, — она все-таки сучка. Они разошлись?
— Да, насколько я знаю.
— А что вы о нем думаете?
— Ничего, — резко сказала Лу. — Гнилая скотина.
Анита солидарно улыбнулась.
— Я так же говорю о парне, которого люблю. Тоже скотина.
Несомненно, скотина виновата в твоем аборте, подумала Лу.
— Как же вы можете его любить?
— Если подумать, то все мужчины скоты, правда?
Лу сочла забавным, что сидит со стюардессой, которую готовили ублажать мужчин, быть вежливой, улыбаться, а в личной жизни она не стесняется признаться, что улыбается своему естественному врагу. На память ей пришли слова Симоны де Бовуар: «Сталкиваясь с мужчиной, женщина всегда играет». С такой психологией де Бовуар стала бы великой стюардессой.
— Я не согласна с вашим мнением обо всех мужчинах. Так же, как нельзя говорить обо всех женщинах, — сказала Лу. — Я думаю, что так нельзя обращаться с людьми. Вы смешиваете всех в одну кучу. Надо подходить индивидуально, иначе можно промахнуться.
— Рассказывайте, — странно улыбнулась Анита. — А почему вы так не любите Питера Нортропа?
— Он не очень приятный человек. Вы удовлетворены?
Потом Анита удивлялась, как у нее хватило духа спросить:
— Не то что Дэвид Сверн?
Лу оледенела, услышав из уст незнакомки имя Дэвида, ею овладели страх и в то же время некоторое уважение к Аните, которая взяла верх над ней.
— Кажется, вы много обо мне знаете, учитывая, что мы никогда не встречались, — сказала Лу. — Или я ошибаюсь?
— Нет, не встречались.
В детстве Лу часто смотрела фильмы ужасов, закрыв глаза руками, но чуть расставив пальцы, чтобы все-таки видеть фильм. Именно так она сейчас себя чувствовала: ей хотелось узнать все до конца, и боялась этого. Не трусь, сказала себе Лу, эта девушка, возможно, не причинит тебе вреда.
— Но вы очень много обо мне знаете, — сказала Лу.
— Верно.
Показалось, что в «Палм Корт» воцарилась мертвая тишина, хотя ничего не изменилось — все столики по-прежнему были заняты, женщины по-прежнему разговаривали.
— Вы не потрудитесь объяснить, откуда у вас столько сведений?
На этот раз закурила Анита.
— У меня есть подруга, француженка, которая очень интересуется астрологией, особенно переселением душ. У нее теория о людях, живших в Атлантиде…
Когда через сорок минут Лу выбегала из «Палм», она была в состоянии, близком к шоку.
Вместо того чтобы поймать такси, как обычно, решила пойти пешком к парикмахеру на еженедельную стрижку, надеясь, что прогулка поможет ей развеяться. Атлантида, потерянный континент, леди со вшами, и, подумать только, их связывала Лу Маррон, потом аборт в Пуэрто-Рико.
Не удивительно, что в голове каша. Откровения Аниты в конце обеда очень напоминали дешевые мыльные оперы по телевизору. Сначала Лу ужаснулась услышанному, потом посочувствовала, потом разгневалась, а потом весь цикл повторился.
На углу Пятой авеню и Пятьдесят первой улицы она натолкнулась на мужчину.
— Извините, — автоматически сказала Лу, не глядя на него.
— А вы очень красивая. — Его налитые кровью глаза смотрели на нее с религиозным фанатизмом. — Вы не должны стыдиться. Вы слышите?
Еще один придурок, город забит ими. Не удивительно, что люди в Нью-Йорке ходят очень быстро. Не только потому, что торопятся, но и потому, что в движущуюся мишень труднее попасть.
«Людовик XV» — было написано на огромном щите дорогого здания. Швейцар в форме вежливо улыбнулся, и она, как и каждую неделю, вежливо улыбнулась в ответ.
— Добрый день, — сказал он, придерживая дверь.
— Добрый день.
Привычка — великая вещь, подумала Лу, но в то же время и опасная. Совершая привычный ритуал, можно обмануться и поверить, что все так же, как всегда, что ничего не изменилось. Но после обеда с Анитой жизнь перевернулась. Теперь она знала, что чужие люди думают о ее взаимоотношениях с Дэвидом, и это было не очень приятно.
