Кристин Сэлингер - Семейные тайны
— А почему она согласилась написать заявление, Сибилл? — спросил Филипп.
— Я убедила ее, что так будет лучше для всех.
— Нет. — Он взял ее за подбородок, приподнял лицо, заставив посмотреть ему в глаза. — Уверен, ты что-то скрываешь.
— Я пообещала, что ее имя и подробности ее жизни не будут преданы широкой огласке. — Сибилл нервно дернулась и вздохнула. — И пригрозила, что напишу книгу, в которой изложу все события, если она откажется помочь.
— Ты ее шантажировала? — изумился Филипп.
— Я поставила ее перед выбором. И она его сделала.
— Для тебя это был трудный шаг.
— Но необходимый.
Теперь он обеими руками нежно сжимал ее лицо.
— Тебе пришлось нелегко, но ты совершила мужественный поступок.
— Разумный, — поправила его Сибилл, закрывая глаза. — Да, мне было тяжело. Мама с папой очень рассердились. Возможно, они не простят меня. Они умеют не прощать.
— Они не достойны тебя.
— Зато Сет достоин вас, и поэтому…
Филипп заглушил ее дальнейшие слова поцелуем.
— Ладно, освободи место. — Кэм локтем отпихнул Филиппа в сторону и взял Сибилл за плечи. — Ты умница, — сказал он и крепко поцеловал ее в губы.
— О, — только и смогла вымолвить она, заморгав от неожиданности.
— Теперь твоя очередь. — Кэм ласково подтолкнул ее к Этану.
— Мои родители гордились бы тобой. — Этан тоже поцеловал ее и, заметив, что ее глаза наполнились слезами, ободряюще потрепал по плечу.
— О нет, останови ее, — мгновенно среагировал Кэм, отправляя Сибилл назад к Филиппу. — Здесь нельзя плакать. В мастерской слезы лить запрещено.
— Кэм не выносит женских слез.
— Я вовсе не плачу.
— Все так говорят, — пробурчал Кэм, — а на самом деле… За дверь. Живо. Если кому-то захотелось поплакать, пусть плачет на улице. Таково новое правило.
Филипп усмехнулся и потянул Сибилл к выходу.
— Пойдем. Я хочу побыть с тобой наедине.
— Я не плачу. Просто я никак не ожидала, что твои братья… я не привыкла… — Она остановила себя. — Очень приятно, когда тебя ценят, выражают симпатию.
— Я тебя очень ценю. — Он привлек ее к себе. — И ты мне нравишься.
— И это очень приятно. — Ее радовало и то и другое. — Я уже разговаривала с твоим адвокатом и с Анной. Я не хочу посылать эти документы по факсу из гостиницы, поскольку пообещала не предавать широкой огласке их содержание. И адвокат, и Анна уверены, что заявление мамы ускорит решение всех проблем. Анна считает, что твое ходатайство о предоставлении постоянной опеки будет рассмотрено и удовлетворено уже на следующей неделе.
— Неужели?
— А препятствий никаких нет. Ты и твои братья — законные сыновья профессора Куинна. Сет — его внук. Его мать дала согласие в письменной форме на передачу права опеки. Дело может затянуться только в том случае, если она откажется от своего первоначального решения, но в конечном счете от этого вряд ли что изменится. Сету одиннадцать лет, а желание ребенка такого возраста обязательно учитывается. Анна намерена устроить слушание в начале следующей недели.
— Как странно. Все решается сразу одним махом. Все сразу.
— Да. — Сибилл подняла голову, наблюдая за стаей гусей в небе. Скоро грянут холода, подумала она. — Я, наверное, пройдусь до школы. Мне бы хотелось поговорить с ним, самой сообщить ему приятные новости.
— Прекрасная идея. И по времени ты все рассчитала точно.
— Я умею планировать время.
— Может, включишь в свой сегодняшний распорядок ужин с семьей Куиннов? Отпразднуем радостное событие.
— Хорошо. Я приведу его сюда.
— Великолепно. Подожди-ка. — Филипп вернулся в мастерскую, откуда уже через минуту вывел на красном поводке вертлявого Глупыша. — Ему тоже не мешает прогуляться.
— О… я…
— Он знает дорогу. Ты только держи его за поводок. — Филипп сунул ей в руку поводок и весело улыбнулся, увидев, как она выпучила глаза, когда Глупыш рывком потянул ее за собой. Сибилл затрусила за псом. — Скомандуй «К ноге!», — крикнул ей вдогонку Филипп. — Он не послушается, но поймет, что ты знаешь свое дело.
— Это не смешно, — буркнула Сибилл, неловко семеня за Глупышом. — Не спеши. К ноге! О Господи.
Глупыш не только убавил прыть, но и вовсе остановился, зарывшись носом в живую изгородь с такой решимостью, что Сибилл испугалась, как бы он не помчался сквозь кусты и ей не пришлось нестись за ним. Но пес, довольный собой, всего лишь задрал ногу.
По ее подсчетам он это делал восемь раз, пока они шли до школы.
— Что у тебя за мочевой пузырь? — недоумевала Сибилл.
Наконец они завернули за угол, и она увидела автобусы. Глупыш рвался с поводка к толпе детей, высыпавших из здания. Сибилл, с трудом сдерживая его, выискивала глазами Сета.
— Нет. Сидеть. Место. Еще, не дай Бог, укусишь кого-нибудь.
Глупыш искоса бросил на нее недоверчивый взгляд, как бы говоря: «Пожалуйста, не болтай глупостей». Тем не менее он сел и ритмично завилял хвостом, обметая ее туфли.
— Сет сейчас придет, — начала Сибилл и вскрикнула от неожиданности, потому что Глупыш, первым заметивший любимого друга, вскочил с земли и пулей помчался вперед.
— Не смей. Стой, стой, — напрасно увещевала пса Сибилл, задыхаясь от быстрого бега. Сет тоже заметил их и, издав радостный клич, кинулся навстречу своему питомцу, словно не виделся с ним сто лет.
— Эй! Привет! — Глупыш в прыжке лизнул его в лицо. Мальчик рассмеялся. — Как дела, парень? Хороший пес. Умница. — Сет наконец взглянул на Сибилл. — Привет.
— Привет. Держи. — Она сунула ему в руку поводок. — Правда, ему все равно, есть поводок или нет.
— Да, с поводком у нас проблемы.
— Не то слово. — Она выдавила улыбку, обращенную также к Дэнни и Уиллу, подбежавшим к ним вслед за Сетом. — Я думала проводить тебя до мастерской. Хотела поговорить с тобой.
— Конечно. Классно.
Не желая, чтобы Глупыш путался под ногами, Сибилл сошла с тротуара и тут же заскочила обратно, теперь уже уворачиваясь от ярко-красной спортивной машины, с визгом затормозившей у обочины. Она собралась было рявкнуть на водителя и указать ему, что он находится в школьной зоне, но тут увидела на пассажирском сиденье Глорию и, повинуясь инстинкту, быстро отвела Сета за спину.
— Так-так, — протянула Глория, глядя на них из окна машины.
— Беги за братьями, — приказала Сету Сибилл. — Немедленно.
Но он словно прирос к земле. Стоял на месте и смотрел, чувствуя, как в животе жгучими льдинками оседает страх.
— Я не поеду с ней. Не поеду. Не поеду.
— Конечно нет. — Она твердо взяла его ладонь в свою. — Дэнни, Уилл, бегите в мастерскую. Скажите Куиннам, чтобы пришли сюда как можно скорее. Быстро. Никуда не сворачивайте.
Она услышала за спиной топот удаляющихся кроссовок, но не обернулась. Ее взгляд был прикован к сестре. Та выбралась из машины.
— Привет, малыш. Соскучился по мне?
— Что тебе нужно, Глория?
— Все, что я могу получить. — Одетая в джинсы цвета красной губной помады, она подбоченилась и подмигнула сыну. — Не желаешь прокатиться, малыш? Наверстаем упущенное за время разлуки.
— Никуда я с тобой не поеду. — Ну почему он не может сдвинуться с места и убежать? В лесу он знает одно укромное местечко. Там его никто не найдет. Но до леса далеко. Потом он ощутил тепло руки Сибилл, уверенно сжимавшей его ладонь. — Я к тебе не вернусь.
— Ты сделаешь так, как я говорю. — Глаза Глории вспыхнули яростью. Она шагнула вперед. Впервые в жизни Глупыш оскалился и угрожающе зарычал. — Убери свою вонючую собаку.
— И не подумаю, — спокойно ответила Сибилл, чувствуя в себе прилив любви к Глупышу. — На твоем месте я поостереглась бы приближаться, Глория. Он может укусить. — Она взглянула на автомобиль. За рулем сидел мужчина в кожаной куртке. Он барабанил пальцами по приборной доске в такт бешеному ритму громкой музыки, звучавшей по радио. — Похоже, ты нашла свое счастье?
— Да, Пит нормальный парень. Мы едем в Калифорнию. У него там связи. А мне нужны деньги.
— Ты обратилась не по адресу.
Глория вытащила сигарету и, злобно улыбаясь сестре, закурила.
— Послушай, пацан мне не нужен, но я заберу его, чтобы получить бабки. Куинны заплатят, чтобы вернуть его. Все счастливы и довольны. Если ты попытаешься помешать мне, я позову Пита.
Глупыш зарычал громче, обнажив острые клыки. Сибилл вскинула брови.
— Что ж, зови.
— Я хочу получить то, что мне положено, черт бы тебя побрал!
— Ты всю жизнь имела больше чем достаточно.
— Черта с два! Это у тебя было все. Идеальная доченька. Дерьмо. Как же я тебя ненавижу! С детства не выношу! — Она схватила Сибилл за лацканы пиджака, приблизив к ней дышащее злобой лицо. — Хоть бы ты сдохла поскорее!
— Мне известны твои чувства. А теперь убери руки.
