Кэтлин Уинзор - Любовники
— Выходит, вы абсолютно уверены, что я никогда в жизни не был влюблен, — донесся до нее его голос.
Взгляд его был совершенно непроницаем, и в то же время он украдкой поглядывал на нее. Как он вообще смеет так смотреть? И она гневно вскинула на него глаза.
— Я не понимаю, о чем вы говорите! Еще не минуло и суток с момента моей кончины, а вы смеетесь, самым дерзким образом потешаетесь надо мной! И при этом пытаетесь внушить мне всякие мерзкие мысли! Вот что я вам скажу: я нахожу все это недостойным и бесстыдным! Вы… вы…
Когда она произносила эту гневную тираду, глаза ее сверкали, лицо раскраснелось, все мышцы напряглись. Он же по-прежнему наблюдал за ней с сардонически наглой улыбкой. Он заставлял ее чувствовать себя так, словно она была забавным, капризным и непредсказуемым ребенком, который всюду радует общество, но, едва взрослым надоедают его озорство и выходки, о нем просто-напросто забывают, предоставляя самому себе. И еще она думала, как страшно и грешно выглядит мужчина, у которого совершенно отсутствует уважение к женщине. Именно из-за него она была сейчас совершенно беспомощна, унижена и уязвлена.
— Вы — викторианки, — произнес он, качая головой. — Иногда мне кажется, что меня обрадует появление здесь женщины другого возраста и иного типа. Конечно, — добавил он, — вы по крайней мере красивы, но абсолютно лишены логики и всех истинных, то есть присущих мужчинам, качеств.
— О! — Она чуть не задохнулась от гнева. — Да как вы только смеете говорить подобные вещи? — Не успев осознать своих действий, Джасинта с силой заколотила кулачками в его могучую грудь. — Я запрещаю вам разговаривать со мной в подобном тоне!
Он схватил ее за запястье и слегка вывернул руку. Она изогнулась, тихо вскрикнув от боли и неприятного удивления. Он не имеет права причинять ей боль! Он не должен делать этого! Когда она посмотрела на него внимательнее, то поразилась, окончательно поняв, что пребывает в руках отнюдь не джентльмена. Стала ясна вся тщетность ее усилий, слезы навернулись на глаза и заструились по щекам. Он же резко отвернулся и как-то странно сложил губы трубочкой, издав пронзительный свист.
Джасинта тихо рыдала, и эти скорбные звуки заставили бы немедленно извиниться Дугласа или ее мужа, будь они на его месте. Однако здесь все было иначе.
— Успокойтесь и немедленно прекратите хныкать! — приказал он грубо. — Послушайте, чего вы, собственно, ожидали, а? Что я стану вести себя с вами подобно вашим знакомым? То есть с пониманием, терпением и снисхождением к прихотям существа достаточно умного, чтобы заставлять других относиться к себе как к богине? Подумайте-ка лучше о той жизни, что ожидает вас в будущем, и о многом другом. И зарубите себе на носу: теперь все будет так, как угодно мне, а я не считаюсь с желаниями и прихотями кого бы то ни было, кроме себя самого.
— Что ж, хорошо… — прошептала она.
Тут она услышала громоподобный звук и увидела, как к ним бешеным галопом приближается огромный черный конь без седла, но с уздечкой. Он скакал со страшной скоростью. Джасинта наблюдала за ним с изумлением и благоговейным ужасом, ибо еще ни разу в жизни не видела столь восхитительного и красивого животного. Приблизившись, конь резко сбавил скорость и остановился рядом с ними; его взмокшие, блестящие от пота бока вздымались и дрожали.
Дьявол быстро поднял голову и приказал:
— Влезайте на коня!
Она с тревогой глянула на него. Куда предстоит ехать? Вот теперь Джасинта испугалась по-настоящему.
— Не хочу! — вскричала она гневно, а потом, тут же закрыв рот рукою в перчатке, посмотрела на своего спутника огромными, полными безумного страха глазами.
Не успев понять, что произошло, она почувствовала на своей тонкой талии его сильные, как клещи, пальцы. Он подхватил ее, словно пушинку, и водрузил на спину жеребца. Затем безо всякого усилия поместился позади нее, крепко прижав Джасинту к себе, и конь пустился вскачь.
В одной руке Джасинта держала шляпку и зонтик от солнца, в другой — сумочку, вышитую бисером, и веер. Конь стремительно несся вперед, двигаясь с необычными для такого крупного животного изяществом и легкостью. Первые мгновения Джасинта была совершенно потрясена высотой, на которой находилась, и ужасающей скоростью движения; ей казалось, будто какая-то неведомая сила подхватила ее с земли и несет против ее воли через пространство, казавшееся бесконечным. Внезапно она почувствовала, как шляпка вырвалась из пальцев. Оставалось только наблюдать, как ее уносит прочь. Прозвучал жалобный протестующий крик.
— Подождите! Постойте! — кричала она. — Моя шляпка! Мой…
— Да перестаньте же волноваться из-за никчемных безделушек! Лучше наслаждайтесь скачкой! Вы только посмотрите вокруг! До чего великолепный вид! Какая восхитительная местность! Все, что вы видите, я задумал и воплотил сам. — Он улыбнулся и продолжал: — Да перестаньте смотреть на меня! Оглянитесь вокруг!
Джасинта повиновалась. Да, она впервые в жизни видела мужчину, который, без сомнения, знал, что говорит, и все, что он имел в виду, было сущей правдой.
Поездка верхом была пьянящей и возбуждающей, как и четкие, плавные движения жеребца, парившего под ними. Джасинта чувствовала за спиной сильное мускулистое тело мужчины, который крепко прижимал ее к себе, обхватив могучими, теплыми и нежными руками. Во всяком случае, ей так казалось.
Теперь, когда она знала, что все вокруг задумано и сделано им самим, поездка стала для нее намного интереснее, чем в те часы, когда ей пришлось добираться сюда с грубияном возницей. Спутник показал ей на пасущееся вдалеке стадо бизонов и двух или трех лосей, которые, погрузившись в тучную траву, жевали с удовлетворенным видом. Они скакали по полям, пестрым от разнотравья, среди розовых, пурпурных и голубых цветов. Джасинта то и дело замечала множество чопорных сорок — те с самодовольным видом расхаживали по полям, комично распустив перья, будто были они не сороками, а настоящими павлинами.
Однако среди всех этих на первый взгляд совершенно невинных явлений природы иногда возникало что-то непонятное, даже зловещее. Что-то здесь было не так. Куда бы ни посмотрела Джасинта — везде окружающая природа пребывала в некоем беспорядке. Вне всякого сомнения, это было его идеей. Наверное, он таким образом шутил. Они проехали мимо теплых ключей, вытекающих из скал неестественно оранжевого цвета. Затем жеребец вырвался на затопленный водой луг, и они очутились среди множества мелких горячих ручейков, стремительно разбегающихся в разных направлениях и окутанных легкими полупрозрачными облачками сернистого дыма. Вокруг виднелись булькающие, бурлящие, сверкающие синие озерца, обрамленные, наподобие ореола, голубым паром. Тут и там торчали мертвые деревья, черные на вершинах, белые у комля, напоминающие собой окаменевшие ноги гигантских коней, чьи тела давно уже разложились и сгнили. Затем Джасинта увидела желтую террасу, с которой стекала горячая шипящая вода.
Мгновенно Джасинту обуяло какое-то невыразимое, неугомонное веселье, и она, повернув голову к своему спутнику, воскликнула:
— Как тут все похоже на ад!
Она выкрикнула эти слова звонко и радостно, и оба разразились смехом. Ей хотелось отвернуться, но выяснилось, что вновь нельзя отвести взгляд от его полного чувственного рта. Ее чувства и мысли пришли в невероятное смятение. Она ощущала прикосновение его сильного тела, мускулистой руки и сверкающего взгляда черных, как уголья, глаз.
— Очнитесь же наконец! — прогремел его голос, а потом — тихий смех. — Мы уже на месте!
Она с ошеломленным видом посмотрела по сторонам, будто только что пробудилась от глубокого сна.
— Где? Где мы?
— Там, где я живу. Можно сказать, у меня дома.
С этими словами он спешился и теперь стоял под ней, протягивая руки, чтобы помочь ей слезть с коня. Она мягко соскользнула прямо в могучие руки. Он поставил ее на землю и повернулся, чтобы отдать распоряжения слугам в безукоризненно сшитых ливреях, появившимся с почти магической быстротой.
Пока звучали приказы, Джасинта осматривалась вокруг.
Перед ней находился вход в некое здание, напоминающее своим видом огромный дом в горах или отель, причем настолько громадный и ужасающий, что, по-видимому, так и должно было выглядеть место, куда вначале отправляют всех грешников.
Это внушающее благоговейный страх сооружение было сложено из грубых бревен, потемневших от непогоды. Джасинта увидела огромную крытую веранду и бесчисленное множество сияющих окон. Вдоль стены на веранде стояли кадки с яркими экзотическими цветами; цветы были повсюду, они свисали сверху и обвивали почти каждое окно. На веранду выходило множество дверей, и над каждой висели рога оленя или лося. По обеим сторонам от входа возвышались тотемные столбы синего, красного и желтого цвета. В общем, здание выглядело весьма красиво, с архитектурной точки зрения — безупречно. Единственной его особенностью, насколько могла понять Джасинта, было то, что оно оставалось недостроенным. В пределах видимости от здания во все стороны уходили многообразные крылья, все тоже незавершенные. На стропилах и сейчас трудилась бригада рабочих.
