Джо Гудмэн - Мое непреклонное сердце
Ее поведение в эти дни было достойно восхищения - она взяла на себя все заботы по похоронам своего дяди, она успокаивала всю прислугу в доме, отвечала на нескончаемые вопросы братьев и сестер о том, что их ждет. Он знал, что теперь она не была уверена в будущем, но голос ее ни разу не дрогнул. Она вела разговоры о свадьбе Хлои, о том, когда отправить близнецов в школу, и о предстоящем лондонском светском сезоне для Сильвии так, будто ничего не изменилось.
Да, интересно, как это она представляет себе? Как он выполнит свои обещания, если ему предстоит болтаться в петле?
Колин не мог оправдать себя в глазах шерифа, но обвинений ему предъявлено не было. Его подозревали в использовании оружия, которого не нашли, а время совершения преступления вообще невозможно было определить. Колин мог дать подробное описание, где он находился все это время, и найти многочисленных свидетелей. Но поскольку не было точно известно, когда наступила смерть, его алиби имело мало смысла.
Теперь, глядя на Мерседес, он удивлялся ее спокойствию. Ему казалось, что внезапное изменение намерений графа никак не повлияет на ее судьбу. Но возможно, признание графом близнецов не было таким уж внезапным, а может быть, и вообще не было неожиданностью. Если это так, тогда она все устроила отлично. Как только его обвинят в убийстве Уэйборна, он потеряет право претендовать на поместье и Уэйборн-Парк останется в руках Бриттона, а пока он не достигнет совершеннолетия - в умелых, хотя и слегка запятнанных кровью руках Мерседес.
Сколько в ней коварства! Но он простил бы ей это, Когда Гордон снова монотонно зажурчал, Колин откинулся на спинку кресла. Профиль Мерседес был тонок и прекрасен. Он прошелся по нему взглядом от начала высокого лба до ямочки над ключицами. И будто почувствовав, что он на нее смотрит, она оглянулась.
Он не отвел глаз, а она, встретившись с ним взглядом, даже не покраснела. Она вообще никогда не краснела. Но он заметил, как она вся напряглась: сначала вытянулась шея и откинулся подбородок, потом сжались плечи. Она задержала дыхание и вся подобралась, будто ожидала удара в живот, а руки на коленях сжались в кулаки. Колени ее дрожали от напряжения, но ноги крепко и уверенно упирались в пол. И наконец, прежде чем она отвернулась, он увидел, как гордо и холодно блеснули ее ясные серые глаза, и прямо-таки почувствовал, как на него пахнуло морозцем.
Интересно, что подумают все эти люди, если он пересечет комнату, поднимет Мерседес из кресла и припадет губами к ее рту? А именно этого, несмотря ни на что, ему хотелось сейчас больше всего на свете.
Но он только взъерошил рукой волосы, вытянул ноги, небрежно и как бы скучающе, и обратил наконец все свое внимание на мистера Гордона. Но поверенный как раз в этот момент замолчал и выжидающе посмотрел на публику.
- Спасибо, мистер Гордон, - любезно произнесла Мерседес. - Вы подробно объяснили нам содержание дополнения к завещанию моего дяди. Я бы хотела еще, чтобы вы указали нам дату этого документа. Мистер Гордон кивнул.
- Как я уже объяснил всему семейству, граф сделал эти изменения совсем недавно. Я получил этот документ пять дней назад, подписанный по всей форме и датированный предыдущим днем.
Мерседес живо повернула голову в сторону мистера Паттерсона.
- Тело моего дяди было обнаружено утром три дня назад, и мы знаем, что оно находилось там, когда после полуночи там начался пожар. Мистер Гордон имеет доказательства, что мой дядя был жив примерно за двое суток до этого страшного события. И это существенно сокращает время, в пределах которого произошла смерть, не так ли?
Мистер Паттерсон ответил не сразу. Нахмурив брови над близко посаженными глазами, он медленно переваривал эту информацию.
- Да, получается так, - осторожно произнес он. - Тогда должны быть и свидетели, я полагаю?
И он посмотрел на мистера Гордона, ища подтверждения.
Поверенный поджал губы.
- Разумеется, - холодно ответил он. - Едва ли я стал бы представлять этот документ семье, если бы не имел соответствующего подтверждения. Я потратил немало времени и денег, чтобы разыскать этих свидетелей. И я могу совершенно определенно заявить, что я считаю их заслу-живающими доверия.
- Назовите их имена.
- Эшбрук и Дикинз.
Мерседес оглянулась, чтобы увидеть реакцию Колина. Лишь по его моментально сузившимся глазам можно было определить, что он узнал эти имена. Если бы она сейчас не оглянулась, то ничего бы не заметила.
- Вы можете сообщить их адреса?
- Конечно, если бы я знал, что они понадобятся... Уверяю вас...
- Никто, конечно же, не сомневается, что вы все сделали вполне профессионально, - сказала Мерседес. - Но в связи со смертью моего дяди возникли некоторые вопросы, требующие подтверждения. Я думаю, мистеру Паттерсону поможет встреча с господами Эшбруком и Дикинзом. - Она указала на Паттерсона мягким кивком головы. - И если вы, мистер Паттерсон, считаете убедительными доводы в пользу того, что мой дядя был жив пять дней назад, то у вас больше нет причин подозревать капитана Торна в преступлении. Его местонахождение в эти двое суток я могу удостоверить совершенно точно.
Мерседес встала. Мужчины тут же поднялись на ноги. Мерседес, даже не глядя в сторону Колина Торна, чувствовала его давящее присутствие.
- Я имею в виду все сорок восемь часов этих двух суток, многозначительно произнесла она, - и день, и ночь.
И, предоставив им самим осмысливать сказанное, нимало не заботясь о том, что о ней скажут, Мерседес быстрыми шагами вышла из комнаты.
Колин вынужден был ждать, пока уедут Паттерсон, Абернэйти и Гордон, а Хлоя с Сильвией и близнецы улягутся спать. После своего заявления в библиотеке Мерседес ушла к себе в комнату и никого к себе не допускала, кроме служанки, которая принесла ей ужин. Он положил ей записку на поднос с едой, но, когда она вернулась без всякого ответа, он не делал больше попыток.
Колин прекрасно понимал, что в северном крыле живет не одна Мерседес, когда постучал в ее дверь. Он старался говорить тихо.
- Мерседес, я знаю, что ты меня слышишь, - сказал он. - Я ни на секунду не поверю, что ты уже заснула. - Он слышал, как она ходит по комнате, но ответа не было. - Я не могу больше разговаривать с тобой через эту дверь. Но это не значит, что я сдамся, все равно ты выслушаешь меня.
- Не смейте запугивать меня, - прошептала она сурово.
Колин приложил ладонь к двери. Он почувствовал, как она дрогнула, когда Мерседес подперла дверь плечом.
- Или открой, или отойди в сторону.
- Идите вы к черту!
Он улыбнулся. Она сказала это так, будто и в самом деле посылала его туда.
- Очень хорошо. Но запомни, что я дал тебе возможность выбирать.
Мерседес не верила, что он сделает это, думала, побоится разбудить ее сестер. И все же она налегла всей спиной на встроенную в нишу дверь и уперлась что было мочи голыми пятками в пол, чтобы дать отпор первому удару Колина в дверь.
Колин вынул ключ из внутреннего кармана жилета и вставил в замочную скважину. Потом повернул ручку и толкнул дверь. Голые пятки Мерседес заскользили по полу, и он легко преодолел ее сопротивление.
Она отскочила так быстро, что Колин мог бы влететь в комнату рыбкой, если бы не ожидал этого. Она со злостью повернулась к нему.
- Откуда у вас ключ? - воскликнула она с возмущением.
Он нахально повертел им у нее перед носом и спокойно положил обратно в карман. А потом спросил как ни в чем не бывало:
- Неужели ты всерьез подумала, что я буду ломать дверь?
Мерседес свирепо уставилась на него. Ясно, что он хотел, чтобы она так и подумала. Она потуже затянула пояс на халате. Ее распущенные волосы спадали на плечи. Она собрала их на одну сторону, ловкими пальцами заплела в толстую косу и закинула за спину.
- Чего вы хотите? - спросила она не очень-то любезно.
- Ты сомневаешься в том, что я хотел поговорить с тобой? - спросил он.
Она угрюмо посмотрела на него.
- Беда в том, - продолжал он, - что ты все время избегала меня.
- За эти три дня я пыталась поговорить с вами при самой малейшей возможности. И как мне кажется, это вы избегали меня.
Мерседес отвернулась от него, подошла к ночному столику и взяла книгу, которую она всегда читала по ночам. Она не заметила, как он пошел следом, и вдруг почувствовала на плече его руку. Обернувшись, Мерседес пихнула Колина твердым корешком кожаного тома прямо в живот.
От неожиданности он отступил назад. Он отпустил ее плечо, предоставив ей полную возможность толкать его, тыкать и шлепать этой книгой, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся злость и обиду.
- У-би-рай-тесь из мо-ей спаль-ни, - раздельно восклицала она, сопровождая каждый слог ударом.
Колин втянул в себя воздух, согнулся и избежал таким образом ее последней атаки. Схватив ее за руки, он сжал ее запястья, и она выпустила книгу из рук. Та с глухим стуком упала между ними. Колин тут же поддал ее носком сапога, и книга отлетела под кровать.
