Джойс Элберт - Безумные дамочки
Их тела приспособились друг к другу, и главной целью встреч стало удовлетворение потребностей со всем возможным мастерством. Разговаривали они немного. А о чем было говорить? Похотливый воздух жилища не располагал к словам. Они были просто счастливы вдвоем. Роберт освободился от горькой жизни с Симоной, а Беверли освобождалась от своих бед хотя бы на короткое время. Не было причин портить удовольствие, и их тела проникали друг в друга с отчаянием солдат, которые знают, что каждая битва может стать последней в жизни. А когда они выходили из сражения, шрамы были незаметными, а победа была совместной.
После этого, сидя за обеденным столом, рассматривали друг друга с обоюдным интересом. Роберт думал: «Неужели это та женщина, которую я несколько минут тому назад…» А Беверли думала: «Неужели это тот мужчина, в объятиях которого я…» Они едва узнавали друг друга, не знали, о чем им говорить, и даже смущались в эти моменты. В некоторых обстоятельствах физическая близость даже разъединяет людей. До смешного.
Были моменты, когда Беверли пыталась убедить себя, что Роберт в нее любился. Ей это было бы приятно. Связь между ними стала бы крепче, постельные дела еще горячее, и она тоже могла бы влюбиться в него. Ей не хотелось влюбляться в Роберта, потому что это существенно осложнило бы жизнь, но она мечтала о дикой, безнадежной страсти («Ты хочешь стать актрисой, мамочка?») и однажды в постели неожиданно сказала:
— Я люблю тебя.
После этого Роберт стал еще более нежным, чем прежде.
Беверли никогда не задавала ему вопросов о том, чем он занимается в остальные вечера. Она была уверена, что он спит с другими женщинами, но не хотела знать о них. А Роберт, в свою очередь, не спрашивал о ее взаимоотношениях с мужем. Они говорили только о самых общих вещах: фильмах, книгах, политике, искусстве. Это были невинные и лживые беседы, поскольку в них не было ничего существенного. Они были любовниками, которые в совершенстве знали тела друг друга и ничего не знали о жизни партнера.
Только однажды всплыла тема Симоны.
— Как она? — спросила Беверли.
— Нормализуется. Сумасшедшая, как всегда.
— Мне надо ей позвонить.
— Зачем?
— Узнать, как дела.
— Тебе интересно?
— Да. По-своему.
— Тогда позвони.
— Я и собираюсь.
Она не позвонила, и они больше не говорили о Симоне.
Но однажды вечером внешний мир вторгся в их жизнь. Они только что закончили постельные игры и хотели поужинать. Беверли не стала одеваться, как обычно это делала. На ней был голубой халат Роберта, и она потягивала шампанское в ожидании жареного мяса.
Это был один из любимых моментов вечера. Еще не остыв от страсти, она продолжала дрожать от восторга. Шампанское казалось вкуснее, песни Мейбл Мерсер — красивее. Жизнь прекрасна, если ты научилась любить.
Раздался звонок в дверь.
— Кто там? — прошептала Беверли.
— Понятия не имею.
— Ты откроешь?
Он не успел ответить, как раздался второй звонок, и мужской голос прокричал:
— Эй, док, открывай, это я с Анитой.
— Это Джек Бейли, — улыбнулся Роберт. — Он тебе понравится.
В таком случае Беверли обычно уходила из комнаты и одевалась, но сейчас она расслабилась и не хотела, чтобы ее тревожили. Лицом к лицу, красивые, улыбчивые, довольные, чего еще нам хотеть от жизни?
— Кто такой Джек Бейли? — спросила она.
Роберт уже открывал дверь. Довольно симпатичный и уже нагрузившийся мужчина стоял в проеме двери, а рядом довольно симпатичная и тоже полупьяная девушка, на голове которой была полувоенная фуражка. Оба они одновременно отсалютовали.
— Мы летим на высоте десять километров, — сообщил Джек Бейли.
— При этом мы не на самолете, — добавила Анита.
Джек помахал полупустой бутылкой коньяка «Реми Мартен».
— Не выпьешь, сосед? Может, впустишь нас?
— Да заходите, — пригласил Роберт. — У меня гостья, но все равно заходите.
— Нас здесь не ждали, — сказала Анита.
— Ждали, ждали, — заявил Джек, пропуская ее вперед. — В школе стюардесс тебя должны были научить быть уверенной в себе.
Тут он заметил Беверли с бокалом шампанского в руке, ее длинные рыжие волосы разметались поверх халата Роберта. Джек резко повернулся к Роберту.
— Безумный доктор в своем репертуаре. Все в норме, дружище. Не знаю, что здесь, но мне это нравится.
— Он нарезался, — хихикнула Анита.
— Мне можно, — отрезал Джек. — Я не на работе.
— Он фанат авиабезопасности, — сказала Анита.
— Беверли, — заговорил Роберт, — хочу представить моих друзей.
В этот момент Беверли отметила, что Анита вцепилась взглядом в обручальное кольцо на ее левой руке. Потом Анита сняла фуражку и положила ее на колено. Роберт принес бокалы для коньяка.
— Значит, вы снова вместе, — констатировал он.
Джек пожал плечами и рассмеялся, а Анита быстро сказала:
— Это не трудно заметить, правда?
— Я в восторге, искренне.
— По голосу этого не скажешь, — вставила Анита.
Беверли не могла понять смысла ее слов. У нее было ощущение тайны, повисшей в воздухе, чего-то недоговоренного. Возможно, из-за Аниты Роберт отправил Симону в Мексику. Может, пока Симона была в Мексике, Роберт спал с Анитой. Возможно (даже более чем), Роберт влюбился в нее. Беверли не понравилась Анита, слишком красивая, слишком серьезная. Симона тоже красивая, но она — полный ноль в психологии. А эта, нутром ощущала Беверли, не проигрывает, хотя сейчас и пьяна. От нее исходила пугающая Беверли чувственность. С этим ей трудно будет бороться.
Анита повернулась к Роберту.
— Давно видел Симону?
— Давно. А ты?
— На днях мы обедали.
— Как она?
— Прекрасно, — ответила Анита. — А тебе, скотина, все равно?
— Неправда. Я всегда о ней думаю.
Анита раскрыла рот, но промолчала. Теперь Беверли убедилась, что между Робертом и Анитой что-то было. Интересно узнать, где познакомились Анита с Симоной. Во время пребывания в Мексике Симона не упоминала ее имени.
— Мне очень нравится Симона, — впервые заговорила Беверли. — Мы познакомились месяц тому назад в Мексике.
— Да, я знаю, — сказала Анита. — Она рассказывала.
О голой Беверли на полу Симона тоже рассказывала? Скорее всего, да, если знать Симону. Беверли подняла воротник халата, чтобы укрыться от испытующего взгляда Аниты.
Мечты обольщают, а сердце прощает.
— Джек, — сказала Анита, — нам пора идти. У меня ощущение, что они хотят поужинать.
— Это точно.
Джек встал и пожал Роберту руку.
— Вы просто молодцы, — сказал Роберт. — Заходи в любое время.
Джек хлопнул его по спине.
— Из-за тебя у этого дома будет дурная слава. Ты меня понимаешь?
— В следующий раз сначала позвони.
— Мы же должны верить друг другу.
— Джек, — нетерпеливо сказала Анита. — Пойдем.
Роберт вручил Джеку бутылку «Реми Мартен».
Возьми меня с собой, — запел Джек Бейли, идя к двери. — Если ты меня любишь…
Возвращаясь домой в этот вечер, Беверли сделала странную вещь. Ожидая зеленый свет на Семнадцатой улице, она сняла трусики, вышвырнула их в окно и спокойно поехала дальше. Мир оказался набитым желанными мужчинами.
Через пять дней Беверли заявила Питеру, что уходит от него. Он не верил ей до тех пор, пока она не собралась уехать из замка.
— Я сняла квартиру в городе, — сказала она.
Впервые Беверли увидела плачущего Питера.
— Счастливые дни снова вернулись! — заверещал попугай.
Глава 6
Беверли не понравилась Аните. Она так и заявила Джеку Бейли, когда они передавали друг другу бутылку коньяка, спускаясь на один этаж ниже, в квартиру Джека.
— Если бы не эта сучка, — сказала Анита, — Симона не пыталась бы покончить с собой.
Джек Бейли слушал, но, как всегда, не высказывался. Анита давно заметила, что он очень экономит слова.
— Мне бы она не понравилась, даже если бы с Симоной ничего не было.
Суть дела была в том, что причина неприязни к Беверли не имела никакого отношения к Симоне, которая была так же важна для Аниты, как прошлогодний снег. У Беверли было то, за что Анита продала бы душу дьяволу, а именно: большая грудь и муж. А если бы Анита знала, что у нее есть еще и деньги, она бы просто ее убила. Женщина всегда находит врага в другой женщине, и Анита нашла его в Беверли.
— Я считаю ее сексуальной, — наконец-то разжал губы Джек. — У нее ноги до самой задницы.
— А мои докуда? До носа?
Он рассмеялся и открыл дверь квартиры, в которой царил беспорядок, отражавший образ жизни пилота международных рейсов. Шелковое кимоно, валявшееся на стуле, напоминало о Гонконге. Великолепно инкрустированная пивная кружка из Мюнхена. Плакат боя быков был куплен не в книжном магазине Нью-Йорка, а привезен из Мадрида.
