Сью Уэлфер - Все дальше и дальше
Как только он ушел, Дженни сняла трубку и позвонила Крису Коулбруку на мобильный, завизжав от недовольства, когда ей, в который раз, ответил автоответчик.
Следующие несколько дней прошли очень странно. Крис проводил много времени на работе или в теплице, и каждый раз, когда звонил телефон, подпрыгивал на целый фут. Они с Сарой разговаривали, но лишь обмениваясь дежурными фразами. Он сторонился ее, словно внутри у нее была бомба.
Саре казалось, будто она попала в параллельный мир и живет другой жизнью, в которой ничего не понимает. Ни за что на свете ей не хотелось оставаться в этом мире навсегда.
Дженни Бек гипнотизировала телефон.
После собеседования в пятницу утром Сара вышла из дверей офиса в церкви святого Варфоломея с сияющей улыбкой на лице, и тут кто-то ухватил ее за рукав. Она резко развернулась, чтобы вырваться.
В тени стоял Адам Грегори с чашкой в руках. В воздухе пахло краской и лаком, и казалось, ремонт почти закончен, но вовсе не от резкого запаха у нее свело и затомило живот.
Она просияла и призвала на помощь самообладание, внушая себе, что слишком стара, чтобы влюбиться.
— Опять перерыв на чай?
— Угу, — ответил он, отсалютовав ей чашкой. — Хочешь присоединиться? Я только что заварил целый чайник.
Она замялась, обдумывая его предложение. Почему бы и нет. В ее голове скопилось столько мрачных, тяжелых и болезненных мыслей, что было бы приятно выйти из мрака на солнцепек.
— И как все прошло? — еще раз спросил он, открывая перед ней дверь офиса.
Не в силах сдержать восторг в голосе и радостную улыбку, Сара ответила:
— Мне предложили работу. Условия почти идеальные. На несколько часов в неделю больше, чем там, где я работаю сейчас, зарплата больше, и есть возможность заниматься творчеством. В каникулы можно будет приводить сюда Чарли, чтобы он участвовал во всех занятиях. — Она просияла. — С одной стороны, ничего лучше и придумать нельзя, а с другой — что может быть хуже.
— Поздравляю, но я не удивлен. Нужно быть ненормальным, чтобы отказаться от тебя. Я видел картины, которые ты представила на выставку, когда отвозил свою акварель в багетную мастерскую. У тебя настоящий талант. Теперь, когда ты официально член команды, может, стоит купить тебе персональную чашку?
Сара взяла протянутую чашку.
— Долго еще до окончания ремонта? — спросила она, желая сменить тему, и посмотрела на сводчатый потолок над его столом. У Адама Грегори был самый сногсшибательный офисный потолок в мире. На самом деле ей хотелось узнать, как долго он еще пробудет здесь. Но нельзя же так прямо спрашивать.
— Основной проект близится к завершению. Мы закончим меньше, чем через две недели.
Заметил ли он ее разочарование?
— Но это всего лишь первая фаза. Придется тебе еще долго меня терпеть. Закончив первую фазу, мы сразу же перейдем ко второй — преобразуем придел Богоматери в дальнем конце нефа в изолированные художественные мастерские, и еще там будет ресторан. — Он сделал еще один глоток. — По умеренным оценкам, это отнимет еще год.
Сара отвела взгляд, не желая раздумывать над тем, почему при мысли о том, что Адам пробудет здесь еще год, на душе у нее стало так радостно.
— Нам не помешает хороший ресторан, — заметила она.
— Что ты делаешь в обеденный перерыв?
Сара подняла голову.
— Это намек?
Он покачал головой.
— Нет, вовсе нет, просто я хотел заехать в багетную мастерскую и забрать свою картину. Не хочешь съездить со мной? По дороге могли бы съесть по сэндвичу.
Сара зарделась; это было очень заманчиво, но все же неправильно.
— С удовольствием, но боюсь, я уже обещала заехать в школу и рассказать, как прошло собеседование.
Он пожал плечами.
— Значит, в другой раз?
— Конечно. — Ей пришло в голову, что когда она начнет работать в художественном центре, они будут видеться каждый день, и отчего-то при этой мысли у нее резко поднялось настроение.
Она ступила на опасную территорию.
Поймав его взгляд, Сара ощутила маленький электрический заряд, проскользнувший между ними, острое, напряженное и непреодолимое притяжение. Сара поставила чашку на край стола: она не выпила и половины.
— Думаю, мне пора.
Их взгляды снова встретились, и по спине пробежали мурашки. Она повернулась к двери, желая, чтобы он окликнул ее, и одновременно боясь этого до смерти.
Так прошла пятница: успешное собеседование в центре святого Варфоломея, потом в школу, сообщить хорошие новости и написать официальное заявление об увольнении из «Уайтфрайарз». Ее уход совпал с началом летних каникул. Она планировала посвятить все свое свободное время организации летней выставки и разработать схему занятий для детей моложе двенадцати лет на время летних каникул. В оставшееся время Сара наблюдала за Крисом и усиленно старалась не влюбиться в Адама Грегори.
Когда Крис наконец включил телефон, на автоответчике было восемнадцать сообщений. Немногие из них были понятны. Иногда в трубку просто дышали или раздраженно визжали, и только он подумал, не стереть ли их все, как следующее сообщение оказалось от женщины, которая хотела очистить внутренний дворик от водорослей и подровнять живую изгородь из боярышника, чтобы устроить там беседку. Затем последовали очередные вздохи и визги и два сообщения от какого-то мужчины, который просил Криса порекомендовать ему хорошего специалиста-дендролога.
Каждый день Крис делал круг в несколько миль, лишь бы не проезжать мимо дома Дженни в Хэйрхилле, избрав обходной путь и словно обозначив периметр эмоционально запретной зоны. Теперь ему приходилось не только лгать из-за своей ошибки, но поменять из-за нее всю свою жизнь. Он не разговаривал с Сарой, не подходил к телефону дома, игнорировал детей, и когда один из субподрядчиков окликнул его по имени, чуть было не побежал к фургону, чтобы спрятаться.
— Все они одинаковые, — изрекла женщина с заправки, подливая Дженни джина с горьким лимонадом. На донышке бутылки осталась самая малость. — Говорят, что любят, а потом бросают.
Дженни хмыкнула.
— Я думала, что Крис не такой.
— Мы всегда думаем, что они не такие, — вмешалась Нита из кулинарии, встряхнув пакетик со свиными шариками, чтобы они как следует обвалялись в соли на дне пакета.
С момента единственного и прекрасного дня страсти прошло немало времени, Дженни уже преодолела стадию истерики и теперь, обиженная, униженная и уязвленная, вступила в менее болезненную, менее длительную и более захватывающую стадию выздоровления. Ее убивало, что Крис не позвонил после того случая. То, что Тони не сошел с ума от ревности и не приполз домой на карачках, как ни странно, задело ее не так сильно.
Слегка пошатываясь, Дженни направилась к туалету. Из-за бара ее позвала Джез, барменша.
— Эй, Дженни, тот парень, с которым ты была здесь на днях, Крис, так и не приехал, чтобы забрать свой приз, так что я сунула его в морозильник.
Дженни вытаращилась на нее.
— Что ты сделала?
— Когда ты была с ним у нас на прошлой неделе, он выиграл свежую курицу. Ну, тогда она была свежей, а теперь замороженная. Я звонила ему пару раз, но он так ее и не забрал. Может, возьмешь ее и передашь ему?
На минутку Дженни задумалась: под влиянием избытка джина «Гордонс» в ее голове созрел план.
— Да, так я и сделаю, — ответила она. — Только не доставай ее из морозильника, пока я домой еще не собираюсь.
Джез закатила глаза.
— Ты что, думаешь, что я достану ее и положу на столик? Только не забудь. Хозяйка уже ругается, что она занимает так много места. Говорит, что если он и дальше не намерен ее забирать, она возьмет с него плату за хранение.
Глава 22
— Так, — пробормотала Сара, думая вслух и проводя пальцем по списку на магнитной доске. Она обдумывала программу действий на сегодня. — Купить в винном магазине стаканы, зеленые салфетки, плавающие свечи, погладить платье.
За ее спиной стоял Чарли, засунув в рот большой палец, и изумленно смотрел на нее, завороженный длительным перечислением.
— Погладить платье? Оно любит, когда его гладят?
Сара улыбнулась.
— Кто же не любит.
Стояло раннее утро четверга. Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как Крис переспал с Дженни Бек, и один день с тех пор, как Дженни забрала из «Барашка» замороженную курицу. Сегодня должен был состояться закрытый просмотр первой летней выставки в центре святого Варфоломея; Сара была взволнована, довольна и полна нетерпения, и, конечно, очень занята.
Чарли, одетый в школьную форму — серые шорты и белую рубашку-поло, — отчего-то решил повторять ее слова, как молитву, и шепотом бормотал: «Стаканы, салфетки, свечи, платье».
Мэтью все еще был наверху, принимал душ; где пропадал Джек, одному богу было известно, хотя Сара очень надеялась, что он уже проснулся, — сегодня утром на перепалки времени не было. Она должна была пораньше приехать в школу, чтобы помочь с костюмами для спектакля у пятиклашек. Они изображали Ноев ковчег — слой поливинила на бивнях и запасные оленьи рога сохли на холодильнике. Сара с грустью взглянула ни них: когда она начнет работать в художественном центре, ей будет не хватать ее наивных зверей из папье-маше и ребяческого чувства радостного предвкушения сказки. Но сейчас ей приходилось прилагать безумные усилия, чтобы сохранить равновесие, и не только на работе.
