Сью Уэлфер - Все дальше и дальше
— Что? Я не понимаю, Лео.
Лео махнул рукой, будто надеясь все объяснить этим жестом, и произнес:
— Дело в том, что кое-кто позвонил епископу и доложил о наших с вами отношениях. — Он помялся с ноги на ногу и ослабил воротничок. — У меня нет намерений компрометировать ваше положение здесь, Сара. Вы должны понимать, что оказались здесь благодаря вашему таланту, а не моему влиянию. Я вообще не собирался ничего говорить, но сегодня утром мы беседовали с Адамом — Адамом Грегори — и… Ну, в обычных обстоятельствах я вряд ли стал бы придавать значение слухам, передавая их из уст в уста, но, поскольку эти сплетни могут повлиять на ваше новое положение, хочу заверить вас, что вам не о чем волноваться.
Лицо его стало малинового цвета, но Саре от этого было не легче. И вдруг, очень медленно, словно следуя приливной волне, до нее стало доходить значение его слов.
— Кто-то звонил епископу по поводу нас с вами? Нас с вами? — Она старалась скрыть изумление, чтобы не оскорбить его.
Лео пристально посмотрел на нее.
— Вы что, ничего не слышали? О боже, извините. Я-то думал, вы знаете. — Он опять поднял руку, на этот раз выражая извинение. — Простите. Теперь я совсем не знаю, что сказать.
Лео поспешно отгородился стеной смущения, и она небрежно махнула рукой и изобразила на лице подобие улыбки.
— Я много чего слышала. Но до настоящего момента и не подозревала, кто мой тайный любовник. — Она рассмеялась: смех вышел еще менее убедительным, чем улыбка.
Он широко раскрыл глаза и произнес:
— Я не знаю, что сказать.
— Не думаю, что вы можете что-то сказать. Я очень благодарна за вашу заботу, Лео, хотя не уверена, что мы можем что-то предпринять в этом отношении. Думаю, самым мудрым решением было бы вести себя так, как и до сих пор. — Она замолчала на случай, если у него возникнут другие предложения, и вздохнула с облегчением, когда он ничего не ответил. — Мне пора, увидимся вечером.
Лео не сдвинулся с места. Сара посмотрела на него, и, к ее ужасу, глаза ее наполнились слезами. Глаза Лео выражали столь искреннюю симпатию, что она не выдержала.
— Мой человеческий инстинкт, — проговорил он низким, ровным голосом, — подсказывает мне, что нужно вас обнять, но думаю, в сложившихся обстоятельствах это было бы несколько неразумно.
По щеке Сары скатилась одинокая слеза.
— В моей жизни сейчас так все запуталось, — сказала она. Она едва сдерживала резкий, напористый поток эмоций, грозивший вырваться на поверхность. — Спасибо, что вы все мне рассказали.
— Жаль, что мое признание лишь усложнило ситуацию. Если вам хочется поговорить… — Он оставил приглашение открытым.
Сара заметила, что он немного расслабился. В роли пастыря он явно чувствовал себя более комфортно, чем в роли тайного любовника.
— Спасибо.
Лео улыбнулся.
Бегом возвращаясь в фойе, Сара думала лишь об одном: Лео говорил о ней с Адамом Грегори. Ей было любопытно, о чем они беседовали и знают ли они о другой сплетне. Подумав о Крисе, она невольно посмотрела на часы.
Лиза обещала забрать Чарли из школы и теперь Саре оставалось лишь поехать домой, забрать стаканы, не спеша принять приятную ароматическую ванну, потратить кучу времени на прическу и макияж и погладить платье.
У главного выхода Сара потянулась, чтобы разогнать напряжение в животе, ступила на солнцепек и решила в течение следующих нескольких часов сосредоточиться и не думать о признании Лео. Через пару секунд Сара улыбнулась и встряхнула головой. Неужели кому-то могло прийти в голову, что Лео ей интересен? Ей всегда казалось, что он или голубой, или принял обет безбрачия, а возможно, и то, и другое.
Тем временем в Хэйрхилле Дженни Бек приняла душ и, как и Сара, тщательно продумывала свой наряд. Она порылась в шкафу в поисках чего-нибудь удобного, не слишком откровенного для прогулки, но со скрытым и многообещающим сексуальным подтекстом. Что-нибудь вроде платья на молнии спереди. В глубине шкафа, под вечерним платьем, она нашла именно то, что ей было нужно.
Примерно в половине седьмого Дженни планировала залечь в засаде в конце улицы, на которой жил Крис. Времени было еще навалом.
Джек уже был у нее, и, раздавая мороженое и кока-колу, ей удалось развернуть разговор на сто восемьдесят градусов и выяснить, в какое время папы — и особенно папа Джека — обычно приходят домой. Похоже, в последнее время Крис задерживался на работе.
Дженни ослабила пояс банного халата и слегка подушилась за ушами, под коленями и в теплой ложбинке между грудей, прежде чем проскользнуть в платье на молнии. Оглядела себя в зеркале и расстегнула молнию еще на дюйм, решив, что не мешает немного приоткрыть бюст, раз фигура позволяет.
Мэтью вернулся домой на полчаса позже Сары. Они выпили по стакану сока на кухне, совсем как настоящая семья. Саре показалось, что она уже давно не оставалась наедине со старшим сыном. Он предложил приготовить обед в микроволновке для них обоих, пока она будет принимать ванну.
— Мам, можно я возьму ключи от машины, положить сумку и загрузить багажник?
Сара была на полпути к ванной, завернувшись в свежевыстиранную банную простыню, которую она припрятала внизу шкафа именно для этих целей.
— Конечно, дорогой. Ключи на крючке, только будь осторожен, там у меня стаканы.
Потом она погрузилась в глубокую голубую воду с пузырьками и закрыла глаза. Значит, у нее роман с Лео Бэннингом. Улыбнувшись и пораженно покачав головой, Сара подумала, кому только такое взбрело в голову, и позволила теплой воде снять остатки напряжения и боли. Разум подсказывал ей, что со временем слухи утихнут, и все, кто знал Лео и Сару, поймут, что они на такое не способны.
Первые мастерские в художественном центре были почти готовы к сдаче; Адам устроил ей пробную экскурсию, показав залы, где ей предстоит работать все лето. С водой уходили все плохие мысли, кроме воспоминаний, и тогда Сара представила свои картины, прислоненные к стене мастерской, почувствовала восхитительный запах льняного масла и скипидара. По спине пробежали мурашки.
Как ни странно, в ее воображении в дверях мастерской стоял Адам Грегори с чашкой чая в руках. Она решила не прогонять его: с ним было как-то спокойнее.
Крис Коулбрук не застал Сару, приехав в коттедж всего на десять минут позже, по подсчетам Дженни. Она видела, как в половине седьмого Сара уехала по главной дороге со старшим мальчиком, который сидел на переднем сиденье, и интуиция подсказывала, что Крис не заставит себя долго ждать. Она разорвала серебряную фольгу на пакетике экстраосвежающих мятных пастилок. Нет ничего хуже, чем дурной запах изо рта.
В ту самую минуту фургон завернул с шоссе. Крис Коулбрук почти не притормозил, резко остановившись на подъездной дорожке. Он выглядел озабоченным и напряженным. Бедный мальчик.
Открыв багажник на стоянке художественного центра, Сара тихонько выругалась. Мэтью хорошенько позаботился о плоских ящиках со стаканами. Видимо, чтобы освободить место для своего рюкзака и гитары, он вообще их вытащил. Она проверила на заднем сиденье — там их тоже не было. Куда же он их положил?
Оказалось, что на крылечко. Поговорив с Мэтью, Сара позвонила домой. Криса не было дома, так что она оставила сообщение на автоответчике, попросив его привезти стаканы с собой.
— Черт, извини, надо идти, телефон звонит, — сказал Крис. Из двери черного хода послышался сигнал автоответчика. Он узнал голос Сары, но не мог различить слова.
Только Крис вышел из душа, напялил штаны от спортивного костюма и футболку, как раздался звонок в дверь. На пороге стояла Дженни Бек, разодетая в пух и прах.
По непонятной причине в руках у нее была большая сумка-холодильник в клеточку. Она стояла в дверях в свете вечернего солнца. От нее пахло духами и мягким жаром изголодавшегося тела.
Он попятился, ощутив, как какая-то маленькая тварь, та самая, что захватила его в плен в прошлый раз, зашевелилась и затеплилась внизу живота.
Дженни посмотрела на него темными глазами из-под опущенных ресниц и вошла в кухню.
Крис чуть было не захныкал.
— Я принесла твой лотерейный приз, — промурлыкала она, поставив сумку-холодильник на пол. — Что же ты не заезжал? Я соскучилась.
— Я болел, — ответил он тонким голосом, не прекращая пятиться. Но было уже слишком поздно. Дженни набросилась на него, как кошка на грызуна; столешница врезалась в его ягодицы, он повалился назад, пытаясь удержать равновесие, но она уже села сверху, и он был не в силах сопротивляться. Его совесть недовольно заворчала и зажмурилась.
— О Крис, — промурлыкала она, извиваясь, хихикая и принимаясь тереться о него всем телом. — Нельзя заниматься этим здесь, кто-нибудь может увидеть. Нет, только не здесь, может, поднимемся в спальню?
