Санта Монтефиоре - Найти тебя
Внезапно чья-то тень появилась в дверях. Селестрия обернулась, как от толчка, и увидела высокую фигуру мужчины, лицо которого было бледным от ярости. Он опирался на палочку, хотя вовсе не был старым, а непослушные светлые волосы были намного длиннее, чем диктовала мода. Он вдруг закричал на нее на итальянском языке низким и грубым голосом, похожим на рев медведя, и сделал шаг в сторону, чтобы дать ей возможность выйти.
— Простите, я просто полюбопытствовала. — Она поспешно извинилась, в смятении приложив руку к груди. — Я не хотела нарушить ее покой.
— Чертовы американцы! — Теперь он перешел на английский. — Вы все одинаковы. Почему бы вам не заняться своими делами и не совать нос в чужие?
С Селестрией в таком грубом тоне разговаривали впервые. Она даже не нашлась, что ответить, ибо ее никто никогда не учил общаться с таким типом людей. Тем временем мужчина внимательно смотрел на нее, и взгляд его бледно-зеленых глаз кипел негодованием. Лицо Селестрии горело от смущения, и, к своему стыду, она вдруг почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Внезапно мужчина умерил свой пыл, гнев утих, и он произнес спокойно, жестом указывая на выход:
— Просто уходите.
Селестрия стремглав выскочила наружу. Незнакомец был высокий, более шести футов ростом, с такими широкими плечами, что, пробегая мимо него, она показалась себе просто карлицей. Миссис Уэйнбридж поджидала снаружи, от потрясения бледная как полотно. Город мертвых довольно сильно напугал ее взявшимся из ниоткуда грязным небритым дьяволом в человеческом обличье, страшно орущим на них. Селестрия взяла ее за руку, и обе поспешили поскорее убраться отсюда. Девушка чувствовала, как он сверлил ее взглядом, буквально продырявливая бледно-голубую блузку. Когда они отошли на почтительное расстояние от того злополучного места, Селестрия отважилась оглянуться назад. К ее ужасу, он с грозным выражением лица все еще стоял возле склепа, не сводя с нее горящих глаз. Селестрия отвернулась и поспешила восвояси.
— Боже, какой же он грубиян! — воскликнула миссис Уэйнбридж, когда они очутились за воротами. Она сняла шляпу и обмахнула ею свое разгоряченное лицо. — Я все еще дрожу как осиновый лист.
— О да, он ужасен, — согласилась Селестрия. — Надеюсь, мы никогда не встретим его снова! — воскликнула она, чувствуя, как трясутся поджилки и льются по щекам слезы. — Да как вообще он посмел разговаривать со мной таким тоном? У него не осталось ничего от джентльмена. А я-то думала, что итальянцы очаровательные люди.
— Да он такой же итальянец, как и я, — сказала Уэйни, презрительно фыркнув.
— Тогда откуда он?
— Из Шотландии.
— Так он шотландец?
— Я бы узнала этот акцент из тысячи.
— А я была так шокирована, что даже не заметила этого.
— Хотела бы я знать, что тут делает шотландец.
— Наверное, пасет овец, которых мы видели вчера.
— Я даже не заметила, как он вошел.
— Я просто любовалась склепом. — Голос Селестрии стал совсем тихим. — А она была красавицей.
— Та молодая женщина на фотографии, да?
— Совершенно верно. Она, вероятно, приходится ему дочерью. А я потревожила ее покой. Ты была права, Уэйни, мне не следовало заходить внутрь. Ведь это меня никак не касается. О боже, какого же я сваляла дурака!
— Да ты вся дрожишь.
— Как осиновый лист, — ответила она, испытывая огромное облегчение при виде безопасного Конвенто.
— Ты действительно сваляла дурака, милочка, — участливо произнесла Уэйни. — Ты никогда его больше не увидишь, а если случайно и наткнешься на него, то просто перейди на другую сторону улицы. Я так и делаю, когда не желаю тратить время на пустые разговоры.
Селестрия с облегчением вздохнула, когда очутилась дома. Дворняги бросились навстречу, и она, согнувшись, уткнулась лицом в собачью шерсть, чтобы спрятать выступившие на глазах слезы. Выпрямившись, она взглянула на часы. Было 12.20.
— Нуззо скоро будет здесь. Я поднимусь наверх, чтобы немного освежиться.
Селестрия быстро проскользнула перед носом у миссис Уэйнбридж, чтобы та не заметила, как она плачет.
Захлопнув за собой дверь спальни, Селестрия на какое-то мгновение прислонилась к ней спиной и, закрыв глаза, глубоко вздохнула.
— О боже, — простонала девушка, ее всю еще трясло от этой нелепой случайной встречи. — Что мне делать? — Потерев лицо рукой, она начала лихорадочно кусать заусеницу большого пальца. Затем подошла к окну и выглянула во двор, погруженная в свои мысли.
Отсюда открывался вид на колокольню маленькой церкви, примыкающей к монастырю. Селестрия не могла видеть город мертвых, хотя он раскинулся прямо внизу, но ощущала приятный запах лилий, идущий от того склепа, как будто цветы этим стойким запахом желали посмеяться над ней. Никто и никогда не позволял себе обращаться к ней в такой грубой форме. Она чувствовала себя униженной, разозленной и, к своему ужасу, немного испуганной. Она молила Господа, чтобы Он избавил ее от встречи с тем ужасным человеком. «Давай сделаем то, зачем приехали, и вернемся домой, — говорила она себе мысленно. — Я не хочу оставаться здесь ни минутой дольше, чем того требуют обстоятельства».
Глава 19
Спустя полчаса она вышла во двор, чувствуя себя намного лучше, и увидела, как Уэйни разговаривает с Нуззо. На нем были нарядный черный костюм с жилетом и отутюженная белая рубашка. В руках он держал берет, а его тонкие седые волосы торчали кудрявыми пучками в разные стороны. Итальянец хитро улыбнулся, обнажив большие щели между довольно маленькими зубами, поднял свои круглые турмалиновые глаза на Селестрию и вежливо поклонился.
— Добрый день, госпожа, — произнес он голосом сладким, как тростниковый сахар. Он явно завоевал сердце Уэйни, это было видно по ее пухлым щекам, покрывшимся румянцем, как у молодой девчонки, которая влюбилась первый раз в жизни.
— Доброе утро, Нуззо, — ответила Селестрия, удивляясь, как Уэйни удается общаться с ним, несмотря на его плохое знание английского языка. Казалось, он прочел ее мысли.
— Я говорю чут-чут английский, — сказал он и продемонстрировал меру своих познаний с помощью большого и указательного пальцев, поднеся их прямо к носу как пинцет.
— Немного — все же лучше, чем ничего, — оживленно промолвила Селестрия. — Ты готова, Уэйни?
Старая женщина кивнула, сжав свою сумочку.
— Всегда готова! — произнесла она, затаив дыхание, и вышла за Нуззо на солнечный свет.
Селестрия с лязгом закрыла за ними тяжелую деревянную дверь. Очутившись на улице, она бросила мимолетный взгляд через грунтовую дорогу на город мертвых, который стоял в неподвижности и спокойствии, одновременно и надеясь, и страшась, что грубый шотландец неожиданно появится из-за ворот. Нуззо оставил повозку на широкой сосновой аллее, ведущей в город.
Он помог им забраться в нее со всей обходительностью настоящего сказочного рыцаря. Миссис Уэйнбридж охотно подала ему руку, как лениво подумала Селестрия, с единственной целью — чтобы продлить приятный момент. Селестрия проворно вскочила в повозку, и Нуззо при этом практически не обратил на нее внимания — его взгляд был прикован к Уэйни. Как только они уселись, он вынул из кармана своего жилета бумажный пакет.
— Яблоки, — сказал он и протянул им два блестящих красных яблока.
— Какая забота! — со вздохом произнесла Уэйни, угощаясь одним, а другое передавая Селестрии.
— А я уж подумала, что ты не доверяешь итальянцам, — прошептала Селестрия.
— Так оно и есть, — ответила та, вертя в пальцах яблоко. — Но я получаю удовольствие оттого, что хоть кто-то опекает меня. Одному Богу известно, что я вот уже пятьдесят лет не получаю никаких знаков внимания со стороны мужчин. Как только Алфи добился меня, он сразу же прекратил за мной ухаживать. Все мужчины таковы: готовы на все, чтобы достичь цели, а потом ты становишься им безразлична.
Кипарисовые деревья своими кронами почти касались ясного голубого неба, в вышине которого над утесами парили большекрылые птицы. Море слегка волновалось, и небольшие волны переливались в лучах солнца, как золотые цехины. Спустя некоторое время они услышали звон маленьких колокольчиков, доносящийся с полей, где мирно паслись овцы. Склонив головы к земле, они с аппетитом жевали дикорастущие травы и лекарственные растения. Уэйни наслаждалась красотой незнакомой местности, ее охватило романтически-авантюрное настроение, и от этого на душе стало невероятно легко. Ей нравилось буквально все: полуденная жара, запахи, исходящие от чабреца и розмарина, которые своим пышным цветом украшали эту скалистую местность. Ну и, конечно же, возможность переглядываться с Нуззо, когда тот поворачивался и каждый раз нежно улыбался ей.
