Сьюзен Льюис - Классная штучка
- Господи, даже подумать страшно - неужели я и в самом деле появлюсь на большом экране? - промолвила Элламария. - Я до сих пор не верю, что это случится. Что я стану кинозвездой. Я! - Ты что ржешь? - свирепо спросила она, глядя на Боба. Режиссер и правда покатывался со смеху.
Перегнувшись через стол, он чмокнул Элламарию в кончик носа.
- Я тебя обожаю, - прошептал он, подмигнув ей.
- Ты будешь на вечернем спектакле? - спросила она.
- Боюсь, что нет. Мы договорились с Адрианом, что встретимся в семь часов и кое-что обсудим, а потом я иду в "Колизей". Но успею забрать тебя после спектакля.
В эту минуту вошла Элси, буфетчица, и Элламария встала, чтобы заказать кофе.
Стоя у прилавка и глядя на оставшихся за столом мужчин, она подумала про Ника с Кейт. Она была уверена, что Ник втайне вздыхает по её подруге. Да и Кейт, как никогда, нужен был мужчина. Сильный и надежный человек, способный вернуть её к жизни. Возможно, Нику это по силам. Нужно до отъезда в Шотландию обсудить это с Эшли. Сегодня же. Эшли посоветует, как быть.
Элси разлила кофе по чашкам, и Элламария отнесла поднос к столу. Она вновь задумалась о предстоящей поездке в Шотландию. Она отдавала себе отчет, что едет туда не только ради Кейт, хотя и искренне надеялась помочь Кейт. Сама Элламария могла выбраться туда лишь потому, что постановки "Двенадцатой ночи" прерывались на неделю. Боб будет возиться в "Колизее" над "Доном Джованни", а Нику предстояли репетиции "Веера леди Уиндермир" в "Колизее". Да и прочие актеры их труппы были заняты в различных репетициях. Вот почему Элламария решила воспользоваться случаем и дать себе небольшую передышку. Боб, правда, посетовал, что будет скучать без нее, но Элламария прекрасно понимала, что, занятый по горло, он скорее всего даже не заметит её отсутствия в течение столь короткого времени. Она решила увезти Кейт в то самое место, куда в свое время возил её сам Боб; вскоре после того, как они познакомились. Там впервые он признался ей в любви, и там они стали любовниками. Элламария и сама толком не понимала, почему хотела свозить Кейт именно туда. Возможно, внутренний голос подсказывал, что и для Кейт это место может стать чем-то особенным.
Делая вид, что слушает, как Боб с Ником обсуждают завязку "королевы Корнуоллской", Элламария перебирала в памяти недавние слова Ника. Неужели они с Бобом и правда производят впечатление счастливой пары? Порой ей и самой так казалось. Однако она никак не могла избавиться от ощущения какого-то грядущей беды. Где-то в глубине подсознания ей казалось, что вот-вот случится какое-то несчастье, и она лишится Боба. До чего же внешность бывает обманчива, подумала она. Даже при полной внешней гармонии всегда находится какая-то червоточина. А есть ли вообще на свете счастливые пары?
* * *
Бланш пошевелилась во сне и перевернулась на другой бок. Волосы разметались по подушке, а раннее утреннее солнце зазолотило её лицо.
Джулиан легонько, чтобы не разбудить Бланш, провел пальцем по её щеке. Присев в постели и глядя в окно, он с завистью подумал, что и сам бы не прочь поспать еще.
Привычный уже кошмарный сон разбудил его в предрассветный час. Сон, в котором он вновь и вновь всходил с Бланш на алтарь. Викарий спрашивал, есть ли у кого из присутствующих возражения против того, чтобы их связали священные узы брака, и всякий раз из толпы кричали, что есть. Что он любит другую женщину и не должен вступать в брак с Бланш. Джулиан знал, что это он сам кричит, что внутренний голос предупреждает его: остановись, пока не поздно! И... просыпался разбитый, в холодном поту.
Но ведь я люблю Бланш, уверял он себя. Всем сердцем люблю. Мне с ней хорошо, именно о такой жене я и мечтал всегда. Тогда почему ты мечешься, спрашивал внутренний голос.
Джулиан знал - почему. В глубине души он прекрасно это понимал, однако боялся смотреть правде в глаза. Но ведь правда эта всегда будет тебя преследовать, не унимался внутренний голос. От правды не убежишь. Признайся же! Сам себе признайся, что любишь другую. Признайся, что совершил ошибку. Сейчас, пока ещё не поздно.
Выбравшись из постели, Джулиан подошел к окну. Солнце уже поднялось над горизонтом, и ранние весенние птахи весело заливались на деревьях. Денек обещал быть чудесным.
До дня свадьбы оставалась всего неделя. Всего неделя, и Бланш станет его законной женой. Он снова посмотрел на нее. Джулиан знал её настолько хорошо, что порой ему казалось, что он читает её мысли. Когда-то он искренне верил, что это свидетельствует о настоящей и совершенной любви, но теперь понял: чтение мыслей друг друга - родство душ совсем другого рода. Так любят друг друга брат с сестрой. Только они могут позволить себе настолько глубоко знать все, что творится в самых отдаленных уголках мозга близкого человека; костер же настоящей любви между мужчиной и женщиной невольно угасает, когда не подпитывается хоть какой-то тайной. Он же любил Бланш любовью брата - глубоко, преданно и искренне.
Перестань удирать, говорил ему внутренний голос. Остановись и посмотри правде в глаза.
Эшли. Где она сейчас? Что делает? Думает ли ещё о нем, вспоминает ли? Да, именно Эшли была властительницей его грез, и именно из-за неё внутренний голос бубнил и бубнил ему, что пора остановиться и посмотреть правде в глаза.
Вдруг Джулиану показалась, что с его сердца свалился огромный камень. Да, он наконец сумел признаться самому себе, что любит Эшли, всегда любил её, и малодушно лицемерил, пытаясь это отрицать.
Он мечтал прикоснуться к ней, увидеть её улыбку, приласкать её и вдохнуть её запах. Вот почему ему было страшно. Он панически боялся, что никогда больше не обнимет Эшли, не предастся с ней любви. Он боялся, потому что знал: обмани он сейчас собственное сердце, и оно никогда не простит его.
Возвратившись в постель, он снова посмотрел на спящую Бланш. Нужно открыться ей. Рассказать обо всем, как есть. Джулиан твердо знал, что даже, стоя перед алтарем, будет мечтать совсем о другой женщине и горько сожалеть, что рядом не она, а Бланш.
* * *
Ни с того, ни с сего зарядил дождь. День стоял погожий и тихий, и вдруг хляби небесные разверзлись и хлынул настоящий ливень. Кит с Эшли забрели довольно далеко от деревни и, спеша назад, вымокли до нитки.
Глядя на мокрую Эшли, которая ничего не видела из-за надвинутого на глаза капюшона, Кит то и дело разражался смехом. Наконец он взял её за руку и потащил за собой, пока они не добрались до своей гостиницы. И тут, как назло, дождь прекратился.
Оставляя на полу лужицы, они быстро взбежали по лестнице в свой номер, окна которого выходили на главную улицу деревни Лонг-Милфорд, и сбросили насквозь промокшую одежду. Раздеваясь, они хохотали, шлепая друг друга полотенцами.
- Бандит! - завопила Эшли, падая на кровать после коварного толчка.
- От бандитки слышу, - хохотнул Кит, ловко уклоняясь от брошенной в него подушки.
Затем, замотав голову полотенцем, насухо вытер голову. Когда же он стащил полотенце, волосы так потешно торчали во все стороны, что Эшли не выдержала и покатилась от смеха.
- Да ты на себя лучше полюбуйся, - фыркнул Кит.
- А где коньяк, который ты купил по дороге сюда? - спросила Эшли. - Я бы глотнула немножко.
- Хорошая мысль, - похвалил Кит, открывая чемодан.
Они приехали в эту деревню на уик-энд по одной-единственной причине так, во всяком случае, говорилось вслух. Дело в том, что Алекс ушел в поход со скаутами, впервые оказавшись вне дома без родителей. Поначалу Эшли была категорически против, но Кит настоял, что ребенок должен пойти в поход. Сам Алекс, узнав о предстоящем приключении, пришел в такой восторг, что Эшли пришлось, скрепя сердце, уступить. Кит в глубине души и сам волновался, но виду не показывал. И вот накануне утром Алекс отправился в поход.
Кит плеснул немного коньяка в стаканчик для полоскания зубов и отдал Эшли. Она сидела на кровати и смотрела на улицу, мокрую после дождя.
Узнав, что родители преследуют его по пятам, Алекс бы, конечно, рвал и метал. Однако Кит ещё накануне позвонил на ферму, рядом с которой был разбит лагерь скаутов и предупредил вожатого, что они остановятся в ближайшей деревне на тот случай, если Алекс заскучает по дому.
- Интересно, что он сейчас делает? - промолвила Эшли, глядя перед собой.
- Должно быть, сидит у костра, жарит сосиску и наслаждается вольной жизнью, - предположил Кит. - Эх, жаль, что мне туда нельзя. - Он обнял Эшли за талию. - Не волнуйся, с ним ничего не случится. Думаю, что ему будет так хорошо, что он даже ни разу не вспомнит про нас. Давай и мы с тобой отдохнем как следует.
- Да, ты прав, - вздохнула Эшли, поднимая голову. И вдруг у неё перехватило дыхание - Кит, не отрываясь, смотрел на нее, и в глазах его читалось выражение, которое ни с чем нельзя было спутать. Он медленно, с величайшей осторожностью, наклонился и прильнул губами к её рту. Эшли, закрыв глаза, улеглась на спину. Кит, не переставая целовать её, принялся расстегивать её блузку.
