Екатерина Вильмонт - Хочу бабу на роликах !
Дуня позвонила в аэропорт - поменять билет, а потом потащила меня в аптеку, где работал Габриэль.
Его там еще не было, но его мама, удивительно славная женщина, дала нам какие-то примочки, ощупала мою голову и пообещала, что дней через пять все пройдет. Но описать, в какую ярость впала Эмма, у меня не хватает слов.
- Ты что, ребенок? Не соображаешь ничего? Я всегда знала, что это плохо кончится! На роликах ей вздумалось кататься, а под ноги смотреть не надо?
Да через неделю уже репетиции начинаются! Ты тут нужна, к тебе вопросы есть, а ты там с битой мордой... Очень больно было? Ладно, лечись с утра до ночи. Все, пока. Про ролики забудь и Дуньке заодно запрети! А то, не дай бог, тоже морду расшибет. А ей еще замуж выходить. Все!
И она в сердцах швырнула трубку.
- Мама на тебя орала? - поинтересовалась Дуня.
- Как резаная.
- Знаешь почему?
- Ну?
- Потому что она тебя любит. Я еще совсем маленькая была, как коленку ушибу или палец порежу, мама сразу вопить начинала...
- Я так и поняла.
- И не обиделась на нее?
- На что ж обижаться, если мама кругом права.
Это все из-за кошки...
- Какого цвета кошка?
- Трехцветная.
- Это точно к счастью.
- Да ну - к счастью, к несчастью, не знаю, но новый этап в моей жизни начинается, это точно.
И я рассказала ей о своих встречах с кошками.
- Значит, белую кошку ты выбросила? А черная у тебя на столе стоит. Надо ее тоже выкинуть! Я тебе подарю трехцветную, тут такие миленькие продаются, из меха, видела?
- Черную жалко выкидывать...
- Из-за того мужика, да?
***
Мне было немного страшно, чем-то меня встретит Москва, это мой родной город, который я всегда любила и где у меня нет своего угла. Правда, Эмма сообщила, что уже сняла для меня квартирку. А кого мне хочется видеть из моей прошлой жизни? Пожалуй, только Ульяшу. Выходит, я очень одинока. Но на Майорке совершенно от этого не страдала, а как будет в Москве? Интересно, я когда-нибудь еще увижу Алекса? Вряд ли. Ну и бог с ним. А хочу ли я видеть Глеба? Тоже не знаю. Конечно, на роль Тараса взяли совсем другого актера, Николая Мешкова, очень модного и популярного, но далеко не такого красивого. Впрочем, этот актер настолько талантлив, что сойдет на сцене за любого красавца. А Паладьев отказался играть по состоянию здоровья, ему предстоит какая-то операция. Ну ничего, это все мелочи, главное, что пьесу ставят!
Встречала меня Эмма.
- Сашка, ну слава богу, я уж боялась, что ты начнешь колбаситься по Барселоне и ногу сломаешь.
- Да ладно тебе, один раз человек упал, а ты из меня невесть что делаешь. Между прочим, я второй роман закончила.
- Ну ты даешь! А пьесу?
- Нет, пока еще нет. Я бы закончила, но как Лобов мне прислал письмо, у меня крыша съехала.
Только на правку меня и хватило.
- Сашка, завтра повезу тебя в театр знакомить с Лобовым. Шмоток накупила?
- Конечно! Меня Дуняшка отвезла в один магазинчик в Аренале, я там много чего купила.
- Знаю эту лавочку. Не высший класс, но вещички там по крайней мере оригинальные. Сейчас едем ко мне, у меня переночуешь, а утром в театр.
Квартира у Эммы была роскошная, хотя довольно безвкусная.
- Располагайся, у меня там ужин готов, посидим с тобой, выпьем, хочу тебе многое сказать. Иди умойся с дороги, ну там хочешь - душ, хочешь - в джакузи лезь, хорошая штука с устатку, можно в кайф поколбаситься.
Когда я вышла из ванной, мы сели на кухне, поели, выпили, потом Эмма вдруг заявила:
- Сашка, мне чего-то так интересно показалось театром заниматься. В жизни ничего интереснее не делала. И народ такой. Мне нравится. Если дело пойдет, займусь этим вплотную. А ты мне будешь помогать.
- Помогать? Чем?
- Как - чем? Советом. Ты ж в этом деле больше меня понимаешь, кто вправду талантливый, кто так, на фу-фу вылезает, у тебя опыт есть, соображалка работает. Ты за артистом столько лет замужем была, сама на театроведа училась. Поможешь подруге?
- Ну я не знаю... Нет, это все-таки не мое дело.
А если ты от моих советов в трубу вылетишь? Я тот еще коммерсант.
И я рассказала ей об украденном наследстве.
- Ну прохиндей, ну скотина. Слушай, и ты это схавала?
- А что я могла сделать?
Она задумалась.
- Да, пожалуй, в такой ситуации ничего. И как все рассчитал, гаденыш. В посольство телегу накатал?
Как, говоришь, его звать?
- Миша Цейтлин. А тебе зачем?
- Ну, может, когда и пересечемся, чтоб знать. И ты не расстроилась?
- Расстроилась, конечно, что ж я, совсем дура?
Но с другой стороны, мне даже легче стало.
- Ой, странная ты, Сашка, я тоже дура была, а как жизнь меня поколошматила, живо поумнела.
Тебя тоже жизнь хорошо побила, а ты все-таки не ссучилась. Знаешь, я.., ну, короче, нравишься ты мне...
- Ты мне тоже нравишься.
- Дунька вообще от тебя без ума. Сашка, я тебе кое в чем признаться должна.
- Что такое? - насторожилась я.
- Я Шалимову проговорилась, что ты в Москву приезжаешь.
- Ну и что?
- Да, может, и ничего, я вот думала, он в аэропорт прискачет - не прискакал.
В душе у меня что-то зазвучало, но не мелодия, а нечто похожее на те звуки, что бывают в оркестре, когда музыканты до выхода дирижера настраивают свои инструменты.
- Сашка, а ведь ты к нему неровно дышишь. По глазам вижу.
- Понимаешь, Эмма, какая штука... Когда он рядом или где-то близко, во мне музыка играет...
- Музыка? И какая? - деловито осведомилась Эмма.
- Разная.
- Это любовь, если музыка...
- Да нет, какая любовь... Слушай, а где ты его видела, как ты ему проболталась? Ты что, специально с ним встречалась?
- Ни боже мой! У Тараса день рождения был, вот мы и столкнулись, я хорошо поддала, ну и сболтнула сдуру, даже не ему, а Тарасу, а он глазами своими как сверканет... А потом подошел и мнется - вижу, нелегко ему, борется с собой, но все ж таки спросил:
Как там Саша поживает? А я тогда на тебя злая была, ты ж морду расквасила. Ну и говорю: такого-то числа прилетает из Барселоны. Специально сказала, думала, в аэропорт прискачет...
- А он не прискакал.
- Ну и хрен с ним! Тут вообще такое дело...
- Какое дело?
- Да нет, это я про; другое, - смутилась вдруг Эмма.
- Да ладно, черт с ними со всеми, я спать хочу!
- Вот и хорошо, завтра с утречка повезу тебя в салон.
- В какой салон, ты что? Ты ж сказала - в театр?
- Сперва в салон, а потом в театр. Надо ж тебя в божеский вид привести - ну маски там разные, припарки, омолодим тебя, причешем, помоем, макияж, то, се... - У Эммы тоже слипались глаза.
Утром она действительно поволокла меня в салон красоты.
Меня мало затрагивали все эти процедуры, поскольку я страшно волновалась перед встречей с Лобовым, она значила для меня куда больше, чем маски и макияж, хотя не скрою, приятно, когда тебя холят.
Эмма тоже холилась на всю катушку. Когда мы с ней в какой-то момент остались вдвоем, лежа на кушетках с масками на лице и шее, она вдруг спросила:
- Саш, я вот вчера забыла... Ты знаешь некоего Игоря Бестужева?
- Гарика? Знаю, конечно, а что?
- У тебя с ним что-то было?
- Да никогда!
- Он тебе нужен?
- Нужен? В каком смысле?
- Ну как мужик или...
- Боже упаси. А ты почему спросила? Он тебе, что ли, понадобился?
- Ага. Мы тут с ним по бизнесу столкнулись, так я на него запала. Мы с ним уже покувыркались пару раз - по мне мужичок, ох по мне. И вдруг он у меня фотку увидел, где мы с тобой в Пальме на бульваре сидим, вот и пристал как банный лист к жопе: где ты, что ты, а потом жалостную историю рассказал, как ты ему тонну баксов за здорово живешь отвалила.
Было такое?
- Было.
- Так он клянется, что с той тонны у него все и началось. Говорит, хотел сперва зубы на эти бабки вставить, а потом решил, что ты ему удачу приносишь, махнул с твоими баксами в казино и такой там банк сорвал, что смог какую-то операцию провернуть, благодаря которой быстро выплыл. Сказал, что долг тебе отдал.
- Отдал, правда.
- Слушай, может, рассмотришь кандидатуру?
- Эмма, не смеши меня. Тебе он нужен, а я вообще в гробу видала всех мужиков, а уж Гарика в первую очередь. В белых тапочках. Забирай со всеми потрохами.
- Сашка, ты знаешь, тебе не идет...
- Что?
- А вот это - в гробу, в белых тапочках... Не идет...
- Ладно, учту! - засмеялась я.
Вдруг зазвонил Эммин мобильник.
- Вот черт, нигде покоя нет, - проворчала она. - Алло! Михаил Леонардович? Доброе утро. Ну конечно, обязательно. Что? Да как же так! Что, уже утряслось? И как? Быть не может! Да, по-моему, просто здорово. Ах, к часу? Ну что ж, еще лучше. Договорились. Непременно... Сашка, тебе привет от Лобова! Он нас ждет к часу, у него там что-то сбилось, но он уже все утряс.
- Что сбилось?
- Да я толком не въехала, просто он просил быть на час позже. Знаешь, с этими творческими людьми надо осторожненько, а то они подумают, что я со своим суконным рылом на его творческую свободу покушаюсь. Хотя ты вот тоже творческая личность, а с тобой легко.
