Марджори Иток - Рассвет на закате
Элинор развернулась, ничего не видя перед собой, и споткнулась о пару туфель на высоких каблуках, которую Джилл бросила у входа. Элинор в сердцах отшвырнула туфли к лестнице.
Она замерла со слезами на глазах, охваченная болезненным, но тщетным желанием снова увидеть огромного пса, спящего на верхней ступеньке, и его хозяина, стоящего рядом, скрестив руки на груди.
К сожалению, увы, это никогда не повторится.
Она запихала письмо в сумку, бросила остальную почту на полукруглый столик в прихожей и вышла к пыхтящему «порше», обходя снежные сугробы на похрустывающей подъездной дорожке.
Тони пристально посмотрел на Элинор. Когда она села в машину, он заметил письмо, торчавшее из ее сумки. По выражению лица Элинор Тони догадался о содержании письма и о том, кто его прислал.
Он подумал: «О, мой мальчик, ну что же, теперь она знает. Надо сделать удачный бросок, пока она не пришла в себя. То, что Джон пошел на попятную, явилось для нее ударом. И это надо использовать. Чем глубже она увязнет в твоем кармане, Тони, тем будет лучше для тебя».
Элинор сидела без движения, даже не осознавая, что они все еще стоят и никуда не едут.
Энтони, сгорая от любопытства, задал ей вопрос:
— Плохие новости?
Она пожала плечами и вздохнула:
— Я думаю, что эти новости относятся к плохим новостям вчерашнего дня. И всех предыдущих дней. Теперь вы можете быть уверенным, что моя больная мозоль стала на целый дюйм толще.
— Так, черт возьми, дайте мне помочь вам!
— Так, черт возьми, найдите мне пять тысяч долларов!
— Дайте мне ручку, и я заполню чек.
И они уставились друг на друга: Элинор в ужасе от своих слов, а Тони Мондейн в изумлении от своего ответа. Пять тысяч долларов является львиной долей от ничтожной прибыли, полученной им в сделке с Джиаметти. Его братец будет визжать, как свинья, которую режут. Но Доминику нужно было быть предусмотрительным и не обмишуриваться так с псевдо-Пикассо.
Зрачки Элинор расширились, руки дрожали. Она взволнованно произнесла:
— О, Тони, спасибо, но я не могу взять чек. Это моя проблема.
— Так пусть она станет и моей тоже.
Рука Мондейна оторвалась от руля, завладела ее трепещущими пальцами, и он приложил их к своей щеке.
— Но…
Он отпустил ее руки, но только лишь затем, чтобы забраться во внутренний карман, где лежала плоская бархатная коробочка, она лежала там много дней, потому что кольцо в ней неимоверно дорого стоило. В конце концов, если Элинор будет принадлежать ему, то и кольцо никуда от него не денется.
Энтони протянул Элинор коробочку, поднял крышку, подавил вздох и очень тихо сказал ей:
— Позвольте, миссис Энтони Мондейн.
Он никогда прежде не произносил такие слова. Но они дались без особых усилий. Эффект, которые его реплика произвела на Элинор, оказался феноменальным.
Она застыла от изумления и уставилась на него. Затем перевела взгляд вниз. И у нее перехватило дух. Дрожащим голосом она пролепетала:
— Господи, Тони!
Кольцо было удивительной красоты, вероятно, эпохи Возрождения: изящные кружева оправы, мастерски выполненные ювелиром, подчеркивали великолепие бриллианта, расположенного в центре и окруженного сапфирами.
Он вытащил кольцо из бархатной коробочки и на мгновение задержал его в пальцах. Под лучами зимнего солнца сапфиры сменили цвет морской волны на небесно-голубой, а внутри прозрачного кристалла загорелись яркие огоньки. А потом кольцо скользнуло на палец Элинор.
— Теперь мы можем принимать поздравления, — сказал Мондейн, улыбаясь ей. — Определенно мы стоим друг друга.
Губы Элинор дрогнули, но с них не сорвалось ни звука, затем она вздохнула и прошептала:
— Тони, вы сошли с ума!
— Нет, нет! Попытайтесь сказать: «Тони, любовь моя» или «Тони, мой суженый».
— Тони, я не могу.
— Но вы это сделаете. — Его руки легли на ее пальцы, и кольцо исчезло под его ладонями. — Вы должны. А то, упаси Бог, вы еще поверите, что я искренне увлекся Джилл Бонфорд.
Но Элинор не могла сказать: «Мне нет дела до этого». Господи, а что вообще она может сказать? Ей нужна работа, она отчаянно нуждается в деньгах.
— Бог дал, Бог и взял, да славится имя Божье, — пробормотал Тони, ловко стянул кольцо с ее пальца, положил его обратно на бархатную подушечку и бросил коробочку в открытую сумку Элинор. И добавил: — И, ради Бога, не потеряйте его. Я не думаю, что если вам вздумается щеголять с кольцом перед Джилл, то это будет особо умное решение в данный момент. — Элинор молчала, и Энтони Мондейн произнес таким голосом, которого она прежде никогда не слышала: — Я хочу поцеловать тебя. Но тут по улице прется целый выводок ребят из колледжа. А я сейчас не в том настроении, чтобы забавлять молодое поколение. Позже, дорогая. Я обещаю. Обещаю, конечно уж, без обмана.
Элинор машинально огляделась и увидела сотню ребятишек, закутанных в пальто, которые шли парами в публичную библиотеку и старательно разбивали лед в каждой луже, которая попадалась на их пути.
Энтони подал машину назад, развернулся и поехал по улице, нахмурившись из-за того, что грязные комья снега пачкали борта щегольского автомобиля.
Один из ребятишек в неряшливом дождевике пронзительно закричал:
— Позже, милашка!
Тони засмеялся.
— Точно, — сказал он Элинор, молчаливо сидящей рядом с ним. — Я и сам лучше бы не сказал.
Тот факт, что она лишь вымученно улыбнулась, ускользнул от него. Сейчас перед Энтони Мондейном стояла другая задача. Надо отделаться, и окончательно, от Джилл Бонфорд. Она должна убраться из города, исчезнуть из виду, и навсегда.
Когда машина Тони достигла проулка, они увидели оживленное движение, припаркованные машины и людей на подъездной дорожке.
Тони сказал:
— Какого черта здесь творится?
В это же самое время Элинор воскликнула:
— О, Господи!
В одном из окон висел транспарант с красными буквами: «ПРОДАЕТСЯ! От десяти до пятидесяти процентов скидки за все в магазине!».
Глава 22
Тони нажал на тормоза и припарковался.
Они вышли на оживленную подъездную дорожку и столкнулись с Беном и Мэри Энн, которые подошли к магазину с противоположной стороны. Мэри Энн воскликнула:
— О, господи!
— Чертова баба! — сказал Бен и добавил горько, обращаясь к Элинор: — Не удивительно, что она отпустила нас на ланч.
Джилл Бонфорд стояла прямо возле входной двери. При их шумном появлении она оторвалась от возбужденного клиента, посмотрела на них с явным вызовом и сказала:
— Привет!
Элинор гневно выкрикнула:
— Вы не должны так поступать, Джилл!
Джилл ответила так же гневно:
— Я уже это сделала!
— Нет, не сделали, — сказал Тони своим спокойным голосом, в котором разливалась скрытая ярость. Он протянул свою длинную руку и сорвал один из импровизированных транспарантов с окна.
Она накинулась на него, почти как разъяренная кошка. Но, схваченная Тони, она оказалась беспомощна. Он сказал:
— Извините, ребята, вышла ошибка. Сегодня никакой распродажи. — В ответ на ее буйное сопротивление он изрек: — Пойдемте-ка, ужасный ребенок, в заднюю комнату, где я расскажу вам кое-что об антикварном бизнесе.
И, взяв ее в охапку, он уволок ее прочь.
Какая-то пожилая леди в невообразимом полосатом шарфе сказала с тревогой:
— Но я уже уплатила деньги; ведь это уже мое, не так ли?
Элинор взглянула на стеклянное блюдо для торта в ее руке, скрипнула зубами, заверила чек и сказала:
— Конечно. Мы просим прощения. Но, миссис Бонфорд, — тут она замялась, не желая играть в благотворительность, но пересилила себя, — еще не до конца вошла в тонкости бизнеса.
Другой клиент оставил в покое викторианский туалетный столик. Тихо выругался сквозь зубы и толкнул входную дверь. Наконец порядок восстановился, с полдюжины других посетителей один за другим удалились, и в конечном счете оказалось, что потеряны лишь подставки времен Федерации для ножей и полукруглый столик с мраморной крышкой.
Проследив, как выходит последний недовольный покупатель, Элинор заметила, что снова пошел легкий снежок, который покрывал тонким влажным слоем подъездную дорожку.
Она чувствовала себя похожей на выжатый лимон, совершенно лишенной сил. После внезапного прилива адреналина ее колени задрожали. Она рухнула в плетеное кресло-качалку и устало взглянула на Бена и Мэри Энн, которые тоже опустились на плетеный диванчик и смотрели на нее. Из задней комнаты не доносилось ни звука.
«Пусть всем займется Тони», — подумала она.
Мэри Энн нарушила тишину.
— Ну что за невезение! — сказала она, отбрасывая назад взъерошенные седые волосы.
Бен кивнул.
Элинор пожала плечами и сказала:
— Мы остановили ее. По крайней мере, сейчас.
