Кэтрин Скоулс - Чужая жена
Глядя во все глаза на то, как Питер приближается к ней, Мара даже не заметила, как Леонард, извинившись, исчез. Питер успел переодеться в холщовый костюм, небрежно повязал галстук и зачесал волосы назад. Мара почувствовала, что он немного взволнован; сегодня вечером он выглядел моложе своих лет, словно вернулся в то время, когда еще юношей занимался серфингом на Бонди Бич. Подойдя ближе, он оглядел Мару с головы до ног, задержавшись взглядом на красном платье, которое она все еще держала под мышкой, и остановился на ее лице. Но не успели они обменяться словами приветствия, как между ними возник поваренок с подносом, на котором исходили паром эмалированные миски.
— Мы подаем ужин, — пропел он мелодичным голосом.
— Спасибо. — Мара подивилась, отчего сегодня еду подают в этих простых, незамысловатых мисках, которыми обычно пользовались деревенские женщины, а не в блюдах из фарфорового сервиза Элис. Но тут же забыла об этом — заботы о приюте казались ей сейчас далекими и несущественными.
— Отлично! — воскликнул Питер. — Я умираю от голода!
Он говорил, а Мара тем временем не могла отвести глаз от его губ.
— Мне кажется, нам нужно сесть, — кивнула она.
Фразы, которыми они обменивались, казались зашифрованными посланиями, скрывавшими в себе все то недосказанное, что было между ними.
Мара направилась к столу, где сидели Леонард и Карлтон. Братья неуверенно смотрели на большую миску.
— Ни ножей. Ни тарелок, — вслух заметил Леонард, когда Мара заняла свое место.
Она окинула взглядом три миски. Одна была доверху полна густой «угали» (мамалыги). В другой было тушеное мясо. А в третьей плескался темно-зеленый соус, в котором можно было заподозрить присутствие дикого шпината.
— Это традиционная еда удого, — пояснила Мара, — так называется местное племя.
Она поначалу удивилась, что Менелик выбрал для прощального ужина эти блюда, и лишь мгновение спустя осознала, насколько они подходили для сегодняшнего вечера. Теперь, когда съемки успешно завершились, а тяжкий труд и все преграды остались позади, все были в приподнятом настроении. Да и поздний час способствовал созданию расслабленной атмосферы. Так что поедание ужина руками из общих тарелок казалось вполне уместным. Мара также заметила, что круг столов был шире обычного, рассчитанного на небольшое количество гостей. Неподалеку от огня за одним столом с Бренданом и бваной Стиму сидели сомалийские строители. Томба и Доди были поглощены беседой с Джеми, а рейнджер, по обыкновению, наблюдал за всеми сразу. Пустовали места, предназначенные для мальчишек и Кефы. То, что все блюда подавали сразу, означало, что даже Менелик сможет присоединиться к ним. Все, кто находился в этот вечер в приюте, смогут принять участие в последнем ужине.
— Это едят руками, — объяснила Мара. — Вот так.
Ее голос прозвучал громче, чем она думала. Люди, сидевшие за другими столиками, встали, чтобы посмотреть на нее.
Правой рукой Мара взяла немного теплой желтоватой каши. Слепив из нее шарик, она большим пальцем проделала в центре выемку. Получилось что-то вроде мисочки. Затем она зачерпнула «мбогу» из шпината и поднесла ко рту. Слишком поздно она вспомнила, что нужно было стряхнуть рукой, вынимая ее из миски, чтобы сбить приставшие мягкие стебельки. Мара попыталась поймать губами болтающийся кусочек шпината, но тут же почувствовала, что опоздала и тот ползет по ее подбородку. Смутившись, Мара слизнула его, затем пожала плечами и засмеялась. Этот ее жест, казалось, разбудил спящую толпу. Через мгновение руки смело потянулись к мискам с «угали» и воздух наполнился легким гулом голосов.
Откинувшись на спинку стула, Мара встретилась глазами с Питером. Она задалась вопросом: заметил ли он, насколько она изменилась в последнее время? Еще не так давно, оказавшись в центре внимания, Мара стала бы нервничать, смущаться, и до смерти боялась бы допустить ошибку. Сейчас же она чувствовала себя уверенной и спокойной.
Аппетит ее, однако, разыгрался не на шутку, и она вновь потянулась к миске. Питер последовал ее примеру, склонив к ней голову. Рука об руку, почти касаясь друг друга, они зачерпнули «угали». Ощущения были новыми и неожиданными для Мары — «угали» казался непередаваемо мягким и теплым, подливка — нежной, а специи, которыми было приправлено мясо, придавали ему особый, насыщенный вкус.
Немного погодя женщина заметила, что барабанный бой прекратился. Вместо него до гостей долетали ритмичные звуки «Сафари-свинга» — в гостиной играл граммофон.
Леонард повернулся к Маре.
— Просто превосходно, — сказал он, облизывая губы. — Вы нас здесь совсем испортили. Так мы и домой не захотим возвращаться.
Мара застыла, не донеся «угали» до рта. Она кивнула, не в состоянии выдавить из себя ни слова. Все, о чем она могла сейчас думать: как он только что использовал прошедшее время — испортили, не портите — словно присутствие здесь съемочной группы, а вместе с ней и Питера, осталось в прошлом.
У Мары заныло в груди. Аппетит пропал. Нехотя она покатала пальцами комочек «угали» и попыталась отвлечься, наблюдая за тем, как ест Карлтон. От напряжения он даже нахмурился, подхватывая мясо с подливой, набивая рот и жуя с надутыми, как у хомяка, щеками. Казалось, он пытается наверстать все те полные тревоги дни, когда у него не было возможности сполна насладиться кушаньями. Расправившись еще с парочкой порций, он повернулся к Маре — комочек «угали» со стекающей с него жидкостью завис в воздухе.
— У меня есть для вас сюрприз, — произнес Карлтон. — Теперь, когда фильм, можно сказать, у нас в кармане, мне кажется, я мог бы еще немного потратиться.
Мара в замешательстве посмотрела на него. Несколько дней назад Карлтон рассчитался с ней за жилье, добавив к этим деньгам выплаты деревенским жителям и довольно крупную сумму, которую он назвал ее «актерским гонораром». Тогда у нее сложилось впечатление, что он исчерпал свои ресурсы.
Лицо Карлтона расплылось в улыбке.
— Как только я покажу нарезку отснятого в Лос-Анджелесе, от желающих отбою не будет. Найдутся и те, кто захочет выкупить часть эпизодов, которые останутся после монтажа, а это тоже деньги, и немалые. И вот что я подумал: у нас есть счета, с оплатой которых можно повременить, и если о них пока забыть, мы вполне можем вас выручить. — Он махнул рукой в сторону строителей. — Своих ребят я могу оставить у вас на месяц. Они закончат бассейн, соорудят хорошую смотровую площадку — там, где у вас сейчас дюжина жалких стульев. Так что вы будете готовы к наплыву посетителей.
Мара нахмурила лоб, пытаясь сообразить, о каком «наплыве» идет речь.
— Рейнор-Лодж должен стать местом паломничества для туристов, — сказал, как будто все уже решено, Карлтон. — Что-то вроде гостиницы «Файрмонт» в Сан-Франциско.
Мара лишь покачала головой.
— Я о такой даже не слыхала.
— Именно там Хичкок снимал свое «Головокружение». С тех пор в «Файрмонт» ни единого дня не пустовал ни один номер. Владельцы сколотили состояние, которого хватило бы на вторую такую гостиницу.
— Он прав, — подхватил подошедший Леонард. — Люди обожают посещать места, где снимались любимые фильмы. — Он указал на веранду. — Тот, кто увидит Лилиан Лэйн с Питером Хитом на этой веранде в лучах заката, будет грезить о том, чтобы в его жизни случилось то же самое, и те, кому это по карману, ринутся за романтикой сюда.
— И это, заметьте, — вмешался Карлтон, — вовсе не охотники на местных животных. Это те, кто ценит прекрасное. Молодожены, пары, прожившие вместе долгую жизнь, целые семьи.
Гордый собой, он одарил Мару очередной улыбкой. Не требовалось особой проницательности, чтобы понять — в его словах содержится трезвый расчет: как решить те проблемы, которыми она поделилась с ним в первый же вечер. На мгновение Мара представила себе, насколько проще станет ее жизнь — гости уедут, Джон вернется из Селуса, начнутся сафари, где уже не будет места охоте. И заживут они счастливо. Но даже представив себе картину беззаботного будущего, она не почувствовала, что принадлежит ему, словно сейчас она находилась в совершенно ином измерении.
— И, само собой, — продолжал Леонард, — мы не преминем упомянуть о вашем приюте в разных нужных местах — расскажем о кухне, об обслуживании, общей атмосфере. Особенно о кухне! — Он повернулся к Питеру. — И ты тоже, я прав? Люди всегда прислушиваются к отзывам актеров. — В его голосе послышалась жалобная нотка. — Почему-то все верят им на слово.
— Я, конечно, замолвлю словечко, когда мы вернемся домой, — отозвался Питер.
Его голос казался печальным. Мара сцепила руки на коленях. Если бы им только удалось остаться наедине и вспомнить недавнее прошлое, вместо того чтобы стремительно уноситься все дальше и дальше в будущее.
