Нора Робертс - Обманутые иллюзии
- Ладно, - она сердито смахнула слезы. - Ладно.
- Я хочу, чтобы ты верила мне, когда я говорю, что все будет нормально. Уедем ненадолго, отдохнем, шампанского попьем на корме.
- Может быть, ему просто надо отдохнуть, - она в последний раз пожала плечами и вздохнула.
- Я ведь не собиралась плакаться тебе в жилетку, Люк, правда, не собиралась. Но я ужасно рада, что застала тебя дома.
- И я рад. А плакаться можешь, когда захочешь.
- Пойду я, - утирая слезы с ресниц, она распрямилась. - Так ты точно не хочешь, чтобы я помогла тебе собраться?
- Уже все собрано. Я так же жажду уехать завтра утром, как и ты.
- Я-то мечтаю, - успокоившись, она взяла стакан с лимонадом и сделала глоток, чтобы промочить пересохшее горло. - Правда, еще ни одной вещи не уложила. Роксана так аккуратненько все сложила и всего в два чемодана. Не представляю себе, как у нее это получается.
- Этот ребенок страдает манией организованности с восьмилетнего возраста.
- Х-м-м, - она сделала еще один глоток и посмотрела на Люка. - Но ей уже не восемь. Тебе еще предстоит увидеть вечернее платье, которое она купила для капитанского приема.
Люк лишь пожал плечами и откинулся.
- А как насчет тебя? Есть ли в этих вот мешках какие-нибудь пикантные наряды?
- Есть кое-что.
Зная, насколько Лили любит демонстрировать свои покупки. Люк подыграл ей.
- Покажешь?
- Может быть, - она захлопала еще влажными ресницами и опять поставила стакан на место. Ее взгляд скользнул по письму, которое лежал у него на столе, она снова посмотрела на него и оцепенела.
- Кобб, - голос ее задрожал. - Ты что, пишешь ему письма?
- Нет, не пишу, - мысленно проклиная себя. Люк скомкал письмо и засунул его в карман. - Это ерунда, все нормально.
- Не надо мне врать, - в ее голосе внезапно появились металлические нотки. - И никогда мне больше не ври.
- Я не вру. Я сказал, что не пишу ему.
- А что же тогда в конверте? Его застывшее лицо побледнело.
- К тебе это не имеет отношения. Она промолчала, но на ее заплаканном лице играли самые разные чувства.
- Ко мне имеет отношение все, что связано с тобой, - спокойно произнесла она, вставая с кресла. - А вернее, мне так казалось. Я, пожалуй, пойду.
- Не уходи, - он не мог удержаться, чтобы не выругаться, и взял ее за руку. - Черт возьми. Лили, не смотри на меня так. Только я знаю, как вести это дело. Оставь это мне.
- Разумеется. - Она, как и многие женщины, умела, оставаясь приятной во всех отношениях, разбить мужчину в пух и прах. - Придешь к нам домой к восьми. Нам не хочется опаздывать на самолет.
- Да пошло оно все к чертям. Плачу я ему, понятно?! Посылаю ему иногда деньги, и он оставляет меня в покое, - взгляд его был убийственно суровыми Он всех нас оставляет в покое.
Кивнув, Лили села вновь.
- Он тебя шантажирует?
- Мягко говоря. Можно сказать, безобидно говоря, - разозлившись на самого себя. Люк подошел к окну. - Я могу позволить себе быть мягким и вежливым.
- Почему?
Он лишь покачал головой. Ни ей, ни кому бы то ни было он не поведал бы об этом. А еще о том, что случилось с ним, о тех кошмарах, которые преследовали его в течение двух дней после того, как обнаружил пустую белую открытку в своем почтовом ящике.
- Пока ты будешь платить ему, он не отстанет, - тихо произнесла Лили за его спиной. Мягким движением она опустила руку на его плечо. - Он не оставит тебя в покое.
- Может быть, и не оставит. Но он знает кое-что, о чем мне довольно-таки стыдно рассказывать, и поэтому я готов платить ему, чтобы никто ничего не знал.
Чечеточники разошлись по другим местам, подумал Люк. Голуби летают по парку.
- Он может пойти на любой подлог, смешать правду с ложью так, что мне жить не захочется. Вот я и плачу каждый раз по нескольку тысяч за это воображаемое спокойствие. И считаю, что плачу не зря.
- И ты уверен, что он больше ничего тебе не сделает?
- Нет, - он обернулся, скулы его ходили ходуном. - Не уверен. А еще хуже то, что я не знаю, кому он еще может навредить. Но я не стану испытывать судьбу. Лили. Даже ради тебя.
- А я тебя и не прошу. Я только прошу тебя доверять мне и приходить ко мне со своими бедами. Всегда, - она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. - Я знаю, что я глупая, легкомысленная...
- Прекрати!
Она только засмеялась.
- Милый мой, я просто знаю, кто я есть. И не жалею об этом. Я женщина средних лет, у которой на лице слишком много косметики и которая умрет прежде чем у нее появится хоть один седой волос. Но я стою за спиной у тех, кого люблю. Я люблю тебя много лет. Посылай этот чек, если считаешь нужным. А если он станет запрашивать больше, чем ты можешь дать, обратись ко мне. У меня есть кое-какие сбережения.
- Спасибо, - он прокашлялся. - Но он не слишком сильно напирает.
- Еще одну вещь я хочу, чтобы ты помнил. Нет ничего из того, что ты сделал или мог сделать, за что мне было бы стыдно, - она повернулась и взяла сумки. - Пойду, пожалуй, домой. Мне ведь нужно полночи, чтобы определить, что нужно брать с собой, а что не нужно. О, Бог ты мой, - она прижала ладони к щекам. - Мне надо прежде всего привести в порядок лицо. Я не могу выходить на люди с тушью, размазанной по всему лицу, - она рванулась к ванной, схватив косметичку. - Да, Люк, ты знаешь, ты можешь пойти со мной домой, переночевать в твоей старой комнате. Может быть, легче будет собираться утром.
Может быть, подумал он, засовывая руки в карманы. Хорошо вернуться домой, даже на одну ночь.
- Пойду возьму чемоданы, - крикнул он ей. - Прокачу тебя до дому с ветерком.
17
Условия для артистов на борту теплохода "Принцесса Янки" оказались не такими роскошными, как ожидала Роксана. Ввиду их особого статуса приглашенных "звезд" им были предоставлены каюты чуть выше ватерлинии.
Каюта с двухъярусной кроватью была довольно тесной, но она была рада хотя бы тому, что в ближайшие полтора месяца ей не придется разделять это пространство ни с кем другим. Так как Роксана обладала практическим складом ума, она не стала смотреть в иллюминатор, а принялась распаковывать свои два чемодана. Она по привычке аккуратно разложила вещи на письменном столике, что-то повесила в крохотный стенной шкаф. Обладая в то же время романтичной натурой, она не побежала на верхнюю палубу, чтобы успеть к тому мгновению, когда гудок возвестит об отплытии судна.
Она не пожалела времени на то, чтобы вытащить и расставить старинные флаконы и баночки, заполненные всевозможными духами и лосьонами. Много сил ушло на заворачивание, чтобы они не разбились; она знала, что пластмасса была бы куда практичнее. Но когда она посмотрела на все эти красивые формы и цвета, то улыбнулась. Стоило взять, несмотря на то, что они тяжелые и неудобные.
Для начала она взглянула на себя в зеркало, обрадовавшись, что ее волосы ниспадают теперь ей на плечи, и ничего больше не напоминает о принятом два года назад поспешном решении укоротить их до уровня подбородка. Волосы, правда, доставляли немало хлопот. Масса времени уходила на то, чтобы высушить их после мытья и расчесать. Но она считала, что время и силы тратить стоит.
По внутреннему радио по случаю отплытия звучала, к удовольствию Роксаны, классическая музыка. Она в это время подправляла косметику на лице - чуть больше теней цвета бронзы на веки, чуть-чуть румян на щеки. Это не тщеславие, отнюдь, уверяла она себя. В обязанности труппы Нувелей входило общение с пассажирами. Они должны были быть компанейскими, хорошо подавать себя и быть приятными в общении. Небольшая это была плата за полуторамесячное пребывание в роскошном плавучем отеле.
Прихватив объемную матерчатую сумку, Роксана вышла из каюты и отправилась наверх. Только что прибывшие на борт судна пассажиры заполонили узкие коридоры в поисках своих кают. Некоторые уже выяснили, где что находится. Многочисленные сумки и чемоданы стояли у дверей в каюты.
Мысль о краже вызвала у Роксаны душевный трепет. Было б проще простого стянуть что-нибудь в одном месте, прихватить - в другом. Все равно что маргаритки собирать, подумала она, улыбнувшись пузатому мужчине в бейсбольной шапочке, который проходил мимо.
Будет еще время для игр и веселья, напомнила она себе. Целых полтора месяца. С сегодняшнего дня она в отпуске. Поднявшись по лестнице, она через салон Лидо вышла на кормовую часть палубы, где жаждущие пассажиры вдохновенно потягивали дармовые коктейли, снимали на видеокамеру или просто стояли, облокотившись на поручни, и любовались видом на уходящий Манхэттен.
Она взяла стакан с какой-то ярко-розовой жидкостью, который стоял на подносе у официанта и, потягивая приторный ромовый напиток, стала примеряться к своим спутникам.
Роксана тут же определила их средний возраст: 65 лет. Было, правда, несколько семей с детьми и горстка молодоженов. В целом же, преобладали пожилые пары, одинокие старики и старухи, а также изрядное количество стареющих наемных партнеров для танцев.
