Нора Лофтс - Цветущая, как роза
- Они совсем их разбалуют, - произнес он.
- Ничего страшного, - спокойно возразила Линда. - Как только придем домой, я уложу их спать.
И чтобы переключить внимание мужа на другой предмет, она спросила:
- А от мистера Монпелье есть какие-то известия?
- Нет. Вот уже четвертый день. Он должен скоро вернуться.
- Надеюсь, с ним ничего не случилось.
- Я тоже надеюсь.
На мосту мы простились. Энди и Майк сняли с себя седоков и, вручив их родителям, стояли еще некоторое время, помахивая руками на прощанье и стараясь отдышаться после бурного веселья.
- Этот Джеймс - просто великолепный мальчуган, - сделал вывод Майк. Мы бы с ним отлично поладили. Надеюсь, Эли не посвятит свою жизнь укрощению его свободного духа.
- С этим малым ничего не выйдет. Это тебе не Джон.
Мы вошли во двор, где застали Джофри Монпелье, распрягавшего лошадей.
- О, Боже, - воскликнул он вместо приветствия. - Индейцы даже не знают, какое преимущество им дает ваша христианская вера. Это место просто идеально приспособлено для набега в погожее воскресное утро.
- Мне это как-то и в голову не приходило, - поразился я такой очевидной мысли.
- Никто об этом не задумывается, пока не становится слишком поздно. Ну, ничего. Они еще не нападали, и вряд ли им это удастся. Энди, доведи-ка дело до конца с этой лошадью. Она мне скоро понадобится. Пойдемте, Филипп, мне нужно о многом вам рассказать.
Мы прошли в зал, и я настежь распахнул окно. Джофри снял сюртук, стащил башмаки для верховой езды и, как кот, калачиком свернулся в кресле. Некоторое время он трудился над непокорной трубкой. Наконец к потолку взметнулись первые клубы дыма, и молодой человек с улыбкой поглядел на меня и начал:
- Как там Энди любит говорить - ах да, ЖУТЬ КАК. Ну так вот, мне жуть как повезло. Я нашел лагерь их главаря и выяснил все его планы. - Он глубоко затянулся. - Это индеец Александр, которого я упоминал под именем Беспокойная Луна, потому что он родился во время лунного затмения, кстати, почему у нас нет таких имен?
- Цивилизация, я так думаю, - предположил я. - Я бы, наверное, получил прозвище "Железная нога" или что-нибудь еще менее лестное.
- Ну, - поспешил возобновить разговор Джофри. - Беспокойная Луна знает о существовании вашего селения. Ему сказали, что у вас так много мужчин, что некоторые даже не спят ночью и охраняют скот. У него преувеличенные представления о вашей численности, что само по себе не так уж плохо. Плохо то, что во вторник или среду на следующей неделе он готовится совершить нападение. Дело в том, что для оправдания предсказанной гадалкой судьбы он должен уничтожить все поселения между озерами и побережьем: Диксонвиль, Зион, а затем и Форт Аутпост. У вас он надеется захватить много лошадей. Но он не двинется с места в полнолуние в понедельник. Лагерь его в тридцати милях отсюда, там он ждет прибытия остальных - стариков, необстрелянных юношей и женщин, прибытие которых ожидается в понедельник или во вторник. Сейчас он развлекается как может, празднуя победу над Диксонвилем, объедаясь мясом и обильно запивая его огненной водой. В Диксонвиле была небольшая таверна с собственными запасами, которые Беспокойная Луна не оставил без внимания.
Трубка его снова погасла, и он нетерпеливо пытался раскурить ее.
- Минутку, - воспользовался я паузой. - Это что, сам Беспокойная Луна посвятил вас во все свои тайные замыслы? Если нет, то как?..
- Как мне удалось получить все эти сведения? Вот именно в этом мне жуть как повезло. Прямо над их лагерем есть небольшая рощица и ручей. Беспокойная Луна, конечно же, разбивает лагерь только на открытой местности. Я же остался в своем укрытии и наблюдал, пытаясь определить, сколько у них бойцов. Я насчитал где-то около двухсот. Я ждал каких-либо происшествий, но случившееся превзошло мои ожидания. В пятницу, ближе к вечеру, в лагере поднялась невероятная суматоха с криками, беготней, я даже подумал, что Беспокойная Луна подорвался на запасах пороха или что-то в этом роде. Затем из лагеря вышла группа индейцев, таща на веревке из неотделанной кожи какую-то жертву. Они вбили в землю столбы, по одному на каждую руку и ногу и подвесили беднягу лицом вниз. Затем разожгли небольшой огонь под его животом и принялись плясать вокруг в диком хороводе, подпрыгивая и подбрасывая в воздух копья. Я опасался, что они не уйдут, пока жертва не сгорит дотла или, по крайней мере, не потеряет сознание, но начало темнеть, подошло время ужина, и они отправились обратно в лагерь. Как только они ушли, и сумерки достаточно сгустились, я развязал несчастного - скорее срезал его, как недозрелый плод: узлы из неотделанной кожи не для моих пальцев - и потащил его в рощу. Он был в самом плачевном состоянии. Эти ребята - настоящие дикари. На его грудь и живот нельзя было смотреть без содрогания, но после одного-двух глотков рома он смог наконец заговорить. И вот в этом-то и заключалась моя жуть какая удача. Он был одним из людей Биллико из Диксонвиля. Ему удалось спастись в той кровавой резне, которую Беспокойная Луна устроил в селении. Кроме того, он говорил на сносном английском, и я понимал его. Его укрыла у себя в доме одна из женщин Беспокойной Луны, и он хотел было выдать себя за одного из них. Но они пронюхали все это. С женщиной расправились днем раньше еще более жестоким образом.
- И что же вы сделали с ним?
- Я показал пальцем в сторону и сказал:
- Смотри туда, - затем прикончил его ударом по голове. Просто не рискнул стрелять. Жаль беднягу, но он все равно бы умер от ожогов. Когда наступила ночь, я вернулся на место казни и снова привязал тело над огнем в надежде, что они не будут слишком пристально присматриваться к трупу. По крайней мере, я на это очень рассчитываю.
Некоторое время мысли мои беспорядочно крутились в голове. Тут целая история. И человек, чудом избежавший смерти и пытающийся замаскироваться под воина враждебного отряда, и женщина, согласившаяся укрыть его, и ужасная расправа над обоими. Мне с трудом удавалось сдержать дрожь страха при мысли о беспощадности, дикости и зверстве этих людей. В Диксонвиле было сорок мужчин, сверлила мозг все та же мысль. И вдруг холод ужаса растаял в огне охватившей меня ярости: "Что мог сделать в этой стране Беспокойная Луна, если бы даже завоевал ее? Если он и добьется владычества на всей территории между озерами и океаном, в его руках вся эта земля снова погрязнет в мраке варварства и дикости. В наших же руках..."
Джофри снова раскурил трубку и продолжал размышлять, чуть наклонившись вперед на своем кресле. Наконец, он произнес:
- Вот что я предлагаю. Беспокойная Луна собирается напасть, и вовсе не ожидает, что его могут атаковать. Завтра ночь полнолуния, и он ничего не станет предпринимать, для него это несчастный период, и мы ОПРАВДАЕМ это предсказание: нападем на его лагерь среди ночи. Будет достаточно светло для стрельбы, а они все будут сонными и пьяными. Что вы на это скажете?
Я посмотрел на его усталое, изможденное лицо с горящими голубыми глазами.
- Вы полагаете, что это лучший выход?
- Лучший выход! Боже! Единственное, что еще остается, - это сидеть как крысы в мышеловке в этом вашем молельном доме и ждать, пока двести жаждущих крови молодцов с гиканьем и криками не примчатся сюда, чтобы погубить нас всех. Ну, сами посудите молодой человек.
Он фыркнул, выбив свою непокорную трубку о решетку камина, откинул прядь черных волос и, тщательно набив трубку заново, теперь уже не столь поспешно проговорил:
- Конечно, девятнадцать человек - это ничтожно мало. Пятьдесят-шестьдесят лет тому назад люди приезжали сюда в полной готовности сражаться с индейцами. Тогда ни один здравомыслящий человек не поселил бы мужчин в столь отдаленной местности. Теперь же гораздо больше людей подвергается смертельной опасности, чем в те времена, когда угроза таилась за каждым кустом. Опасность и здесь и там. Но на открытой местности у нас будет больше места для маневра, мы объединимся, и даже при незначительных силах преимущество будет на нашей стороне. В Диксонвиле мы оказались в западне. Этого нельзя допустить снова. Ну что, соберем отцов города и изложим им наш план?
- Может, дать им возможность сначала отобедать - они уже в любом случае принялись за воскресную трапезу.
- Боже, ну конечно, - сказал он, выпрямившись и потянувшись за башмаками. - Я и забыл об этом важном деле. Забыл, что не ел сам все это время. У меня остался пирог, который девушка дала в дорогу.
За едой я с удивлением отметил про себя, что Джудит все время норовила подсунуть Джофри самый худший кусок - будь то пригорелый картофель или пережаренное мясо. За столом мы обсуждали план действий с Майком и Энди. Энди воспринял все эти известия, как обычно, спокойно и невозмутимо. Если мы пойдем в атаку, он присоединится к нам, если мы решим остаться, то он тоже останется дома. Зачем тратить драгоценное время и попусту болтать, когда на столе достаточно еды, чтобы удовлетворить его ненасытный аппетит? Майк же сказал сухо:
