Маргарет Мур - В твоих пылких объятиях
Но это с одной стороны... С другой же - Ричард имел возможность писать письма, и у него было множество знакомых в Лондоне, так что кто-нибудь из них вполне мог стать его доверенным лицом.
Но нет! Мистер Хардинг, конечно же, насчет Ричарда заблуждается. Ее муж не мог сделаться участником такого зловещего заговора. Мистеру Хардингу вообще свойственно подозревать людей в самых дурных намерениях...
- Миледи! Миледи!
Элисса услышала взволнованный крик слуги и поспешила к двери.
- Что случилось? - спросила она у высокого лакея, который стоял у входа в большую гостиную.
- Случилось несчастье, миледи!
Чтобы не упасть, Элисса ухватилась за дверной косяк.
- С кем несчастье, с кем?
- С вашим сыном, миледи. Они с милордом фехтовали и...
- Но не боевыми же рапирами?
- Ваш сын сказал, что с острия слетела специальная пуговка и...
- Спаси нас. Господи, и помилуй!
В эту минуту в дверном проеме появился Ричард. Ему хватило одного взгляда на бледное, искаженное ужасом лицо Элиссы, чтобы понять, что над его головой собирается гроза.
- С Уилом все в порядке, Элисса, - поторопился он успокоить ее, входя в комнату. - Во всем, разумеется, виноват я: мне следовало перед уроком еще раз проверить оружие.
Тем не менее заверяю тебя, что порез ничтожный...
- Где Уил?
- У себя в комнате. Играет...
- Ты уже послал за доктором?
- Да говорю же тебе, порез незначительный и вряд ли есть смысл беспокоить...
- Позволь мне судить об этом! - бросила она и, отстранив его движением руки, выбежала из гостиной.
Неужели она в нем обманулась - точно так же, как в свое время обманулась в Уильяме Лошберне? Неужели он замышлял лишить ее состояния таким ужасным способом, на который намекал мистер Хардинг?
Ну уж нет, больше она не позволит Уилу заниматься с Ричардом фехтованием, думала Элисса, мчась на всех парах к лестнице. Да и к чему Уилу фехтование? Со временем он сделается деревенским помещиком и будет жить тихо-мирно. Ему надо лишь научиться бухгалтерскому делу, экономике, да еще, пожалуй, ладить с арендаторами и договариваться с торговцами шерстью...
Боже, но что будет, если в ранку Уила попала инфекция? Вдруг у него через некоторое время начнется гангрена?
Из глаз Элиссы полились слезы. Если с Уилом что-нибудь случится, она не простит себе этого до конца своих дней!
Разумеется, она не простит этого и Блайту.
Интересно, стал бы Ричард заниматься фехтованием с собственным сыном? Пошел бы на такой риск? И что, в конце концов, случилось? Имеет ли этот инцидент отношение к заранее обдуманному плану или является следствием случайной оплошности?
Элисса больше склонялась ко второму. Ричард всегда был добр к Уилу и всячески о нем заботился.
Или же он просто-напросто изображал из себя заботливого отчима?
Элисса имела уже возможность убедиться в том, какой Ричард прекрасный актер.
И потом, с чего это он взялся ей помогать с составлением деловых писем и ведением бухгалтерии? Просто потому, что хотел ей помочь - или это тоже было частью задуманного им зловещего плана?
Перед Элиссой, однако, стоял еще один вопрос - самый важный из всех. Не подвергала ли она опасности жизнь своего сына, позволив себе полюбить во второй раз?
***
Вздохнув и пожав плечами, Ричард отправился вслед за своей разъяренной супругой.
Не то чтобы он опасался за здоровье своего пасынка - совсем нет. Порез на руке мальчика был незначительным и почти не кровоточил. Другое дело, кто был виноват в том, что он порезался? Ричард целиком возлагал вину за происшедшее на себя. Он и никто другой оцарапал Уила и расстроил Элиссу.
Ему не следовало поддаваться на уговоры Уила и давать ему в руки боевую рапиру. Уж лучше бы они, как и прежде, фехтовали на палках.
Он уже был рядом с комнатой Уила, когда до него донесся взволнованный голос мальчика:
- А потом, мама, он поджег порез!
- Правильнее сказать, прижег, - с улыбкой поправил парнишку Ричард, входя в комнату.
Спаленка Уила поражала простотой, даже аскетизмом обстановки. По полу были разбросаны деревянные игрушки, в углу кровать с веревочной основой и волосяным матрасом, а у окна стояли письменный стол и стул. Принадлежности для умывания скрывались в небольшом алькове в стене и были задернуты занавеской. Бинты, которыми Ричард наскоро перетянул руку Уила, были сняты и горкой лежали на покрывале.
Уил стоял посреди комнаты, держа на весу руку с закатанным до локтя рукавом. Элисса, присев рядом с ним на корточки, осматривала ранку.
Ричард ухмыльнулся. Парень, вне всякого сомнения, представлял себя храбрым воином, только что вернувшимся с поля боя. Как и все бывалые солдаты, он вспоминал о своих ранах и бранных подвигах. В этом не было ничего удивительного, поскольку даже умудренные годами и опытом мужчины редко отказывали себе в подобном удовольствии. Король Карл, к примеру, очень любил вспоминать, как он уходил от погони кавалеристов Оливера Кромвеля, когда, чтобы не быть схваченным, ему пришлось провести ночь на дереве.
- Он даже ни разу не захныкал, - заметил Ричард, не скрывая своего восхищения перед храбростью мальчика.
- Я же говорил тебе, мама, что не плакал, хотя порез жгло, как чер-р-р... - Уил посмотрел на Ричарда и виновато покраснел. - Хотя порез очень сильно болел, - поправился он. - Ричард сказал, что теперь у меня будет боевой шрам!
- Думаю, что будет, - согласилась с сыном Элисса, доставая рулончик перевязочного материала, чтобы заново перебинтовать ему руку.
Уил лучился от счастья, как именинник.
- Уверен, что у парня ничего серьезного, - примирительно произнес Ричард.
- Поскольку медицину ты не изучал, думаю, нам все-таки стоит узнать мнение доктора.
Ричард заметил, как приуныл при этих словах Уил.
- Не хочу к доктору! Это же простая царапина, - заныл ом. - Когда я полоснул по рапире Ричарда своей, клинки сцепились. Я подумал, что, возможно, лезвие одной рапиры треснуло и защемило клинок другой. Ну я и подошел поближе, чтобы посмотреть, что случилось. А Ричард не знал, что я захочу подойти, дернул свою, шпагу за эфес, чтобы высвободить клинок, ну и оцарапал меня.
- Ты не возражаешь, если мы с мамой спустимся ненадолго вниз и поговорим? - спросил Ричард. - Сможешь немного поскучать?
Уил согласно кивнул.
- Думаю, мне лучше остаться здесь, - быстро сказала Элисса.
- А вот я так не думаю! - прорычал Ричард, как он имел обыкновение рычать на репетициях на актеров, когда они начинали упрямиться или противоречить ему.
И, подобно его актерам, Элисса тоже не решилась в этот миг ему противоречить.
Но и подчиниться, не сделав попытки продемонстрировать свое "я", она тоже не хотела.
Вздернув подбородок, она величественно, как королева, выплыла из комнаты Уила.
- Мы побеседуем у меня в кабинете, - уронила она, выходя.
Ричард понял, что сегодня заниматься любовью они не будут.
Глава 17
Когда они вошли в кабинет, Элисса повернулась к Ричарду.
- Как ты мог пойти на такой риск?
- Я не видел в этой затее ничего рискованного, - ответил Ричард, стараясь говорить по возможности спокойно.
Ричард очень надеялся, что Элисса не придаст этому инциденту большого значения. Уил никаких страданий не испытывал, если, разумеется, не считать страданием муки неудовлетворенного тщеславия - уж слишком ему хотелось демонстрировать им с Элиссой свой "боевой" шрам.
Ричард присел на край письменного стола и, пожав плечами, продолжил:
- Говорю же, я признаю свою вину, но вся моя вина заключается в лености и, если хочешь, в недостатке выдержки. Уж очень долго и настойчиво Уил меня уговаривал, и я не выдержал, сдался. Обещаю, что в следующий раз буду предусмотрительнее.
- Но ты заменил палки настоящими рапирами! - Элисса скрестила на груди руки и посмотрела на него в упор. - Неужели твое богатое воображение не подсказало тебе возможность трагического исхода?
- Рапиры имели на остриях специальные насадки вроде пуговок. То, что одна из них сорвалась, - не более чем случайность.
- Когда имеешь дело с детьми, такого рода случайности происходят постоянно. Стоит только ненадолго выпустить из рук вожжи - и жди неприятностей. А между тем ты не только смотрел на некоторые проделки Уила сквозь пальцы, ты его к этому подстрекал! К примеру, ты подбивал его залезть на дерево...
- Между прочим, залезть на дерево ему разрешила ты, - запротестовал Ричард.
- Я бы никогда не позволила ему фехтовать настоящими рапирами, заявила Элисса. - Но быть может, я предъявляю к твоему воображению непомерно высокие требования?
В конце концов, своих детей у тебя нет. Тем не менее твоя беспечность меня все равно поражает.
- Я не ребенок, Элисса. Не надо говорить со мной в таком тоне.
- Ты ведешь себя немногим лучше ребенка.
Выражение лица Ричарда стало жестким, даже суровым - Я не вел себя как ребенок с восьмилетнего возраста, потому что меня лишили этой привилегии. Говорю же тебе, я совершил ошибку. Больше такого не повторится. Вот и все, что я хочу сказать по этому поводу.
