Колм Лидди - Потому. Что. Я. Не. Ты. 40 историй о женах и мужьях
— Фуу! — выдохнул Фердинанд. — Но это не видно.
— Я же заметила, — указала Мадлен.
— Фуу! — повторил Фердинанд.
— И главное, — добавила Мадлен, — госпожа Трончин тоже наверняка заметит. Так что я сейчас пойду готовить барашка, а ты, Фердинанд, пожалуйста, вымой здесь все как следует, как обещал.
Часом позже Фердинанд пришел на кухню с толстой тяжелой книгой в руках. Все это время он вовсе не отмывал ванную горячей водой и чистящим порошком. Он торчал в своем кабинете, роясь в словарях, коих у него было огромное множество, ведь он собирал их по всему миру.
— Nettoyer, — произнес он, обращаясь к Мадлен, чистившей морковь на столе. — Kempenn, putzen, glan, kirei ni suru, pulire, stada. Я проанализировал словосочетание «навести порядок» во всех языках, от ирландского до японского, от итальянского до шведского.
— И что это доказывает? — спросила Мадлен, со вздохом откладывая нож.
— А это то доказывает, дорогая, что ни в одном языке словосочетание «навести порядок» не обязательно означает «мыть». И ни в одном языке оно не ассоциируется с горячей водой. На этом настаивают голландцы, датчане и даже твои соотечественники, французы. Так почему же ты утверждаешь обратное?
— Потому что к нам в гости должна прийти госпожа Трончин, — ответила Мадлен. В ее глазах заблестел огонек раздражения. — А теперь, пожалуйста, иди и вымой ванную, как я тебя просила.
— Нет, — отказался Фердинанд, кладя раскрытую книгу на стол, прямо на морковь, перед женой. — Вот, я оставляю тебе свой самый полный толковый словарь. Посмотри на досуге. Сама увидишь, что я прав.
И он с важным видом удалился.
Через две минуты Фердинанд вновь был на кухне, но не вернулся туда степенным шагом, полный собственного достоинства, а влетел в панике. Мадлен, он знал, никогда просто так не сдавалась. Наверняка она замышляла месть.
Его жена по-прежнему сидела за столом, чистила морковь. Но книга, как он и опасался, исчезла.
— Что ты сделала с моим словарем? — спросил он. — С моим бесценным словарем? Такой только один во всей Швейцарии. Мадлен, сейчас же верни мне его!
Мадлен мило улыбнулась, но ничего не сказала.
— Где словарь? Где-то здесь, на кухне? У тебя не было времени вынести его отсюда.
Фердинанд оглядел кухню и остановил взгляд на лице жены, пытаясь определить, куда она старается не смотреть. Потом впервые принюхался. Воздух полнился чудесным ароматом жарящегося барашка, к которому примешивался еще какой-то запах. Вместе с барашком запекалось что-то еще.
С несвойственной его возрасту прытью Фердинанд ринулся к печке. Железный котелок был окружен раскаленными докрасна угольками: мясо (и книга) жарились при температуре 200 градусов. Фердинанд попытался вытащить книгу, но обжег пальцы. Правда, всего три. Можно сказать, легко отделался.
— Ааааа! — закричал он и сунул пальцы в рот, пытаясь унять боль.
— Нужно было надеть рукавицы или хотя бы взять полотенце, — заметила Мадлен.
— Ааааа! — только и смог крикнуть в ответ Фердинанд.
— Хотя ты ведь не знаешь, где все это лежит, верно? — не унималась Мадлен. — А со словарем своим можешь распрощаться… Так что иди и сделай то, о чем я тебя просила.
Держась за раковину, Фердинанд опустился на колени в ванной. Пол он уже вымыл и теперь жесткой щеткой оттирал въевшиеся пятна. Мадлен вошла в ванную как раз в тот момент, когда он ногтем большего пальца выковыривал черную липкую грязь из шва между двумя плитками.
— Хорошо. Молодец, — похвалила его жена.
Фердинанд не ответил и даже не поднял головы.
— Как видишь, — продолжала Мадлен, — это вечная борьба. Вечная борьба, которая никому и никогда не приносит окончательной победы.
Фердинанд по-прежнему молчал, хотя на мгновение отвлекся от уборки. У него зачесался палец под обручальным кольцом, и теперь он потирал его, сдвинув кольцо на костяшку.
— Как ты понимаешь… борьба с грязью, — добавила она.
— Да, дорогая, — отозвался Фердинанд, посмотрев в лицо жене. — И с ней тоже. С ней тоже…
39.
ТАК ПОДОЙДИ И ОБНИМИ
Здесь, сейчас
Если очень тебе повезет,Ты встретишь того, кто станет тебеМужем родным и желанным, —Не братом, не приятелем,Не другом закадычным!
И будут ссоры, боль и горечь,И сотни слов сгорят в жестких спорах.И он рассердится, умолкнет от обиды,Утихнет страсть на целую неделю.
Но что сильнее слов, сильнее секса?Прикосновение.Дотронься до негоИ ощути его прикосновенье.
Когда все плохо, жизнь не удалась,Прижмись к нему всем существом своим,И он ответитГорячо и страстно.
Обнять его, без слов к нему прижаться, —Как это просто. И прекрасно.Так подойди к немуИ обними.
40.
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ СВАДЬБЫ
Клэр, Ирландия, январь 2008 г.
Я осторожно скользнул назад в постель, стараясь не потревожить сон жены, но в туалете все еще шумит вода.
Она приоткрывает левый глаз. Произносит шепотом:
— Боже! Это была лучшая свадьба в истории человечества.
— Да! — смеюсь я. — Лучшая. Более замечательной свадьбы человечество еще не знало.
Сегодня 6 января. Вчера эта роскошная женщина стала моей женой. Сейчас 9 часов утра. Мы находимся в номере для новобрачных в гостинице «Дромоланд касл».
— Все хвалили нашу свадьбу, — продолжает она. — Говорили, что на такой им еще бывать не приходилось. Ни с чем нельзя сравнить.
— Да, — повторяю я. И я полностью с ней согласен.
Даже если мы чуть-чуть необъективны, все равно это была потрясающая свадьба, лучшая из лучших. Столько усилий было потрачено на то, чтобы спланировать каждую деталь: изготовленные вручную приглашения в форме сердца; волынщики, встречающие новобрачных и гостей в гостиничном холле; нам пришлось взять десять уроков танца, чтобы станцевать наш первый вальс. Но это того стоило. Все шло как по маслу, за исключением…
Даже не знаю… У меня в голове туман, и я не могу мыслить ясно, но чувствую, где-то что-то не сложилось, нечто очень важное…
Я решил спросить у жены, знает ли она, что было не так, но она сидела в постели, увлеченно читая гостиничный проспект, в котором отель «Дромоланд касл» рекламировал свои услуги для новобрачных.
— Хочу пережить все еще раз, — смеется она. — Вновь насладиться каждым мгновением. Чтобы запомнить на всю жизнь.
Я закрываю глаза, прислушиваясь к шуму в своей голове.
Мое состояние, я начинаю понимать это, оставляет желать лучшего. По пробуждении я чувствовал себя отлично, но потом дало о себе знать похмелье, и с каждой минутой мне становится все хуже и хуже. Сколько же я вчера выпил? Трудно сказать. Сначала пару бокалов пива за столом — чтобы успокоить нервы перед тем, как толкнуть речь. А до этого, по прибытии в гостиницу, наверное, два-три бокала глинтвейна. Зато после ужина началось. Сам я к бару вообще не подходил — кружил по залу, общаясь с гостями. И те угощали меня пивом направо и налево. Должно быть, я пригубил как минимум с десяток бокалов. Сделав несколько глотков, я отставлял бокал, потому что меня уже тащили к другому столику поболтать еще с кем-нибудь из кузенов и кузин, и там в моей руке чудодейственным образом опять появлялся очередной пенистый напиток.
Я открыл глаза и заметил на тумбочке у кровати бокал с водой. Умно придумано. От воды бы я сейчас не отказался.
— Эти простыни, — верещит моя жена, широко улыбаясь, — если верить проспекту, пошиты из высококачественного египетского хлопка цвета толокна. Так и есть! Пощупай.
— У? — мычу я.
Она кладет мою ладонь на простыню, и я чувствую под рукой текстуру украшенной вышивкой ткани. Да, приятная на ощупь. Но моей голове от этого не легче.
— Все просто идеально! — вновь восклицает моя жена, но на этот раз я закрываю глаза и не отвечаю.
Нет, не идеально, думаю я про себя, но пока не могу понять, что меня гложет. Да, голова болит, но дело не в этом. Есть что-то еще. Что-то еще…
— Полотенца божественны, — говорит моя жена. — За такие и умереть не жалко.
И вдруг я вспомнил. Минувшей ночью, в 3.30, мы с моей новобрачной женой попрощались с гостями, обменялись с ними словами благодарности (они нас благодарили за приглашение, мы их — за то, что пришли) и, наконец-то оставшись одни в своем роскошном люксе, запрыгнули на королевскую кровать, намереваясь заняться сексом. Но у меня ничего не получалось. Я никак не мог возбудиться.
Хотя моя красавица жена буквально сорвала с себя свадебное платье…
С завораживающей медлительностью снимала с себя бюстгальтер, чулки и трусики…
