Светлана Иваненко - Дьявольские будни
- Не-е-е, - протянул главный, - так не пойдет. Ты нам нужен, парень. Ты про маньяка расскажешь.
- Не расскажу я больше ничего, - мне было уже совсем плохо, - я устал.
- И мы устали, - согласился главный, опрокидывая рюмку в рот, - так чтоб мы тут не сидели, и чтоб тебя часом не задела шальная пуля - медленно вставай из-за столика и топай сюда. И быстро!
Прямая угроза заставила меня немного протрезветь:
- А с чего ты решил, что я боюсь шальных пуль? - остановил я на нем тяжелый взгляд.
И он задумался.
- Ты "Матрицу" смотрел? - поинтересовался я.
- Угу, - кивнул он.
- Ты там Нео видел?
- Видел.
- Так вот я - Нео, - провозгласил я. Не знаю, почему это мне в голову пришло.
- Та не дури! - не поверили мне, - сказки это.
- Может, про Нео и сказки, - согласился я, - а я покруче буду.
Кто-то из омоновцев засмеялся и пробурчал вполголоса:
- Совсем шизики с катушек съехали.
- А ты выстрели, - равнодушно сказал я, - убедись, а потом дальше разговаривать будем.
Они умолкли. Стало тихо и пусто, как в моей душе. Я помолчал, подождал, что они делать дальше будут. Тишина.
И тогда я резко поднялся из-за столика, провоцируя их на стрельбу. Повелись не все, но три пули я получил. Отлетел к стене и заодно сшиб с ног Фэриена. Омоновцы рванулись к нам, но я хрипло рассмеялся и стал подыматься, спихивая Фэриена в сторону. Он возмутился, что я его кровью испачкаю. Ребята застыли на полдороге, ошарашено вытаращившись на меня. А я поднялся, провел ладонью по простреленной груди и показал им свою кровь.
- Теперь верите? - спросил я.
- Фокус, - прозвучало слабо. И вдогонку - несколько мудреных матов. Не в мой адрес, а так, в космос.
- Ты сдурел, Люцифер, - добавил Фэриен.
- Мне плохо, - ответил я ему.
- Понятное дело, - сказал кто-то из омоновцев.
- Еще доказательства нужны? - спросил я.
- Хоть это и дурдом, но - нужны, - заявил главный, - я тебе не верю.
- Ну, тогда нож давай, - предложил я, - твой, настоящий, чтоб ты видел.
Омоновцы в это время стояли небольшой плотной кучкой в середине зала, они ведь бросились меня вязать, да так и застыли на местах. Море волнуется, три, любая фигура, замри.
- Серега, он больной, ты ему нож дашь - а он в тебя и метнет, - негромко сказали сзади, и едва слышным шепотом, - и непохоже, чтоб он заминированный был.
- Не подходите! - я повысил голос до ненормально громкого, - вам же хуже будет!
Они замерли на местах.
- А если мы тебя хорошенько очередью? - спросил Серега.
- Бесполезно, - покачал головой я.
- Ну, хорошо, вот дам я тебе нож - чего ты делать будешь?
- А что скажешь. Куда ты скажешь - туда я его себе и воткну, - я понимал, что это детская бравада, я много тысячелетий назад ее перерос, но вот почему-то опять захотелось. Фэриен пробурчал что-то невразумительное, но недовольное, поднял перевернутый стул и уселся на него. Потом спросил громче:
- Ты долго еще психовать собираешься?
- Нет, - ответил я, - еще чуть-чуть.
- Держи нож, - Серега отстегнул тяжелый армейский нож с пояса, кинул мне. Я легко поймал его за рукоять. Ребята разом отступили немного назад, кто-то выставил черный щит. Но я не делал никаких резких движений, просто стоял и держал нож в руке. Покачал на ладони, взял удобнее.
- Ну, Серега, говори - куда.
- В живот.
- Разумно, - согласился я, - если я псих - сейчас сам себя завалю. Правда?
Я задрал подол рубашки, демонстрируя ребятам голый живот, дождался концентрации их внимания и коротким движением вогнал в него лезвие. Мужики ахнули, Фэриен сплюнул. Я переждал первую боль и отпустил рукоять, а нож, погруженный в мою плоть, остался торчать из меня. Потекла кровь, побежала по ногам. Неприятно, конечно, но что сделать - сам предложил им выбирать место поражения.
- Вытащи, - замогильным голосом попросил Серега, - верни все, как было.
- Я, конечно, не японец, - начал я, - но могу и сеппуку (яп. самоубийство, харакири) вам показать. Вот так это делается, - я обхватил рукоять ножа и дернул его вправо. На секунду живот раскрылся, продемонстрировав мужикам мои нашинкованные внутренности, и потом рана быстро затянулась, тоже у всех на глазах. А в моей руке остался окровавленный нож. Я поднял его повыше:
- Кому еще нужны доказательства? Говорите, куда.
Честно говоря, я надеялся, что им уже хватило. Но мужики, видимо, и правда попались крепкие, потому что кто-то все же сказал:
- В шею!
Я кивнул и всадил нож в свою шею, чуть не перерезав ее совсем. Нож-то здоровенный был. Пришлось левой рукой придержать голову за затылок, чтоб не отвалилась к черту. Тут уже была не просто боль, а хороший шок. Меня даже чуть тряхнуло. Я заметил, что Фэриен даже не смотрит на меня. Наверно, он понимал, что все эти показательные выступления имеют целью не произвести впечатление на несчастных парней, а скорее - причинить боль самому себе. Пусть лучше физическая боль, чем отчаяние.
Нож из шеи я вынимал осторожно, чтобы все-таки не перерезать себе глотку окончательно. Иначе пришлось бы забирать тело кого-нибудь из этих парней. А их дома жены и дети ждут. Кстати, да. Хватит уже баловаться, они ж месяц отходить от увиденного будут. Или год. Я протянул нож Сереге и устало опустился на стул.
- По телику такое показывали когда-то, - неживым голосом пробормотал кто-то из бравых вояк.
- Так то - по телику, - возразил я.
Серега опустил автомат и присел к моему столику. Налил рюмку коньяка и хлопнул ее без звука. Остальные парни поступили тоже примерно таким же образом, только некоторые свалились прямо на пол. Кому-то даже нехорошо стало.
- Ты кто? - спросил Серега.
Прааавильные вопросы задаешь, мальчик.
- Дьявол, - признался я.
- Не может быть! - ахнул кто-то из них.
- Может. Или еще доказательства нужны?
- С-спа-асибо! Не надо, - начал заикаться Серега.
- Да вы не бойтесь, - сказал я, - я не за вами пришел. Это вы сюда пришли.
- А он кто? - Серега ткнул пальцем в Фэриена.
- Пришелец, - хохотнул я. Представил просто, каково это обычному человеку - мало того, что увериться в существовании дьявола, так еще и узнать, что он распивает коньяки в ресторанах в компаниях пришельцев, - только он не в духе, не трогайте его.
- А что ты тут делаешь? - Серега выпил очередную рюмку.
- Проблемы у меня, Серега. Большие проблемы. Но тебе о них знать не надо. Меньше знаешь - крепче спишь. Давай лучше выпьем.
Он с готовностью наполнил мою рюмку.
Мы долго говорили, очень долго. Парни поснимали свою каски и бронежилеты, развесили на стульях автоматы, сдвинули два стола вместе и пинками выгнали официантку и бармена на работу по обслуживанию нашей компании. Мы напивались просто с катастрофической скоростью. Я ничего не рассказал им об угрозе, нависшей над миром. Хотел, чтобы они дожили остатки своих жизней в неведении. Они задавали мне массу вопросов о Боге, о мировом устройстве, обо мне - и я рассказывал почти честно. Они же в ответ делились своими бедами, их тоже оказалось немало. Я и так знал их проблемы, но выслушивал. Они были мне близки в тот момент, эти ребята, я их понимал и даже завидовал им. Их простым жизням, где все ясно, где ты рождаешься, женишься, воспитываешь детей и умираешь. А не терзаешься тысячелетиями в забвении и одиночестве. Где-то в уголке сидел Фэриен и тоже пил, не так много, как я, но от души. Хотя я не знаю, есть ли у него душа.
Ребята напились просто свински. Я тоже. Мы с Фэриеном погрузили их в машину и попрощались с ними. Потом честно расплатились в ресторане за переломанную мебель и выпитое спиртное. После чего мне стало совсем тоскливо и я позволил Фэриену себя увести. Он тащил меня за руку, я нес чепуху, громко высказывал на весь Крещатик свое мнение о славных ребятах - омоновцах и о том, как здорово они умеют пить, стрелять и жить вообще, а Фэриен почти плакал и умолял меня заткнуться. Он опасался, что по наши души явится новый наряд милиции, и я опять начну чудить.
А когда он дотащил меня до гостиницы, я пристал к тому самому портье, рассказывая ему, как здорово Ио трахается. Как она умеет классно целоваться и какая у нее бархатная кожа. И предложил ее ему. На пробу. Кажется, он согласился. Вдвоем с Фэриеном они поднимали меня по лестнице, а я в это время вроде бы рассказывал, что лифт был оборван как раз из-за меня. Надеюсь, парень принял мои откровения за пьяный бред. Сразу за дверью номера я вообще упал на пол, зацепившись ногой за складку ковра. От шума проснулась Ио и распорядилась отвести меня в ванную. Меня туда не то что отвели, а скорее отнесли. И поставили под холодный душ прямо в одежде. Вода начала вымывать с рубашки кровь, и чужаки быстро выдворили портье из номера. Я попытался выбраться из душа, чтобы дать ему на чай, но меня не выпустили. Держали там целых полчаса, от холода даже у меня стучали зубы. Но я начал трезветь. Только тогда меня из душа выпустили, раздели и вытерли. И напоили горячим чаем.
