Анастасия Вербицкая - Ключи счастья. Том 1
— Почему ты мне не улыбаешься?
— Потому что… мне грустно…
— Грустно? Как может тебе быть грустно рядом со мною?
Она делает движение губами. Да… Он ясно видит в ее лице усмешку. Он теряется внезапно.
й вдруг слепой, холодный гнев овладевает им. Встают подозрения. Он еще не оформил их. Но сердце стучит.
— Что значит твоя усмешка? — сдержанно спрашивает он. — Ты бунтуешь, Мари?
— А тебе это странно?
Даже звук голоса другой. Он глядит в ее усталое, чужое лицо.
— Я ревную и хочу твоей покорности.
— Разве любовь чего-нибудь требует?
— Да… Да… Да!.. Любовь это рабство. Всегда… Я хочу тебя всю… С твоими мыслями, желаниями, чувствами… Вот так… — он срывает веточку липы и, судорожно сломав ее, мнет в своей руке.
Она глядит холодно. И внезапно гордо встряхивает головой. Он бледнеет.
— Что значит этот жест, Мари?
— Я не выношу насилия.
— Да? А на что тебе твоя свобода?
Она встает.
— Куда ты? — удивленно срывается у него.
Глаза Мани погасли. Углы рта опустились. Совсем чужое лицо. Даже некрасивое. Странно!
— Мне обидно… Мне досадно на тебя.
— Почему?
Он крепко держит ее за руку. Его ноздри трепещут.
— Неужели ты не чувствуешь, что ты разбил мое настроение? Этого нельзя простить!
— Мари… Не смей так говорить со мной!
Он почти не возвышает тона. Но голос его дрожит.
Она гордо поднимает голову. И с вызовом смотрит темными глазами, как бы меряясь силами. Красота ее вспыхивает опять.
— Ты не должна меня критиковать! Это не любовь…
— Я и не люблю тебя в эту минуту, — говорит она спокойно.
И идет дальше, потому что его рука разжалась.
Через мгновение он догоняет ее в аллее. Она чувствует, что он растерялся. В первый раз она сознает свою силу.
Несколько мгновений они идут молча рядом.
Странные мысли бегут в голове у Мани. У него нет чуткости. Он несложен. Вспоминаются Ян, Штейнбах. Все было поэзией и сказкой рядом с ними. Ни одного мгновения, за которое можно покраснеть.
Вдруг она останавливается и берет его руку.
— Маленький, мне тебя жалко. Забудь, что я сказала!..
И в голосе ее звенит грусть об исчезнувшей иллюзии.
Но он ничуть не тронут ее нежностью. Его губы стиснуты. Глаза светлы.
— О чем ты думала сейчас? — сквозь зубы спрашивает он. — Вернее… о ком ты думала? Во всяком случае, не обо мне.
Ее бровь поднимается. Она шаловливо смеется.
— У этого рабочего такое интересное лицо! Право, можно подумать…
Она вдруг смолкает, что-то вспомнив. Нелидов зорко смотрит на нее.
— Это возможно, — говорит он медленно — Твой Ян жил здесь нелегальным… Я давно подозреваю, что этот Штейнбах…
— Молчи! Молчи! Ради Бога, молчи! — кричит она в ужасе. И кладет пальцы на его губы.
Он гневно сдергивает ее руку с своего лица.
— За кого ты испугалась? За него?
Она дрожит, отвернувшись.
О глухим, полусдавленным восклицанием он отталкивает ее руку.
— Ты боишься, что я выдам эти… тайны? Ты итаешь меня… способным на предательство?
— Николенька! Прости… Милый, прости! Я этого не думала.
— Ты забыла, кто я?
— Николенька…
— Берегись, Мари! Берегись! Если я прощу тебе такую обиду…
Голос его вдруг срывается. Он идет от нее быстро-быстро.
Она садится на скамью, закрывает лицо руками. Через мгновение она уже в беседке. Лежит лицом вниз…
Она оскорбила его. Он не простит…
Она не помнит, сколько времени прошло, как они расстались. Солнце тогда заливало скамью. Тени берез колыхались и плясали над ней. Теперь солнце опустилось за липу. Прохладно и тенисто кругом. Далеко звучат смех, голоса. Здесь тихо.
Вдруг шаги…
Маня садится, выпрямляется. Слушает, вытянув шею.
Кто-то идет… Сюда? Да, да… Это он? Он, конечно… Простил… Любит…
Стремительно кидается она к выходу, отбрасывает ветку березы. И чуть не падает на грудь Штейнбаха.
— Вы?… Это вы?
— К сожалению, да…
С кривой, печальной усмешкой он поднимает панаму. Его глаза без улыбки и блеска глядят ей в зрачки.
Ей кажется, что кровь замерзает в ее жилах, что сердца уже нет.
— Вы позволите войти?
Она молча делает шаг назад. Он входит.
Она садится на край скамьи. Луч солнца из-за липы золотит ее затылок, край щеки, длинные стрелы опущенных ресниц.
— Я прошу разрешения сесть, — говорит робко.
И садится поодаль.
— Вас видел кто-нибудь, как вы шли сюда? — быстро спрашивает она. И в глазах ее мольба.
— Господин Нелидов играет в шахматы с Федор Филипповичем в кабинете.
— Вы его видели? Видели?
— Он меня не видел. Я прошел мимо.
— Он вас ненавидит, Марк. Он вас ненавидит.
— Я это знаю…
— Зачем вы приехали? Зачем?
— Это жестоко, Маня. Я хотел вас видеть.
— Нам не надо встречаться! Если вы меня любите, постарайтесь не попадаться на моей дороге… Он ревнует. Он никогда не простит. Я его потеряю.
Штейнбах молчит.
— Что вы думаете? Марк… Почему вы молчите?
Она робко кладет пальцы на его рукав. Он тихонько завладевает ее рукой. И целует ее пальцы один за другим, медленно и сладострастно вдыхая в себя запах ее тела.
Она начинает дрожать.
— Марк… умоляю вас… Если вы меня любите, Уйдите! Забудьте обо мне! Нам тесно втроем на свете, Марк! Поймите! Я между вами двумя страдаю невыносимо. Я себя не понимаю. Вчера я забыла о вас. Вы для меня не существовали нынче. Сейчас, когда вы вошли, я вас ненавидела. Теперь…
Он перевертывает ее руку и целует ее ладонь.
— Не могу! Уйдите! — говорит она, задыхаясь. — Я не знаю, что в вас тянет меня к вам… неодолимо. Уйдите! Я не могу… Я вся дрожу… Но я вас не люблю. И вы это знаете…
— Это все равно, Маня. Теперь это все равно.
— Оставьте мою руку! Постойте! Вы уедете? Да? Вы благородный, Марк… Великодушный. Вы уедете! Иначе все погибнет. Я не могу больше жить между вами двумя…
— Вы отдались ему? — чуть слышно спрашивает он.
— Да… да… да…
Она вырывает руки и прячет в них лицо. Плечи ее согнулись, как будто она хочет исчезнуть. Уши и край щеки горят.
Вдруг она чувствует, что рука его коснулась ее волос. Мягко гладит ее голову.
— Я разгадал вашу тайну давно. Из первых слов Сони, когда вернулся. Из ее растерянного лица. Из вашей беспощадной жестокости в тот вечер…
— Вы? Вы угадали? — Она глядит на него большими глазами. — Почему же тогда…
Он тихо смеется.
— Неужели это могло изменить мое чувство к вам? Разве вы не остались тою же? И разве есть такая сила в мире, которая могла бы стереть прошедшее?
— Я поставила на нем крест. Да, да… Клянусь вам, Марк! Между нами все кончено теперь. После того, что я пережила с другим… Нет, я не скажу больше ничего! Не глядите на меня… Ничего не скажу. Но я уже не буду мечтать о вас теперь, как мечтала раньше. Я счастлива… И вы должны уйти, Марк. Вам больше нет места в моей жизни.
Он выпускает ее руку и остается неподвижен.
Его плечи сгорбились. Голова опущена на грудь. Веки полузакрыты.
«Совсем Гейне», — думает она.
Но ей не жаль его. Нет. Она видит его уши, веки. Она совсем его не любит.
— Хорошо, — говорит он тихо, не глядя на нее и не меняя позы. — Я подчинюсь. Я исчезну…
— Марк!
Растроганная, она кладет руку на его плечо. Он поднимает голову и смотрит ей прямо в глаза.
— Но вы дадите мне слово, что… если он отречется от вас, вы позовете меня.
— Он? Отречется? За что?
— Мы часто отвечаем за чужие грехи. В Писании сказано: «Кровь Его на нас и на детях наших до седьмого колена!..»
Звуки смолкли. Но она долго еще слушает. Душой слушает эти загадочные слова. Полуоткрыв рот, расширив глаза. Как бы вникая в их темный смысл.
Вдруг струя холода бежит по ее телу.
— Марк… — слабо лепечет она.
— Маня… Дитя мое… Вы сейчас слышали шаги судьбы. Судьбы неизбежной и одинаковой для нас обоих. Пусть вы любите не меня! Оставьте мне маленький уголок в вашей жизни! Не будьте так жестоки. Вы богачка. Вас просит нищий. Я бросаю мою любовь вам под ноги. Топчите ее, если нельзя иначе. Но не отрекайтесь от меня!
Она встает, полная тоски и тревоги.
Звуки гонга разносятся по парку. Обед ждет.
Он медленно идет за нею по аллее.
Вдруг Маня останавливается. Вдали, в конце аллеи, она видит Нелидова. Правда, на одно мгновение. Видит его жест изумления, надменное выражение, тесно сжатые губы… Он шел к ней…
Теперь все кончено. Исчез.
Она кричит, как раненое животное, и бежит вперед.
На террасу Штейнбах входит медленно, задумчивый, подавленный. И взгляд его падает на Нелидова. Наконец!
Нелидов говорит с дядюшкой. Но тут он мгновенно теряет самообладание. Он бледнеет так сильно, что Дядюшка оглядывается.
