Ксавьера Холландер - Поцелуй змеи. Мир полон разведенных женщин
— А я тебе нравилась? — настаивала Маффин.
— Конечно.
— Почему же тогда сбежал? — спросила она; ее яркие голубые глаза внезапно наполнились слезами.
Джеф рассматривал свою чашку.
— Тебе было пятнадцать, только пятнадцать. А ты знаешь, что могло бы быть, если бы я соблазнил несовершеннолетнюю?
— Но ведь Пэнни была не старше, — укорила Маффин.
— Да, но с ней все было по-другому. Я и пальцем не дотрагивался до нее, пока мы не поженились.
— Вот это здорово! За кого же ты меня принимал?
Она зло одернула сорочку и выпалила:
— Знаешь, а ты выглядишь значительно хуже, чем раньше. Тогда ты был похож на Стива Мак-Куина, а сейчас на стареющего Майкла Хейна.
Джеф встал. Он был очень высокого роста.
— Я не думал, что у нас что-нибудь получится, — объявил он. — А потом ты стала известной и все такое. — Он подошел к ней. — Джон — хороший парень, и мне не хотелось бы распускать руки, — схватил он Маффин. — Поцелуй меня, дорогуша, поцелуй хоть разок.
Маффин сидела неподвижно, а его руки продолжали изучать ее тело под ночнушкой. Наконец-то! Именно этого момента она так долго ждала. Этот мужчина впервые заставил ее почувствовать себя женщиной, когда они тискались в кинотеатре. Сейчас он занимался тем же. Гладил, гладил, гладил. Его манеры не изменились.
Маффин взорвалась. Не от возбуждения, а от злости.
— Полегче. Ты же не телевизор настраиваешь.
Она заметила его растущее возбуждение. К сожалению, он не умел ласкать, как Джон.
— Ты потрясающая птичка, — бормотал Джеф. — Моя дорогая!
Маффин оттолкнула его. Бедная Пэнни! Как мало она получила. С деловым видом Маффин встала.
— Мне нужно одеться. А ты начинай мыть окна, — объявила она. — Через минуту вернется Джон.
Глава девятнадцатая
Рамо Калиф был знаменитым арабским киноактером. Многих приводили в восторг его темные кудри с сединой, оливковая кожа и мечтательные черные глаза.
Клео встретилась с ним в баре в районе Дорчестер. Он пожал руку, заглянул в глаза и прошептал:
— Вы очень красивая.
Это помогло ей придумать первую строчку интервью: «Голос Рамо Калифа похож на черную патоку. Его глаза горячи, как пески пустыни, над которыми встает солнце».
Батч Кауфман предупредил ее, что под арабской внешностью Рамо скрывается очень приятный, очень западный и очень остроумный человек. За полтора часа беседы Клео убедилась в этом.
Когда она выключила диктофон и объявила, что интервью закончено, он настоял на том, чтобы она поужинала с ним и его друзьями. Клео согласилась.
Рамо был приятным, остроумным, очень привлекательным. Чего стоили одни горящие глаза!
Все же Клео не переставала думать о Майке и Сьюзен. Чувство разочарования не уходило. Ну ладно, один раз переспал с такой девицей. Но поселить ее у себя? Это уж слишком!
Позвонила Доминик. Она была в прекрасном настроении и даже не вспомнила, что Клео бросила ее во время ленча.
— Шеп Стоун самый великолепный мужчина, которого я когда-либо встречала, — с энтузиазмом сообщила Доминик. — Такой темпераментный. И такой милый.
— Значит, он тебе понравился?
— Я думаю, что это человек, которого я всегда ждала. С ним я позволила себе то, чего раньше никогда не делала.
— И что же именно?
— Я переспала с ним, — торжественным тоном объявила Доминик.
— Ну, это, я думаю, для тебя не впервой.
— Буквально через час после встречи, — уточнила Доминик. — Желание было настолько сильным, что мы не могли сдержаться. Мы поехали в его отель и упали в кровать словно одержимые.
— Вряд ли это можно назвать одержимостью. Просто возбуждение.
— Я и не предполагала, что ты поймешь. С тобой такого не случалось. Я ухожу от Дайана.
— А как же Исаак?
— А мне какое дело? — вспылила Доминик. — Исаак — это минутное увлечение. Шеп стал смыслом моей жизни.
— Господи! Какая ты близорукая. Ты что, уверена, что Шеп испытывает к тебе то же самое?
После паузы Доминик сказала:
— Да, я так думаю. Я почти уверена. Мы ни о чем не говорили, ему нужно было бежать по делам, а мне ехать домой. Но все было слишком прекрасным, чтобы портить впечатление словами. Послушай, Клео, Дайан должен вернуться с минуты на минуту. А я не могу дозвониться до Шепа. Позвони ему и скажи, что я завтра приду на ленч.
— Я не буду звонить. Можешь оставить ему записку.
— Большое спасибо. Я думала, ты моя подруга.
— Подруга. Но не посыльный. И послушай моего совета. Не уходи от Дайана до тех пор, пока не убедишься в намерениях Шепа. Тебе также следует узнать о его теперешней жене и двух предыдущих.
— Ревнуешь, — обвинила Доминик. — Ты исчезла во время ленча потому, что ему понравилась я, а не ты. Послушай, Клео, ты сильно изменилась. Я…
— Ради Бога! — Клео бросила телефонную трубку.
Да, она изменилась, и изменилась к лучшему. Наконец-то она разглядела, что из себя представляет Доминик.
Рамо пригласил на ужин Батча Кауфмана с кучерявой девушкой и маленькую блондинку, которая подозрительно смотрела на Клео и крепко держала Рамо под руку.
Они пошли в ресторан и заказали индонезийское блюдо. Все пили виски. Наконец Клео почувствовала себя хорошо: вкусная пища, интересная компания и крепкий напиток.
Рамо ухаживал за Клео и маленькой блондинкой. Батч — за кучерявой девушкой и Клео.
Она думала: пора выбирать. Батч или Рамо? Оба нравились. Оба были привлекательными, но по-разному. Хотя Майк, конечно, выигрывал по сравнению с обоими. У Майка были такие замечательные глаза.
«Я пьяна, — думала Клео. — Нельзя принимать решений в нетрезвом виде». Но позднее, когда они пошли на дискотеку и она прижалась к Рамо в танце, Клео все-таки решила, что выбирать придется. Она чувствовала себя независимой, а потому имела право выбрать сексуальное удовлетворение. И никаких обязательств. Если Майк мог это делать и получать удовольствие, она тоже сможет.
Но кого ей выбрать? Рамо приятный, но слишком настырный. Кроме того, он сегодня уже переспал с блондинкой. Она сама сказала об этом за столом.
С Батчем перспективы получше. У него репутация повесы. А когда речь идет о ни к чему не обязывающей связи, такие люди подходят больше всего…
Девушка с кучерявыми волосами настолько опьянела, что даже не заметит, если Батч исчезнет.
Рамо пригласил Клео танцевать и крепко прижал к себе.
— Ты, я и моя маленькая датчанка, — предложил он.
— Не для меня, — отказалась Клео.
— Ты замужем? — спросил Рамо.
— А почему ты спрашиваешь?
— Замужние женщины любят заниматься любовью втроем.
— А мужа включать или нет?
Рамо откинул голову и рассмеялся.
— Ты мне нравишься. Может быть, стоит избавиться от блондинки?
Клео не могла не улыбнуться. Наконец-то попался правдивый мужчина. Когда они вернулись за столик, она перехватила взгляд Батча. Его кучерявая подружка танцевала в одиночку.
— Ты уходишь с героем-любовником? — поинтересовался он.
— Нет, я ухожу с тобой.
— Хорошо, пошли.
Он снимал неподалеку большую квартиру. Кожаные диваны, приглушенный свет — все было роскошным.
— Это не мой стиль, — растягивая слова, сказал Батч. — В Лос-Анджелесе у меня большой дом на берегу. Вода подступает прямо к двери. Солнце, песок. Встаю утром, бегу купаться в океан, вожусь на пляже, жарю себе бекон на завтрак. Мне это нравится. Ты куришь?
Он предложил ей сигарету с марихуаной. Она не стала отказываться.
— Мой дублер достает лучшую травку в городе, — гордо сказал Батч. — Правда, здорово?
Клео утвердительно кивнула: приятно расслабиться, исчезает напряжение.
— Тебе, наверное, говорили, какая ты красивая? Когда ты пришла брать интервью, я обалдел. Почему ты не стала моделью или актрисой?
— Зачем? Разве все красивые женщины обязательно должны заниматься одним и тем же?
— Нет, вероятно, нет. Самая красивая девушка из моих знакомых была школьной учительницей.
Он медленно наклонился и расстегнул пуговицы на блузке.
Она откинулась на диване, еще раз затянулась сигаретой и выпустила дым.
Батч расстегнул ей лифчик. Она встала, сняла брюки и коричневые кружевные трусики. Батч тоже разделся.
Они улыбнулись. Батч притянул ее, и их руки сплелись.
Они занимались любовью стоя.
— Как здорово, — выдохнул Батч.
Глаза Клео были закрыты, на губах появилась улыбка.
— Как тебе? — спросил Батч.
Клео откинулась. Чисто физическое наслаждение. Раз Майк это может, значит, и она тоже не станет отказывать себе в удовольствии.
— Мне хорошо.
Когда все кончилось, оба упали на пол и рассмеялись.
— Господи, — улыбнулся Батч, — это уж слишком. Никаких стонов. Ты мне нравишься.
