Ксавьера Холландер - Поцелуй змеи. Мир полон разведенных женщин
Клео была в ярости. Господи! Сразу двое за одни сутки! Она ринулась к двери и выбежала, чуть не столкнувшись с официантом, который нес шампанское.
У себя в комнате она немедленно позвонила в кассу аэрофлота:
— Я не полечу завтра утром в Лондон. Зарезервируйте билет на первый самолет в Париж, а оттуда — на любой рейс до Лондона.
Пусть Шеп Стоун дрожит всю дорогу в гордом одиночестве.
Глава десятая
Воскресный обед с семьей Маффин всегда проходил скучно, и даже добродушная Маффин покидала родительский дом в мрачном настроении.
Маленький, аккуратный, добропорядочный домик в Уимблдоне, где выросла Маффин.
Мамочка, полненькая, молодящаяся, с натруженными руками и растрепанными кудрями. Честный и общительный папочка. Бен и Джози — близнецы десяти лет от роду. Пэнни, сестричка, которая была моложе Маффин на восемь минут. И муж Пэнни Джеф.
У Маффин были натянутые отношения с Пэнни и ее мужем. Когда Маффин было пятнадцать, она несколько раз бегала на свидания с Джефом. А потом он исчез. Спустя несколько месяцев Пэнни привела его домой и объявила, что они решили пожениться. Маффин это привело в неистовство. Родная сестра увела парня прямо у нее из-под носа! Маффин так и не простила Пэнни и Джефа и не захотела быть подружкой на их свадьбе. Вскоре она встретила Джона и переехала к нему.
Маффин стала знаменитостью, а Пэнни — матерью пухленького ребенка. Теперь она ждала второго. Отношения между сестрами по-прежнему были неважными. Пэнни отрицательно относилась к тому, что ее сестру фотографируют в обнаженном виде, считала это занятие отвратительным и никогда не упускала случая напомнить:
— Мы с Джефом не богачи, но он предпочитает, чтобы я умерла, нежели раздевалась на людях.
Джеф по этому вопросу не высказывался. Ему нравилось, что у жены такая знаменитая сестра.
Маффин, в свою очередь, обожала критиковать внешность Пэнни:
— Ты слишком толстая. Почему волосы в беспорядке? Если поставить коронки на передние зубы, ты выглядела бы значительно лучше.
Обычно Пэнни злобно отвечала:
— Как жаль, что у нас в роду у всех женщин толстые ноги. И с этим ничего не поделаешь.
Маффин была вынуждена признать ее правоту. Отличная грудь, симпатичное лицо, тоненькая талия, приятная попка, но, действительно, полноватые ноги. Однако никто этого, казалось, не замечал.
На обед обычно подавали тушеное мясо с пересоленным соусом, подгоревшую жареную картошку и зеленый горошек. Когда-то Маффин обожала все эти кушанья. Тогда она еще не имела привычки обедать в лучших лондонских ресторанах.
Одна из газет заказала материал о семье Маффин. Все обрадовались, кроме Пэнни, которая согласилась сфотографироваться только за плату. Джон решил выплатить деньги из своего кармана, так как снимок семьи без двойняшки Маффин мог показаться странным.
В комнате стояли чемоданы с одеждой. Джинсы и куртки для Джози и Бена. Спортивная одежда для отца. Шелковое платье для мамы. Наряд для беременной Пэнни. Длинное, с глубоким вырезом, покрытое рюшами и оборками ситцевое платье — для Маффин. В последнее время ей заказывали фотографии не только в обнаженном виде.
После обеда вся семья пошла переодеваться, а Джон начал готовить аппаратуру. Он бы предпочел снимать в студии, но газета заказала снимки в доме.
Джеф наблюдал за ним, а двухлетний ребенок путался под ногами. Хотя Джеф с Джоном были примерно одного возраста, но, не имея общих интересов, почти не общались. Джеф работал мойщиком окон и был доволен собой. Его единственная мечта состояла в том, чтобы открыть собственную фирму, но дальше планов он не шел и ничего не делал, чтобы осуществить свою мечту.
— У тебя столько аппаратуры, — отметил Джеф. Он был немного выше Джона и чуть полнее его.
— Да, — кивнул Джон и мысленно выругал себя за то, что не привел ассистента.
— А вот мне нужны только ведро и тряпка, и я могу работать.
— Здорово, — пробормотал Джон, устанавливая экран возле одного из прожекторов.
— Вот уж не думал, что нужно столько всего, чтобы сделать пару снимков.
Джон даже не удосужился ответить. Боже, если они с Маффин поженятся, этот тип станет его родственником. Этого только не хватало. Неужели Маффин встречалась с Джефом?
— Застал одну пташку в ванной вчера, — весело сообщил Джеф, — причем, мне кажется, ей это понравилось. Она знала, что я в доме. Все время застаю девочек в трусиках и лифчиках. При желании можно хорошо порезвиться. Вчерашняя малышка…
Джон отвернулся.
Такого рода разговоры его не интересовали. Маффин сказала ему, что у них с Джефом ничего не было. А если и было, разве ревновал бы он? Нет, решил Джон, прошлое есть прошлое, даже если оно напоминает о себе.
Вбежала Маффин.
— Я готова, — объявила она.
За ней потянулась семья. Каждый с достоинством нес бремя свалившейся на них славы.
— Ох! — воскликнул Джеф. — Вы все потрясающе выглядите!
Пэнни зло уставилась на него.
— Этот наряд ужасен, — пожаловалась она. — Брюки слишком длинные.
— Ты мило смотришься, — постарался успокоить ее Джон и принялся усаживать всех для снимка.
Это было непросто. Все лезли не в свое дело. Пэнни продолжала ныть, а ребенок заплакал.
Джон молча поклялся больше никогда не браться за подобное. Ему вполне достаточно одной Маффин.
Дома, когда они уже лежали в постели, Джон спросил Маффин:
— Как ты умудрилась встречаться с таким чучелом?
— С кем?
— Да с твоим родственничком.
— О, с Джефом, — хохотнула Маффин. — Он очень симпатичный.
— Симпатичный?
— Во всяком случае, был таким. Но сейчас все по-другому. Сестра его запилила, и он превратился в зануду.
— Ты с ним спала?
— Что? — На Джона в упор смотрели большие девичьи глаза.
— Не притворяйся дурочкой, толстая задница.
— Не называй меня толстой задницей!
— Почему? Это что, эрогенная зона? Давай попробуем! — Джон грубо схватил Маффин. На ней была короткая ночная рубашка. Он разорвал ее.
— Свинья! — Она ударила его ногой. — Рубашка стоила пять фунтов.
— Я заплачу.
— Если бы с тобой не было так хорошо, я бы тебя возненавидела.
Глава одиннадцатая
Лондонскую погоду в июне предсказать невозможно. Иногда холодно, иногда жарко и душно.
Клео как раз попала в Лондон в жару.
Аэропорт Хитроу пребывал в хаосе из-за террористов. Такси не было.
Она поехала в центр города на автобусе, изнемогая от духоты в строгом костюме, который оказался слишком жарким для лондонской погоды.
Сколько трудов потрачено только для того, чтобы сбежать от этого идиотского певца! Надев темные очки, Клео любовалась из окна автобуса видами Лондона.
Каждая свободная лужайка была усеяна полуобнаженными телами. Бизнесмены в помятых брюках и рубашках с закатанными рукавами. Секретарши в немодных мини-юбках и свитерах, через которые виднелись бретельки лифчиков. Длинные ноги. Короткие ноги. Волосатые ноги. Все что угодно.
У Майка были красивые для мужчины ноги — длинные, прямые, покрытые черными волосами.
Клео не могла сдержать улыбки, вспомнив о том, как Майк любил ходить голым по квартире. Мужчины выглядят такими беззащитными без одежды.
— Мне нравится твой стиль, — любил говорить о ее манере одеваться Майк.
— А мне нравится видеть тебя голым, — отвечала ему Клео.
Автобус с трудом добрался до Брэмптон-роуд. Клео чувствовала усталость, последние дни прошли в спешке. Она хотела помыться, сходить к парикмахеру, разобрать свои вещи и позвонить старым друзьям. Прийти внезапно и удивить мать. Побродить по магазинам. Она не была в Лондоне уже четыре года.
В отеле ее ждало множество известий. Пять раз звонил Майк, дважды — Рассел Хейз и один раз — Джинни Сэндлер.
В номере стояли цветы от Шепа Стоуна, а в них — записка с извинениями. Зачем она говорила ему, где остановится?
Клео сняла костюм и пошла под душ. Внезапно она почувствовала возбуждение. Что вызвало его? Жара или воспоминание о неверном муже?
Майк всегда говорил, что ее заводит теплая погода. Последний раз они занимались любовью на прошлой неделе. Но слишком скучно и быстро.
— Давай съездим в Пуэрто-Рико на следующей неделе, — сказал тогда Майк. — Немножко отдохнем и позагораем.
— Подожди, пока я вернусь из Лондона, — ответила Клео.
Зазвонил телефон, но Клео не подошла. Не хотелось ни с кем разговаривать. Кто бы это ни был — перезвонит.
Она надела брюки, шелковую блузку и связала волосы в пучок. Потом разобрала вещи, думая о том, что ее гардероб не соответствует столь жаркой погоде.
Она почувствовала себя лучше, разобрав одежду, разложив все предметы туалета, записные книжки и диктофон в строгом порядке.
