Робер Гайяр - Мари Антильская. Книга первая
— Благодарю вас, ваше превосходительство…
Могила было открыл рот, будто собираясь еще что-то сказать, но в этот самый момент вдруг протяжно загудел рожок. Дюпарке вздрогнул от неожиданности.
— Что там случилось?
Ив улыбнулся.
— Пересекаем экватор, — пояснил он. — И если вы, ваше превосходительство, делаете это впервые, то вам предстоит крещение Нептуна.
Выйдя на палубу, Жак не узнал ни «Проворного», ни членов экипажа.
На верхней палубе, в кресле, обтянутом малиновым бархатом, словно на троне восседал какой-то седовласый старец и лениво теребил рукою белоснежную бороду, шелковистыми волнами ниспадающую ему до самых колен. Вокруг него стояли четверо приближенных, тоже не менее почтенного возраста и вооруженные трезубцами, придававшими немного свирепый вид. Повсюду, от бака до юта, вместо матросов, что обычно сновали взад-вперед, важно разгуливали какие-то знатные господа, чьи богатые одежды заставили бы позавидовать даже придворных вельмож.
Жак тотчас же узнал эти богато изукрашенные золотым шитьем камзолы и короткие бархатные штаны — он помнил, как они грудой лежали в сундуках после победы «Проворного» над «Макареной» — и не смог сдержать смеха, видя этих суровых, беспощадных моряков, разряженных в трофеи, доставшиеся им от поверженного противника.
Заметив капитана Жерома де Отвиля, которого, судя по выражению его лица, явно ничуть не меньше развлекало зрелище галисийцев, шотландцев и басков, напяливших на себя эти нелепые одежды, Жак тут же поспешил к нему.
— Господин губернатор, — обратился к нему капитан, — сейчас вы будете иметь честь предстать пред очи самого Нептуна. Мы как раз только что вошли в его владения, и он, как вы можете сами убедиться, оказал нам честь и почтил своим визитом.
И он указал рукою на старца, что восседал в кресле на верхней палубе.
— Если не ошибаюсь, — со смехом ответа Жак, — это божество воплотилось в облике гардемарина Сарра де Лапьерьера, не так ли?
— Вы совершенно правы, господин губернатор, и теперь вам предстоит принять из его рук крещение… Позвольте предупредить вас, сударь, что это не просто забавная церемония, но и ритуал, к которому следует относиться вполне серьезно. Я бы советовал вам всецело отдаться воле Нептуна, ибо вы ведь полагаете надолго остаться в его владениях. А все, кто не подчиняется его законам, рано или поздно становятся жертвами его праведного гнева. Впрочем, вы и сами в этом убедитесь, когда немного поживете на островах…
— Я готов, сударь, — был ответ Жака.
Он совсем уж было собрался оставить капитана, дабы пасть ниц пред Нептуном, добровольно присоединившись к этой забавной комедии, но тут господин де Отвиль остановил его со словами:
— Кстати, господин губернатор, я хотел бы поговорить с вами об одном деле, которое, возможно, еще не достигло ваших ушей. Речь пойдет о человеке, которому вы столь великодушно сохранили жизнь. Некоем Иве Могиле…
— Ах, вот как! — изображая изумление, воскликнул Жак. — И что же он такое натворил?
— Вы спрашиваете, что он натворил? Да ни больше ни меньше как отнял призовые деньги у доброй половины моих матросов! Нынче не сыскать уже ни одного галисийца, у которого в кошельке остался бы хоть один пистоль! Достопочтенный господин Могила дочиста обыграл их в карты!
— И, как я смею догадываться, вашим галисийцам это пришлось не по нраву, не так ли?
— Еще бы! Вот они и явились ко мне с жалобой. Одни требовали ни больше ни меньше как просто выбросить его за борт, другие были согласны привязать его к фалу и трижды обмакнуть в море, пониже киля. Мне с трудом удалось их утихомирить!
— Кто-нибудь заметил, что он мошенничал?
— Насколько мне известно, нет. Думаю, если бы мои ребята поймали его за руку, они не стали бы терять времени и интересоваться моим мнением на этот счет. А ваш человек уже давно бы кормил акул… Однако считаю своим долгом поставить вас в известность об этом происшествии, ибо этому достопочтенному Силачу, как вы изволите его величать, могут грозить весьма серьезные неприятности. Галисийцы, они непременно захотят отомстить!
— Господин капитан, — степенно возразил Жак, — думаю, мой человек, как вы изволили его величать, вполне в состоянии защитить себя без посторонней помощи. Кроме того, позволю себе заметить, что если уж ваши галисийцы так дорожили своим золотом, то им никак не следовало доверять его риску карточной игры. Представьте, если бы им случилось выиграть, а не проиграть все, что перекочевало теперь в кошелек Лефора, — сомневаюсь, чтобы они согласились вернуть ему проигранные монеты. А вообще, сударь, раз никто из них не в состоянии подтвердить, будто Ив выиграл нечестным путем, не вижу, на что им жаловаться… Как и не могу осудить поведение моего человека!
— Ах, сударь! — извиняющимся тоном воскликнул господин де Отвиль. — Я рассказал вам все это, только желая поставить вас в известность, и не имел в виду ничего другого. Единственно, чтобы избежать нежелательных инцидентов между Лефором и своей командой.
— Как только мне представится возможность, я намерен незамедлительно переговорить с ним и запретить ему отныне даже прикасаться к картам…
В тот самый момент к ним подошел отец Теэнель. Почтительными жестами поприветствовав капитана и губернатора, он обвел взглядом море и промолвил:
— Только вы один, сударь, будете удостоены нынче крещения Нептуна. Вы единственный человек на борту, кто еще никогда не пересекал экватора.
— Я готов, святой отец, — повторил Жак.
— Я буду вашим крестным отцом, — добавил иезуит.
— Благодарю вас за честь, святой отец…
Тем временем прогуливающиеся с царственным видом сеньоры, неловко подражая повадкам придворных, уже расставляли вдоль леера бочки с водой. Другие обливали палубу мыльной водой и даже сами, зная о подвохе, с трудом умудрялись сохранять равновесие… Однако все эти приготовления проводились степенно и в полном соответствии с каким-то весьма церемонным этикетом. Они то и дело отвешивали друг другу почтительнейшие поклоны, приседали в глубочайших реверансах и срывали с голов обильно украшенные перьями шляпы, подметая в приступах куртуазности палубу их полями и украшениями.
Наконец по обе стороны прохода, по которому предстояло шествовать Жаку с его крестным отцом, образовалась живая изгородь. Все прекрасные карнавальные сеньоры, которые только что наполняли бочки и намыливали палубу, напустили на себя суровый вид и размахивали, словно скипетрами, самыми неожиданными и невообразимыми предметами. Один держал в руке на манер алебарды обыкновенный гарпун, а другой старую метлу из гальюна.
Когда Дюпарке приблизился к окруженному верной свитой Нептуну, все дружно в приветственном жесте простерли к нему руки.
Оказавшись в нескольких шагах от наряженного морским божеством гардемарина Лапьерьера, Дюпарке остановился.
Тут один из четверки приближенных к божеству, опершись на ярко раскрашенный трезубец, воскликнул:
— Приблизься и внимай!
Жак с улыбкой повиновался приказанию. А отец Теэнель прошел вперед, будто стараясь защитить его своим телом.
— С вашего позволения, господин, — зычным голосом, так, чтобы было слышно всем, продолжил человек с трезубцем, — с вашего позволения, осмелюсь представить вам человека, который желает переступить порог царства Нептуна. Какое имя избрали вы себе для пребывания в этом царстве?
— Валиан! — голосом, ничуть не менее звучным, чем у приближенного Нептуна, ответил иезуит.
— Превосходно! А теперь, Валиан, извольте ответить на мои вопросы. Случалось ли вам когда-нибудь пьянеть от одной кружки пива?
— Никогда! — ответил Жак.
Нептун с силой ударил скипетром о подлокотник своего трона и воскликнул:
— Кто это там завел разговор про пиво? Слышать не хочу о пиве! Принесите-ка мне лучше пинту доброго рому! Да поживей! Вы что, не слышали? Пинту рома!
— И мне тоже! — завопил один из почетной свиты. — По пинте на брата! Вы когда-нибудь видели, чтобы человек вещал именем Нептуновым с пустой кружкой в руке?!
Подчиняясь забавной комедии, Дюпарке обратился к оказавшемуся поблизости одному из маскарадных сеньоров и приказал:
— Ступайте-ка и принесите бочонок рома, я угощаю!
— Браво! — заорал Нептун. — Вот это по-нашему! Сразу видно, что имеешь дело с настоящим подданным моих владений. Да одних только этих слов вполне достаточно, чтобы настежь открыть перед вами все двери тропиков!
Нарядный вельможа не заставил повторять приказания и поспешил к камбузу. Однако в спешке совсем позабыл о намыленной палубе и, не успев сделать и пары шагов, поскользнулся и грохнулся на спину, вызвав взрыв хохота. Остальные сеньоры тут же подхватили его за руки и за ноги.
