Миранда Гловер - Шедевр
В Национальной галерее есть семь других картин Рафаэля, но «Мадонна с гвоздиками» стала центральным произведением. После смерти герцога в 1995 году его сын обнаружил, что в наследство ему почти ничего не осталось. Он пренебрег договором между его отцом и галереей и решил выставить картину на продажу. Удивительно, но теперь ситуация напоминала историю несостоявшейся продажи «Кристины Датской» столетие назад. В обоих случаях борьба за шедевр свидетельствовала о преобладании материальной ценности картины над эстетической.
Прежде чем Национальная галерея успела что-либо предпринять, Гетти выложил за «Мадонну с гвоздиками» 50 миллионов долларов, и картина должна была переехать в Калифорнию. Но тут в игру вступил разъяренный Лондон и забрал документы на «Мадонну». За этим последовали месяцы торгов, и после продолжительных споров картина была «спасена». Но от чего она в действительности была спасена — и от кого? Я понимала, что глаза и души будут вечно восхищаться произведением, независимо от того, кому оно принадлежит и где находится.
Я вернулась домой после полудня, искупалась, тщательно смывая «следы», оставленные Викториной, после чего легла спать. В моем сознании необходимо было расчистить место для Марии. Викторину нужно временно отложить в сторону. Дженнифер посоветовала мне статью о роли искусства в создании образа девы Марии и ее восприятии современной аудиторией. Проснувшись, я прочла ее. В средневековье картины на религиозные темы писались лишь представителями духовенства, бывшего, как тогда считали, ближе к Богу. К тринадцатому веку новые монашеские ордена, такие как францисканцы[11], усилили связь между религиозным и мирским. Простые люди начали перенимать некоторые религиозные обряды, как, например, ежедневная молитва или исповедь, и святые образы на полотнах лишь способствовали их духовному росту, склоняя к глубокой вере. Искусство могло научить людей молиться, и вскоре их внимание обратилось к Библии, в частности, к жизни Иисуса, Марии и святых.
Из-за неопределенности и недосказанности образ Девы Марии подвергся множеству различных интерпретаций. Как мать Иисуса Христа, она была святой, которой все могли молиться. Но в шестнадцатом веке некоторые представители духовенства считали, что преданность деве Марии мешает людям преклоняться перед Христом. К их ужасу, Мария приобретала главенствующее положение среди святых.
В моем представлении Мария должна символизировать чистоту — одно из качеств женской натуры. Что касается ее значимости, то ситуация казалась двойственной: с одной стороны, это произведение бесценно, а с другой — каждый в некоторой степени обладает им и может видеть в святом образе все, что захочет. В этом смысле символическая значимость Богоматери лишена чистоты. Изобразительное искусство оказывает большое влияние на людей и может сделать их идолопоклонниками. В этом мы с Марией схожи. Теперь каждый день я получаю письма от своих фанаток, и Кэти говорит, что эти девочки постоянно дежурят около галереи, надеясь хоть мельком увидеть меня, сфотографировать или даже уговорить оставить автограф на их коже. Я становлюсь культовой фигурой, что мало сочеталось со мной настоящей и теми мыслями, которые я стремилась выразить. Девочки-подростки пишут на своем теле самые сокровенные мысли, но является ли для них это средством самовыражения, или это всего лишь проявление свойственной их возрасту тяги к подражанию? Мне было страшно за них, и результатом моего прошлого проекта стала не свобода, а возросшая уязвимость.
Наконец я составила план. Воплощение Марии будет самым сложным представлением, которое вероятнее других может обернуться провалом. Я решила, что одним из условий контракта станет то, что коллекционер и его гости должны собраться в религиозной обстановке, а я оденусь в костюм Марии и расскажу ее историю. Я попытаюсь описать развитие культа Святой Девы и то, как это отразилось на стоимости ее изображений и запятнало ее образ, сделав его зависимым от воображения поклонников. Наконец, я упомяну о том, сколько сегодня эта картина стоит в долларах. Я надену такое же платье, как и у «Мадонны с гвоздиками»: шелковый бежевый корсаж поверх шелковых рубашек, тонкая вуаль на светлых волосах. Я буду держать букет гвоздик и «Книгу времен» — молитвенник, посвященный Богоматери.
Но я понимала, что существует еще одна важная черта в Марии, которую я хочу, но не смогу передать. Я имею в виду роль матери. Это то, над чем нужно было подумать. Однако мне не удавалось постичь материнский аспект образа Марии — или, скорее, то, какой отклик он находил в моей душе. Казалось, будто я заперла эту часть своей натуры и потеряла ключ.
24
Когда Эйдан уехал в Нью-Йорк, я почувствовала себя одинокой и даже несчастной. Два дня я не могла ничего делать. Моя работа над образом Марии застопорилась. Святая Дева в равной степени интриговала и вдохновляла, и мне было очень трудно переключиться на следующую героиню. Мария также вселила в меня беспокойство по поводу представления. Кто мои будущие зрители и как они воспримут увиденное? Что все это будет для них означать? Первые четыре сценария были почти закончены, но оставалось еще три. Сочетание ночей в образе Викторины и дней в мыслях о Деве Марии расширило для меня спектр женских качеств и типажей, от Мадонны до Магдалины и обратно.
Каждая героиня обладала качествами, свойственными также и мне, но чему они на самом деле могут научить меня или публику, следующую за моими идеями об обладании в искусстве, эстетических качествах женщины и их денежном эквиваленте? Ясно было лишь то, что все героини доказывали уникальность и разнообразие женской сущности, говорили о том, что мы, женщины, гораздо значимее, сильнее и сложнее, чем воплощение внешней привлекательности.
До отъезда в Нью-Йорк оставалось два дня. Билли и его жена Кэрри пригласили меня к себе за город. Позабыв о своей неприязни к сельской жизни, я села в поезд до Страуда. Возможно, короткий перерыв в работе пойдет мне на пользу. Художники стремятся держаться рядом с себе подобными. Там были все: Сара и Рут приехали прошлой ночью, как и Джемми, строитель и брат Билли, вместе с Луизой, подругой Кэрри из Калифорнии. Саул и Джочим, два скульптора из галереи Эйдана приехали чуть позже, ночью. Все резвились на лоне природы. Билли приобрел старый «Ленд-Ровер» и теперь возил гостей, показывая «поместье» — череду амбаров и слякотных полей — с несвойственным ему прежде энтузиазмом. Я решила, что от свежего деревенского воздуха у него немного помутился рассудок.
Все выходные я бесстрастно наблюдала за веселящимися друзьями. Им понравился участок Билли, и они с неподдельным восторгом говорили о «возвращении к истокам». Рут и Сара даже заглянули в пару местных агентств по недвижимости, надеясь найти дома, продающиеся в этом же районе. Выяснилось, что Луиза — организатор разнообразных мероприятий. Она предложила Билли и Кэрри устроить здесь следующим летом «альтернативный фестиваль искусств». Честно говоря, их энтузиазм слишком напоминал мне детство, чтобы я могла разделить его. Словно я попала в прошлое, но только без политической идеологизированности, свойственной поколению моих родителей. И в отличие от последних, у моих друзей было полно денег. Деревенская идиллия стала популярной мечтой для людей двадцать первого века, дополнением к которой служили натуральная еда и свободная парковка.
Я сбежала на утреннем поезде в столицу. В какой-то степени отдых удался, позволив мне выйти из-под влияния образа Девы Марии. Теперь я чувствовала, что готова работать над новой героиней. Миссис Фрэнсис Лейлэнд ждала меня в Нью-Йорке. По крайней мере, я знала, что не буду так подавлена ее образом, как это произошло у меня с Марией.
Петра приехала, чтобы сопровождать меня. Она билась над созданием подходящего платья и не понимала, почему ей это не удается. Я предложила ей поехать со мной и увидеть картину в оригинале, чтобы лучше ощутить настроение. Но была еще одна причина, по которой я хотела видеть ее рядом с собой в Нью-Йорке. Мне не улыбалась перспектива остаться одной лицом к лицу с Эйданом, Сэмом и Каролин. Их отношения были слишком сложными и личными, чтобы я могла в них вмешиваться. Близость, которая существовала между членами этой семьи, выводила меня из равновесия, заставляя нервничать в их присутствии. Я поссорилась с друзьями Каролин, или скорее Эйдана, из-за каких-то пустяков, отказалась с ними ужинать и даже уходила раньше, когда мы с ними встречались на нейтральной территории.
Приехав в Париж, я сразу направилась в студию Петры на площади Республики, где должна была состояться последняя примерка красного бархатного платья мадам де Сенонн.
— Ты тощая как жердь! — неожиданно для себя выпалила я, как только увидела подругу. Я переживала из-за предстоящего путешествия, а также из-за платья. Оно было решающим для успеха на аукционе. Я заметила, что силы Петры тоже на исходе.
