Тереза Крейн - По велению сердца
Наконец ее напористый и требовательный голос затих во дворе. Кэрри остановила взгляд на конверте, который лежал на столе. Снаружи донесся шум мотора, и вот уже шины зашуршали по гравию, когда Лео направил автомобиль вниз по дороге. Она невольно посочувствовала Мэри Уэббер. Что-то в поведении Лео подсказывало ей, что поездка на машине по крутой и извилистом горной дороге вряд ли будет той приятна.
А между тем письмо продолжало лежать на столе, терпеливо дожидаясь ее внимания. Кэрри решительно отвернулась от него, подошла к двери, но потом с гневным нетерпеливым восклицанием вернулась к столу и схватила ненавистное послание.
Письмо было кратким, резким и повелительным. Как долго, хотел узнать Артур, должен он, но ее мнению, заниматься домашними делами? Если бы его устраивала холостяцкая жизнь, он никогда бы не женился. Он уже устал отвечать на вопросы соседей о том, когда вернется его супруга. Без сомнения, у нее было достаточно времени, чтобы привести в порядок дела бабушки. Или ей не под силу справиться с ними и необходима его помощь? Его приводила в ужас мысль о том, сколько денег она потратила за это время. Он требовал, чтобы она возвращалась домой. И немедленно. Внизу стояла подпись: Твой любящий муж Артур.
Она откинула голову назад и пронзительно закричала в безысходном отчаянии. Потом яростно скомкала письмо.
— Будь ты проклят, — в бессильном гневе прошептала она. — Будь ты проклят, Артур. Мой любящий муж? Боже всемогущий! Я хочу… — она судорожно вздохнула и бросила скомканное письмо на стол, — я хочу, чтобы ты умер. Хочу! И думаю об этом. Ты слышишь? — Она снова устремила взор в пустоту. Я хочу, чтобы ты умер!
Лео вернулся около полудня. Его худощавое лицо было необычно бледным, а сам он — замкнутым и неразговорчивым. Это не могло не встревожить Кэрри.
— У тебя все в порядке? — Она потянулась обнять его.
— Да, — сухо ответил он.
— А мне так не кажется. Лео, что-нибудь случилось? Тебе не дает покоя тот кошмар, который приснился ночью? Он до сих пор тебя тревожит? Или что-то другое?
Он разжал ее руки и отвернулся.
— Не стоит об этом, Кэрри. Говорю тебе, у меня все хорошо.
— Странно, — рассудительно начала Кэрри. — Просто я хотела узнать, только и всего. Ты плохо спал, и сейчас ты очень раздражен.
— Я не раздражен.
Она улыбнулась.
— Извини. — Он усмехнулся и потер лоб рукой.
— Ничего.
Когда он приехал, она составляла каталог книг или, по крайней мере, пыталась этим заниматься. Но наткнулась на старый, в кожаном переплете том о Помпеях и Геркулануме и настолько увлеклась, что засиделась и не заметила, как у нее онемела нога.
— Ух! — запрыгала она на левой ноге, потирая правую.
— Вино, — сказал он. — Давай выпьем немного вина. Это самое лучшее лечебное средство.
— Чай, — твердо возразила она. — Давай лучше выпьем по чашечке чаю. Как там грозная миссис Уэббер?
Он притворно вздохнул и развел руками.
— Боюсь, она разочарована. Пронырливая старая ведьма… Ты можешь пить чай, а я хочу вина.
На кухне он откупорил бутылку портвейна. Кэрри поставила чайник на огонь. За спиной услышала шуршание бумаги.
— Ты позволишь? — спросил Лео.
Она повернулась и увидела, что он поднял ее скомканное письмо и разглаживает его на столе.
Она пожала плечами.
— Доставь себе удовольствие. Только вряд ли ты узнаешь что-нибудь новое.
В комнате наступила тишина, пока Лео читал измятое письмо, написанное аккуратным почерком.
— Итак, — сказал он, — что ты собираешься делать?
Она глубоко вздохнула.
— Не знаю. Ответить на письмо? Сказать ему… — она беспомощно развела руками. — Что мне делать, Лео? Что мы будем делать?
Он выпрямился, бросив письмо на стол.
— Не знаю, — Отвернувшись от нее, подошел к двери и достал из кармана портсигар. — Не знаю, — задумчиво повторил он.
— Весьма ободряющий ответ, — сказала Кзрри неестественно оживленно.
Лео с усилием растирал виски, словно пытаясь унять боль. Она метнулась к нему, обняла и повернула к себе.
— У тебя болит голова?
— Да, что-то в этом роде.
Она показала на стакан, который он держал в руке.
— Это помогает?
— Да. — Он запрокинул голову и осушил стакан. — У меня как раз такая головная боль, при которой это помогает. — Он криво усмехнулся.
Она прижалась к нему. За эти дни это движение стало для нее таким привычным, таким необходимым. Легонько оперлась лбом на его плечо.
Твой любящий муж Артур. Вторники, четверги и субботы.
Как могла она терпеть такое? И как сможет терпеть это опять?
Она прикрыла глаза. Руки Лео слегка обнимали ее. Его взгляд был устремлен на горы.
— Лео, что мы будем делать? — вновь спросила она тихо.
— Что?.. Пойдем в постель. Прямо сейчас. Если только у тебя нет более интересных предложений.
— Такая упрямая была девочка, — рассказывала Мерайя. — И всегда такая быстрая. Не успеет придумать что-нибудь, как все уже сделано. Стоило ей только захотеть, как она непременно должна была получить это. — Старушка грустно улыбалась, вспоминая давно прошедшие дни. Она видела их так ясно, словно это случилось не далее, как вчера.
— А Леонард? — поинтересовалась Кэрри. — Он был таким же?
— Нет. Он был совсем другой. Спокойный, рассудительный мальчик. А еще очень… — ока задумалась. — Я забыла слово… Благоразумным?
— Это одно и то же, — сказала Кэрри. — Вы хотели сказать чувствительным, впечатлительным?
— Да, да.
— Именно такое ощущение возникло и у меня, когда я листала дневники. У них были совершенно разные характеры. Однако это не мешало им нежно любить друг друга, не так ли? Я правильно поняла?
Мерайя развела руками с узловатыми пальцами.
— Они были братом и сестрой.
— Но не все братья и сестры бывают так — близки. И дневники подтверждают это. Они все делали вместе. Впечатление такое, будто они создавали свой собственный мир. Виллу, сад, до тех пор, пока, — Кэрри глубоко вздохнула, — пока не умер бедняжка Леонард. — Она печально покачала головой. — Должно быть, Беатрис была убита горем.
— Si. Это правда.
— Но потом она вышла замуж. — Кэрри встала и подошла к окну. Полдень был душный, мрачный и влажный. В воздухе не ощущалось ни малейшего движения. Даже шум реки доносился как-то приглушенно.
— Да. Она вышла замуж.
— Последний дневник заканчивается перед тем, как на свет появился ее первенец, дядя Генри. Последняя запись показалась мне очень странной и непонятной? Больше я не буду чувствовать себя одинокой, написала она. Вам не кажется это странным? Вы читали?
Возникшая пауза тянулась довольно долго.
— Si, — тихо произнесла Мерайя. — Читала. Помню.
Движимая желанием узнать всю правду, Кэрри обернулась.
— Мерайя, пожалуйста, скажите мне — вы знаете, где пропавший дневник?
Старушка тяжело поднялась со своего места и сказала, не глядя на Кэрри.
— Давай сначала выпьем вина. Потом поговорим еще.
— Не знаю, почему, — Кэрри зашевелилась, поудобнее устраиваясь на плече Лео, — но я абсолютно уверена в том, что Мерайя знает, где находится дневник 1867 года. Почему она ничего мне не рассказывает? Почему не позволяет увидеть его?
Лео взял прядь ее волос и намотал на палец.
— Почему это имеет для тебя такое значение?
— Не знаю, но почему-то имеет. Сегодня она много рассказывала о Беатрис, о том времени, когда та была еще девочкой, потом о более позднем периоде ее жизни на вилле, уже будучи замужней женщиной, и о последних годах, когда она осталась одна с дядей Генри. О наших родителях, о друзьях Беатрис и ее пристрастии к саду. Но она ни за что не хочет говорить о Леонарде, о том, как он умер. Здесь есть какая-то тайна, я чувствую. И она как-то связана с пропавшим дневником.
Лео зевнул.
— Извини, ты устал, я понимаю. Хочешь поспать?
Он повернул голову на подушке и улыбнулся. Пока она днем ходила к Мерайе, его плохое настроение исчезло без следа.
— Часок-друшй, — ответил он, Подперев голову рукой, он смотрел на нее сверху вниз. — Скажем так, было бы не плохо поспать хотя бы немного.
Прошло несколько дней, прежде чем Кэрри собралась вновь навестить Мерайю. За это время она написала Артуру короткое письмо с извинениями, обойдя молчанием его вопросы. Отнесла его на почту, сделала кое-какие покупки, а потом направилась к Мерайе.
— Мерайя, это я. Я принесла вам виноград… — она осеклась.
Ей лучезарно улыбалась Мэри Уэббер.
— Миссис Стоу. Как приятно видеть вас снова. Я как раз рассказывала Мерайе о своем маленьком путешествии к вам на днях…
Кэрри перевела взгляд на Мерайю. Лицо старушки застыло будто каменное — ни теплоты в глазах, ни улыбки приветствия на губах.
