Аманда Дойл - Верь мне !
Его настойчивость наконец пробудила ее: она неожиданно подарила ему свою теплую, милую улыбку и сказала с неосознанно чопорной вежливостью маленькой девочки, благодарящей за неожиданный знак внимания:
- Вы очень добры, сэр, и я надеюсь, что мы снова увидимся, хотя, наверное, это маловероятно.
Он заметил ранимую подвижность ее губ, когда она улыбнулась, ускользающее впечатление красоты ее усталого лица, отблеск боли в глубине широко поставленных глаз и подумал огорченно: "Что ждет эту хрупкую девушку?" Он озадаченно взъерошил свои густые волосы, потом, сжавшись, бросился собирать свои немногочисленные вещи с полки. Поезд начал тормозить, и он только успел еще раз посмотреть на нее сверху вниз, по-мальчишески ухмыльнулся и сказал:
- Ну, пока, Луиза! - И спрыгнул с подножки. - Счастливо! - проговорил он, когда поезд провез ее мимо него, и она сказала вслух:
- До свидания, Аллан, - хотя знала, что он не услышит ее через стекло.
Поезд ехал, урча и раскачиваясь в растекающемся свете, а Лу все стояла у окна купе, прижавшись носом к запотевшему стеклу, глядя на мир, который никогда раньше и представить себе не могла. Прежние покрытые багровыми тенями и джунглями горы и ущелья, которые то вздымались ввысь, то проваливались вниз на морозно светлом фоне ночного неба, уступили место более мягкому рельефу, менее гористому и внушительному, но создающему впечатление холмистых просторов. Изумленной Лу казалось, что этим просторам конца не было: самые дальние холмы были окрашены в серо-синие тона, ближние были усеяны причудливо-изящными серо-зелеными эвкалиптами, перемежающимися с тем, что казалось огромными лесами белесых зарослей - неловких, фантастических форм мертвых деревьев: некоторые из них протягивали странные руки к небу, как бы в последней мольбе о пощаде, другие неподвижно упали, смирившись с поражением, а зимняя трава неохотно пробивалась меж их обнаженных выбеленных ветвей. Лу не знала, что это человек снял с них кору, осудив на гибель в попытке очистить и культивировать эту холмистую бесконечность, но ей были глубоко неприятны эти потусторонние погибшие формы. Она предпочитала обнаженные склоны холмов с красноземной почвой, похожей на ржавчину, усеянные зеленью деревьев курраджонг, где аккуратные изгороди вносили элемент цивилизации, где овцы паслись на гладких откосах, речные луга поросли густой травой, и ряды пирамидальных тополей глухой стеной стояли вдоль мелких речушек.
Брейди Крик оказалась маленькой платформой с желтым деревянным станционным строением на дальнем конце, двумя развалюхами-сарайчиками и собачьей конурой. Лу помогла женщине с маленькой девочкой собрать чемоданы и сложить пледы и с интересом и не без зависти увидела, как девочка бросилась туда, где обветренный мужчина в огромной широкополой шляпе высвобождал свои длинные ноги из-за рулевой колонки запыленного джипа. Через секунду женщина и дочка по очереди оказались в грубых жилистых мужских объятиях, а две овчарки выкарабкались из задней части машины и лизали вернувшихся путешественниц и радостно прыгали.
Лу отвернулась, стараясь ободриться. Конечно, ей не приходится ждать такой встречи, но, по крайней мере, сказала она себе с надеждой, миссис Брайент не может не обрадоваться, что она приехала помочь, пока их чудо-гувернантка отсутствует. Да она и не в том положении, когда можно думать и выбирать, напомнила она себе. У нее даже нет денег, чтобы вернуться обратно в город, но, живя здесь, экономить будет легко, решила она: ни магазинов, ни платы за проезд на трамваях или автобусах, да и жить она будет на всем готовом - и это при весьма щедрой плате! Расчесывая золотистые волосы, она изучала свое отражение в зеркале качающейся туалетной комнаты. Бледное овальное лицо, большие фиалковые глаза, окруженные усталой тенью под изящно выгнутыми бровями, прямой носик - слишком маленький, чтобы быть красивым, признала она, да и рот слишком большой - и общее выражение лица, которое можно опреде-ли1ъ только как усталую решимость. Сжимая в руке сумочку и подняв воротник, спасаясь от пронизывающего холода в коридоре, Лу оставалась там последние несколько миль, а потом вышла на вымощенную гравием платформу с облезшей изгородью, которая и была разъездом Нандойя.
Лу посмотрела вокруг: в обе стороны на пустынную, покрытую гравием платформу, и за нее, на усеянную колдобинами землю за изгородью, где у раздвоенного эвкалипта стояла машина - длинная, серая, сверкающая быстро тающими искрами изморози. Казалось, кроме Лу на станции никого нет. Но все же кто-то здесь был, поняла она, услышав голоса и движение рычагов на темно-желтом и розоватом блокпосте в конце платформы. Она уже почти дошла до него, когда появился некто в черной кожаной куртке и решительно надвинутой на лоб широкополой шляпе, прикрывающей черные волосы. Он задержался только на долю секунды, и она ощутила на себе критический взгляд серых глаз, а потом решительно прошел мимо к ожидающему его лимузину. Почему-то ей не хватило дыхания, как будто она получила удар реальной физической силы.
Мне следовало съесть мои бутерброды, сказала она себе, а не только яблоко. Я устала и немного проголодалась, вот почему чувствую внутри какую-то пустоту. Это ощущение не имеет никакого отношения к этому сельскому жителю, а он не имеет никакого отношения ко мне. Она ни на минуту не усомнилась, что перед ней сельский житель: длинные крепкие ноги, обтянутые линялым вельветом, начищенные до блеска сапоги, расстегнутый ворот рубашки, открывавший мощную загорелую колонну шеи - все это складывалось в образ сельского жителя. Явно не фермер. Фермеры не могут быть такими изначальными и сокрушительными, как этот сельский житель.
- Здрасьте, мисс. Кого-то ищете? - Второй обитатель блокпоста, видимо сигнальщик, запер дверь, опустил ключ в карман выгоревшего защитного комбинезона и услужливо повернулся к ней.
- Пожалуйста. Я хотела бы узнать, как мне отсюда добраться до Ридли Хиллз. Человек встал как вкопанный.
- Ридли Хиллз? - эхом повторил он (довольно глупо, подумала Лу).
- Да, владение мистера Стивена Брайента, Ридли Хиллз, - подробнее объяснила она ему.
Если бы она так не ужаснулась тому, что случилось потом, Лу, может быть, даже посмеялась бы, увидев, как на лице сигнальщика сменяют друг друга недоверие, изумление и даже некоторая тревога. Он еще секунду постоял, как будто не мог сдвинуться с места, а потом бросился бежать, выскочив за загородку, и проорал:
- Стив! Стив, остановись! Это она. Она все-таки приехала, она сейчас здесь, это та девушка в плаще.
- Ox, нет! - вслух простонала Лу. - Ох, нет! Не может быть - только не он, не этот деревенский житель. - Но безрезультатно пытаясь успокоиться, собраться с мыслями и приготовиться к надвигающейся буре, она уже знала, что это он. Когда сигнальщик позвал его, мужчина уже лениво садился за руль. Но вышел обратно он отнюдь не лениво. Он вышел гневно, и гнев звучал в каждом его шаге, отчеканенном по изрытой колдобинами земле у забора. И вот он уже навис над Лу, широко расставив ноги, засунув руки за плетеный кожаный пояс, застегнутый на узких бедрах.
- Это что, какая-то шутка? - Вот что произнес сельский житель, но по его едкому тону Лу поняла, что он вовсе не шутит. Она вытянулась во весь свой миниатюрный рост в тщетной попытке сравняться с его властной высотой, когда он вот так возвышался над ней, и решила не обращать внимания на сарказм (если это был сарказм) и спросила, как ей показалось, похвально вежливо:
- Может ли быть, что вы - мистер Стивен Брайент из Ридли Хиллз?
- Я Стив Брайент, несомненно! - Нетерпеливо мужчина отбросил этот вопрос в сторону. - Но вы-то кто - мисс Стейси?
- Да, я Луиза Стейси.
Последовала пауза: казалось, он старался подавить приступ какого-то непонятного ей чувства, так что ему пришлось сжать зубы. Потом он заговорил:
- Ну что ж, миссис Стейси, если это не шутка, могу ли я узнать, как случилось, что вы прибыли занять место, на которое требовалась женщина? Я совершенно определенно сказал "способная женщина".
- Ну, так я женщина, и я здесь, - возразила Лу. Ее голос оставался твердым, хотя внутри у нее все дрожало, как фруктовое желе - и не из-за несъеденного завтрака. Она подняла глаза и встретила холодный серый взгляд своего противника с твердым намерением первой глаза не отводить и скрыть от его пронзительного взора свое смятение. Она не могла знать, что в этот момент, когда она смотрела на него снизу вверх с невольной мольбой в фиалковых глазах, под которыми легли усталые тени, она показалась этому суровому мужчине не старше шестнадцати лет. Да, хрупкая, невинная шестнадцатилетняя девочка, решил он, набивая табак в почерневшую трубку смуглым указательным пальцем, и сжал ее в зубах, не зажигая.
- Мисс Стейси, вам придется уехать. Вы не можете здесь оставаться, я не возьму вас в Ридли Хиллз.
Право, он был невозможен! Сначала он дал объявление, что надо ехать немедленно, а теперь, когда она это сделала, он пытается отправить ее обратно. Терпение Лу кончилось. С отвагой, рожденной отчаянием и почти пустым кошельком, и упрямством, унаследованным, наверное, от дедушки-ирландца, она отрезала:
