Генри Вуд - Замок Ист-Линн
— Барбара, ты видела Карлайла?
— Нет, папа.
— Я был у него в конторе, но там говорят, что он в Ист-Линне. Может быть, он скоро пойдет назад. Я хотел бы переговорить с ним, если удастся.
М-р Хэйр остался стоять снаружи, облокотившись на калитку, по другую сторону которой находилась Барбара. Неизвестно, кому из них больше хотелось увидеть м-ра Карлайла.
— Ты знаешь новости? — внезапно воскликнул судья. — Все только об этом и говорят: Карлайл…
Внезапно он шагнул вперед, чтобы посмотреть на дорогу, ведущую из Ист-Линна. У Барбары кровь прилила к лицу от волнения: она ждала, когда он закончит фразу.
— Что сделал мистер Карлайл, папа? — спросила она, когда он занял прежнее место.
— А вот и Карлайл идет, — заметил судья. — Я так и думал, что это были его длинные ноги. Говорят, он купил Ист-Линн, Барбара.
— Ах, папа! Неужели это правда? Мистер Карлайл купил Ист-Линн!
— Очень даже может быть. Ему и мисс Корни досталось в наследство гнездышко, в котором полно золотых яичек. Я только что спросил об этом Дилла, но он был скрытен, как всегда, и не дал ясного ответа.
— Доброе утро! — воскликнул он, когда м-р Карлайл приблизился. — Нашим судьям не терпится узнать, нет ли у Вас новостей из союза в Ипсли, поскольку в нашем союзе считают, что бедняки не должны останавливаться в этом деле на полпути.
— Да, — ответил м-р Карлайл. — Они признали этот иск, так что можете отправить их сегодня. Как поживаешь, Барбара?
— Ну что же, хорошо, — продолжал м-р Хэйр. — Карлайл, люди говорят, что Вы приобрели Ист-Линн.
— Вот как? Ну что же, они говорят правду. Ист-Линн теперь мой.
— За вами, юристами, не угонишься, когда вы работаете на себя. Еще и недели не прошло, как скончался граф, а Ист-Линн уже перешел в Ваши руки.
— Это не совсем так, господин судья. Ист-Линн уже был моим за несколько месяцев до смерти графа.
— Что Вы говорите! Подумать только! Готов побиться об заклад, что Вы с него взяли немалую арендную плату.
— Я не взял никакой платы, — с улыбкой ответил м-р Карлайл. — Он был здесь почетным гостем.
— Ну и глупо с Вашей стороны, — заметил судья. — Не обижайтесь, Карлайл: Вы еще молодой человек, а я уже старый, по крайней мере, скоро буду таковым. И граф был не умнее, если так запутался в конце концов.
— Самым прискорбным образом, — вступила Барбара. — Вчера я слышала, что леди Изабель ничего не осталось, даже на то, чтобы заплатить за свое траурное одеяние. Смиты сообщили об этом Гербертам, а Герберты — мне. Как Вы думаете: это правда, Арчибальд?
Казалось, это немало позабавило м-ра Карлайла.
— Им оставалось только заявить, что у леди Изабель вообще не было траурного одеяния. Ума не приложу, как бы Вест-Линн жил без сплетен!
— В самом деле! — воскликнул судья Хэйр. — Я встретил ее экипаж, запряженный четверкой лошадей; снаружи сидели форейтор и ее горничная. Молодая леди, путешествующая с таким шиком, вряд ли испытывает нужду настолько, чтобы ей не хватало денег на траур, мисс Барбара!
— Ну, Вы же знаете, сэр, что люди не могут не сплетничать, — сказал м-р Карлайл. — К концу дня будут и обо мне говорить, будто я купил не Ист-Линн, а Вест-Линн. Доброе утро, Барбара!
Когда лорд Маунт-Северн прибыл в Лондон, первым, кого он увидел в отеле, где обычно останавливались Вейны, была его жена собственной персоной, которую он считал благополучно пребывающей в Кастл-Марлинге. Граф осведомился о причине ее появления.
Леди Маунт-Северн не составило труда все объяснить. Она, оказывается, уже пробыла в Лондоне пару дней, чтобы самой заказать себе траурную одежду, кроме того, Уильям неважно себя чувствовал, и она захватила его с собой, чтобы он сменил обстановку.
— Жаль, что ты приехала в город, Эмма, — заметил граф, выслушав ее. — Изабель сегодня уехала в Кастл-Марлинг.
Леди Маунт-Северн вскинула голову.
— Это еще зачем?
— Это самое постыдное дело, — сказал граф, не отвечая на прямой вопрос. — Маунт-Северн умер хуже нищего, не оставив Изабель ни шиллинга.
— Никто и не ожидал для нее богатого наследства.
— Но не осталось вообще ничего, ни пенса, даже на ее личные расходы. Я дал ей сегодня пару фунтов, поскольку у нее вообще не было денег.
Графиня широко раскрыла глаза.
— Где же она будет жить? Что станется с нею теперь?
— Ей придется жить с нами. Она…
— С нами?! — перебила леди Маунт-Северн, почти взвизгнув. — Этому не бывать!
— Ей придется, Эмма. Бедняжке больше негде жить. Я должен был принять именно такое решение, и сегодня, как я уже говорил, она уехала в Кастл-Марлинг.
Леди Маунт-Северн побледнела от гнева. Она встала и подошла к столу, по другую сторону которого находился ее супруг.
— Послушай, Рэймонд: я не потерплю Изабель Вейн под крышей моего дома… ненавижу. Как ты мог позволить уговорить себя на это?
— Никто меня не уговаривал, — холодно ответил он. — Я предложил это сам. Где же еще ей быть, как не у нас?
— Мне все равно, — упрямо ответила она. — Только не с нами.
— Обдумай все это спокойно, — ответил его светлость. — У нее нет других родственников, ей просто не к кому больше обратиться за помощью. Я, получив титул лорда, который мне, может быть, не видеть еще лет двадцать, если бы Маунт-Северн вел разумную жизнь, просто обязан, из вежливости, по доброй воле, предложить ей жить с нами. Неужели ты не понимаешь этого?
— Нет, не понимаю, — ответила графиня. — И не потерплю ее присутствия.
— Как бы то ни было, она сейчас в Кастл-Марлинге, в который приехала как в свой дом, — снова заговорил граф. — И даже ты вряд ли решишься по возвращении выгнать ее на улицу, отослать в работный дом или ходатайствовать перед министрами ее Величества о выделении ей содержания из пенсионного фонда, заслужив тем самым всеобщее порицание. Думаю, ты могла бы выказать более доброе отношение к ней.
Леди Маунт-Северн не стала открыто возражать. Ей нельзя было отказать в здравом смысле, и последний аргумент графа было трудно опровергнуть. Куда же еще идти Изабель, как не к ним? Однако она продолжала что-то сердито бормотать, а лицо ее, казалось, вот-вот вспыхнет в самом прямом смысле слова.
— Тебе недолго придется терпеть ее присутствие, — небрежно заметил граф. — Такая милая девушка, как Изабель, наверняка скоро выйдет замуж; к тому же, я еще не видел такой доброй и кроткой души, так что даже ума не приложу, за что ты так ее невзлюбила. Многие мужчины ради ее лица позабудут об отсутствии приданого.
— Она выйдет за первого человека, который сделает ей предложение, — сердито огрызнулась леди Маунт-Северн. — Уж об этом-то я позабочусь.
Глава 12
В КАСТЛ-МАРЛИНГЕ
Изабель прожила в своем новом доме уже около десяти дней, когда в Кастл-Марлинг вернулись лорд и леди Маунт-Северн. Кастл-Марлинг, да будет известно читателю, был вовсе не замком[10], а всего-навсего городком, по соседству с которым находилось небольшое поместье, где и проживали единственные родственники нашей героини.
Лорд Маунт-Северн сердечно поприветствовал Изабель; леди Маунт-Северн — тоже, на свой манер, но сделала это так вызывающе, таким высокомерно-покровительственным тоном, что Изабель покраснела от возмущения. И если первая встреча была такой, то как же иначе могли развиваться их отношения? На бедняжку обрушились все возможные средства унижения, раздражающее высокомерие, мелкие колкости, сухость в обращении. У Изабель едва доставало терпения все это выносить; оставаясь одна, она ломала руки и всей душой мечтала найти другое пристанище.
Леди Маунт-Северн жить не могла без поклонников и окружала себя людьми, готовыми воскурить ей фимиам поклонения. В своем флирте она могла дойти до грани приличия, но отнюдь не переступить ее: не было женщины, менее способной забыться и подвергнуть угрозе свое доброе имя, и в то же время более презрительной и осуждающей с теми, кто позволил себе эту слабость, чем Эмма, графиня Маунт-Северн. Она была олицетворением зависти и эгоизма: не было случая, чтобы она пригласила в свой дом молодую и привлекательную женщину. Она скорее пригласила бы прокаженную. Теперь читателю станет понятен гнев, охвативший ее при известии о том, что Изабель, с ее многочисленными и неоспоримыми достоинствами, с ее юностью и необыкновенной красотой, поселится у них в доме.
К Рождеству съехались гости, в основном молодые мужчины, которые были недостаточно осторожны для того, чтобы скрывать очевидный факт; юная красавица была куда привлекательнее, нежели капризная хозяйка. И тогда последняя, не в силах сдерживать свою ненависть, оказавшись наедине с Изабель, заявила той, позабыв о всяческих приличиях, что она в этом доме — ненавистная приживалка, с обществом которой вынуждены мириться.
