Диана Уитни - Прислушайся к себе
По спине Рика пробежал нехороший холодок.
- Спасибо, доктор, вы правильно назвали мой диагноз.
- Да пожалуйста. И не злись на меня, дорогой.
Именно семейная обстановка в компании "Блэйн-Акитекчэрэл" делает ее такой уютной и удачливой.
Но ведь компания не может заменить настоящую семью, Рик, помни это.
- Да я просто стараюсь относиться к людям с до бром, - горячо возразил Рик, - не больше. Меня это устраивает. Именно это не дает мне сойти с ума.
Фрэнк в ответ лишь рассмеялся. Он никогда "никому не льстил, даже своему начальству, людям, которые были вправе его уволить. Фрэнк не собирался и на сей раз лгать.
- Ты должен упорядочить свою личную жизнь.
Не то что я тебя упрекаю или осуждаю, не думай.
Просто я помню твою бурную молодость, но ведь она давно прошла. Ты приближаешься к возрасту пожилого, солидного человека, по горло занятого бизнесом, подумай об этом. - К ним подошел бармен с новым бокалом вина, и Фрэнк на мгновение притих, принимая у него свой заказ. Когда же тот удалился, он продолжил, подняв бокал в сторону Рика:
- Ты должен оставить привычки прошлого.
Если ты этого не сделаешь, то прошлое будет управлять твоим будущим.
Рик хотел было возразить, да только не нашел достойного аргумента. В его душе словно что-то перевернулось. Надо признать: Фрэнк прав! Черт возьми, он прав! Напыщенный финансовый директор прав! Рик вынужден был признать это.
Фрэнк был одним из тех немногочисленных людей, на суждения которых Рик всегда мог положиться. Ему он доверял. И неважно, какой горькой могла быть правда: правда была правдой.
Фрэнк поставил бокал и облокотился на стол.
- Позвони же ей, дружище. Забудь о своей фальшивой гордости, просто возьми телефон и набери ее номер. Расскажи о своих чувствах, не бойся, она все прекрасно поймет.
Рику показалось, что комната, где они находились, начала покачиваться. Все его тело охватила какая-то неземная истома. Она проникла до самого сердца и вызвала сладкую боль в душе. Он сделал еще один глоток обжигающей жидкости и с недоверием посмотрел на человека, которому доверял так долго.
- И как же, ты думаешь, я смогу поведать Катрине о своих чувствах, если сам в них не могу как следует разобраться?
- Не лги самому себе. Ты прекрасно знаешь, что чувствуешь. Просто боишься себя, вот и все.
Рик нахмурился.
- Знаешь, Фрэнк, твоя искренность кого угодно выведет из терпения.
- Так я на это и рассчитываю. - Фрэнк откинулся к спинке кресла, скрестил ноги, изящно взял бокал за тонкую ножку. - Я очень редко ошибаюсь, учти. Что же касается твоих отношений с вышеупомянутой леди, то должен тебя предупредить: твои чувства к ней очень не скоро исчезнут. Я-то тебя хорошо знаю, ты бы очень хотел, чтобы они исчезли, испарились, как все предыдущие. Не тот случай, малыш, не тот случай.
На работе уже все прекрасно видят, в каком ты находишься состоянии. От тебя на работе толку как от козла молока, извини за грубость. В последнее время все только и думают, как тебе помочь, вот меня и отрядили на этот разговор, то бишь чтобы я тебе немного вправил мозги насчет этой дамочки.
- Но ведь Катрина первая ушла. Как я могу изменить ситуацию? - с горечью в голосе вопросил Рик.
- Да уж, нечего сказать. Женщины так просто не бросают любимых мужчин, кроме тех случаев, когда у них есть для этого основательные причины. Так что между вами произошло?
Рик чуть не поперхнулся коктейлем, который ему только что принесли. Пока откашливался, он мучительно соображал, что сказать.
- Да у нее.., у нее была самая важная причина!
Она хочет себе в мужья мужчину, который бы стал великолепным отцом для ее дочери. Я для этой роли не подхожу.
- Она так сказала? - искренне удивился Фрэнк, - Я ей сам так сказал. Рик смущенно пожал плечами.
- Ага, вот оно что, - протянул Фрэнк, лукаво улыбнувшись.
- И не смотри на меня так, словно я съел твой любимый бутерброд. Я на самом деле не подхожу на роль отца. Плохой из меня отец, - отчаянно твердил Рик, сам уже сомневаясь в своей правоте.
- Рик, друг мой, скажи, неужели ты думаешь, что отцами рождаются?
Хороший вопрос, есть над чем подумать.
- Ну, вообще-то, я считаю, что отцовству надо учиться, но.., кто этому учит? Я не знаю, не пытай меня, Фрэнк. Я не знаю, как стать хорошим отцом, я им никогда не был, не могу судить.
Фрэнк лишь усмехнулся, весело изогнув бровь.
- Фрэнк, но ведь ты же хороший отец! Ты же где-то выучился этому искусству, признавайся немедленно!
Сами того не заметив, мужчины в разговоре перешли на повышенные тона, поэтому сейчас на них с интересом взирали и бармен, и официант. Любопытная тема для богатых бизнесменов, думали они.
- Конечно, я хороший отец. А знаешь, кто был моим лучшим учителем?
- Ну?
- Старый Льюис, у которого было семеро детишек, стал для меня примером. То есть мой отец, больше мне было не с кого брать пример.
Рик с горя глотнул еще горьковатого скотча.
- Так у тебя был отец...
- Не смеши меня, дорогой. Если ты считаешь себя самым несчастным, то послушай историю моего отца.
Совсем малышом его просто взяли и выбросили в огромный город помирать с голоду. В те времена иметь даже одного ребенка было тяжким испытанием. В его семье была куча детей, мал мала меньше. Вот он и оказался на улице. И выжил. Так что никакого примера добропорядочного отца у него перед глазами не было, не мечтай. Твоя теория ошибочна со всех сторон.
Когда у отца появился первый малыш, он сразу же заявил жене, что она никогда не будет делать аборты. И всю жизнь он посвятил нашему воспитанию, желая, чтобы мы избежали его участи.
Официант и бармен, захваченные интересной историей, дослушали се до конца и зааплодировали.
Фрэнк смущенно оглянулся. Рик пожал плечами.
- Так твой отец - счастливое исключение. Не больше.
- Без сомнения, так оно и есть. Однако исключение состоит только в том, что он отказался повторить ошибку своего отца. Казалось бы, он мог поступить так же, как хочешь поступить ты. Нет, он же создал свою собственную судьбу, окружил себя родственными связями, тесными и теплыми отношениями. А он мог бы подумать, что, создав семью, он обречет себя лишь на новую боль и страдания. Этого не произошло, как видишь. Он вырастил семерых детей, один из них сейчас перед тобой. - Фрэнк сочувственно улыбнулся. - Я понимаю, Рик, любовь нельзя запланировать. Для нас любовь часто бывает травмой, тяжким испытанием для хрупкой души.
Любовь может быть прекрасной, но любовь же может быть и горькой. Она может убивать и очищать, поднимать в поднебесье и опускать в ад. Это самое опустошающее чувство на свете, но без него не было бы жизни на земле. И если человек не испытал это чувство, он лишь наполовину человек.
Внутри Рика словно что-то сломалось. По его жилам разлилось тепло, согревая его душу. Вскоре он весь горел - пожалуй, хватит пить. Рик с отвращением отставил бутылку. И бармен уважительно посмотрел на богача. Фрэнк испытующе молчал, ждал реакции на свою речь. Как бы там ни было, Рик только что, впервые в жизни, получил отцовскую поддержку и совет.
Фрэнк сделал ему бесценный подарок - взял под свое крыло. Более того, на примере своего отца показал ему, как следует поступать настоящему мужчине.
- Представляю, как счастливы твои собственные дети, - произнес наконец-то Рик.
- Надеюсь, что это так.
- Я благодарен тебе, Фрэнк, за дружеский совет, - сказал Рик, колеблясь, но все же совладал с собой и поднял глаза на друга. - Спасибо.
- Да за что?
- За то, что ты так хорошо ко мне относишься и беседуешь со мной, как со своим сыном.
- Раз уж я взял на себя роль заботливого папаши, - он широко улыбнулся Рику, - то должен отвести тебя в номер и уложить спать.
Рик добродушно улыбнулся.
Холодная морось превратилась в проливной ледяной дождь. Дворники тщетно пытались справиться с забрызганными стеклами.
Катрина снизила скорость и, вглядываясь сквозь мокрое стекло, пыталась найти свободное местечко для парковки. Наконец нашла, развернулась и припарковалась между двумя шикарными автомобилями.
Про зонтик можно было забыть, так как обе руки были заняты закутанной в одеяло Хизер. Катрина вылезла из машины и побежала сквозь стену дождя.
Она так стремилась попасть домой, что не обратила внимания на одинокую фигуру, примостившуюся на пороге. И очень испугалась, когда на нее наткнулась.
То был Рик. Он тут же вскочил на ноги. Он промок до нитки. Вода стекала с его волос и попадала прямо под воротник.
Катрина была настолько поражена, что не могла вымолвить ни слова.
- Ты же совсем промок, - только и сказала она.
- Да, - подтвердил он, скрестив руки на груди.
Похоже, он не собирался ничего объяснять. - Ты тоже.
Он никак не мог сообразить, что надо сказать.
- Может, ты зайдешь ко мне, а то мы все простудимся.
С этими словами он отступил назад, чтобы она смогла пройти. У нее дрожали руки, и она никак не могла вставить ключ в замочную скважину.
