Джудит Гулд - Творящие любовь
— Что-то произошло, — сердито прошептал он. — Я еще никогда никого не видел в таком…
Его взгляд упал на темную булькающую овсянку.
— Вы собираетесь есть это? — недоверчиво спросил он.
— А для чего, по-вашему, это готовится? — спросила Людмила с порога.
— Все оставайтесь здесь. Я хочу поговорить с вами, но сначала мне нужно позвонить.
Он вернулся в гостиную и назвал телефонистке номер своего городского дома.
Бевин, невозмутимый дворецкий, снял трубку после второго звонка. Лэрри приказал ему соединить его с кухней. Через секунду ответил шеф-повар.
— Марсель? Это мистер Хокстеттер. Сколько времени вам нужно, чтобы приготовить праздничный обед? Час? Нет, я не могу вам дать столько времени. У вас двадцать минут. Все должно быть горячим и питательным. И побольше фруктов и овощей. Не забудьте что-нибудь сладкое. Уложите все в корзины для пикника. Я пришлю за ними Макса с машиной. И пусть кто-нибудь приедет сюда вместе с ним.
Скрестив руки на груди, Людмила с уважением наблюдала за ним из кухни своими серыми глазами. «Ах, — мечтательно подумала она, — совсем как в былые дни в России. Федор поступил бы точно так же, упокой Господи его душу».
Лэрри спустился вниз отдать распоряжения шоферу, потом снова поднялся в квартиру и вошел в кухню, где его ждали Людмила и девочки.
— Ну? — спросил он. — Кто-нибудь скажет мне, что довело вашу мать до такого состояния?
Девочки избегали его взгляда.
— Я жду.
Ребекка судорожно глотнула.
— Мы… мы не можем вам сказать, — проговорила она дрожащим голосом и зарыдала. — Это слишком ужасно! Слишком ужасно! — Девочка бросилась к Людмиле, и та обняла ее.
Лэрри вздохнул.
— Как хотите. Только помните, если вам захочется с кем-нибудь поговорить, я к вашим услугам в любое время. Хорошо?
Регина и Шарлотт-Энн молча кивнули.
Он пошел обратно в гостиную и присел на краешек кушетки.
— Элизабет-Энн!
— Ты обещал оставить меня в покое, — чуть слышно произнесла она.
— Ты должна кое-что подписать.
Элизабет-Энн кивнула:
— Хорошо.
Он достал бумаги из конверта, развернул их и протянул ей ручку.
Элизабет-Энн не протестовала и даже не спросила, что это за документы. Она наклонно поставила подпись и вернула ручку.
— Готово. А теперь, пожалуйста… — взмолилась она. — Ты получил все, за чем приходил.
Лэрри перелистал страницы.
— Ты должна поставить свои инициалы на каждой странице.
Она безучастно выполнила его просьбу.
— И еще здесь, где вносились изменения.
Он сложил бумаги и положил рядом с ней.
— Ты даже не спросила о своих деньгах.
— Не спросила.
— Если мне не изменяет память, мы не разговаривали после той черной пятницы. Ты не хочешь узнать о состоянии твоих дел?
Элизабет-Энн угрюмо покачала головой. Ей было все равно.
— Послушай меня, — в его голосе появилось возбуждение. — Наша игра удалась. Там действительно оказалось месторождение. Оно даже больше, чем я мог надеяться! По чистой случайности мы продали все наши акции за несколько дней до того, как они превратились в бесполезные бумажки. Но на шахту кризис не влияет.
Ты теперь, наверное, стоишь миллионы. Миллионы. — Лэрри нахмурился: — Ты слышала, что я сказал?
— Миллионы.
Ее голова упала набок, а взгляд устремился в пространство.
Он осторожно, но твердо потряс ее:
— До тебя дошло хоть одно слово из того, что я сказал?
— Что-то о миллионах. Ты потерял миллионы.
От отчаяния его глаз стал круглым, и он еще сильнее потряс ее, словно стараясь разбудить.
— Да будешь ты меня слушать или нет, черт возьми? Никто из нас не потерял ни гроша. Мы стоим больше, чем раньше.
Она моргнула:
— Я не понимаю.
— «Хошшу инвестментс». Помнишь?
Элизабет-Энн пожала плечами:
— Ты хочешь сказать, что все пропало. Теперь это не имеет никакого значения.
— Ничего не пропало. — Он засмеялся. — Ты настоящая миллионерша в двадцать четыре карата.
— Что толку иметь деньги, если банки закрылись?
Лэрри снова засмеялся:
— Банки! Да кто думает о банках? Мы говорим о золоте. Прекрасном, желтом золоте, какое и Крезу не снилось! Сначала я боялся, что жила окажется слишком маленькой. А вдруг в ней всего несколько дюймов ширины, и все? Но все оказалось не так. У нас сорок восемь унций[5] чистого золота на каждую тонну.
— Что?
Выражение ее лица изменилось. Ей потребовалось много времени, чтобы осознать его слова, но она их все-таки поняла.
— Протяни руку, дорогая. У меня есть кое-что для тебя.
Она раскрыла ладонь.
— Посмотри-ка. — Лэрри достал из кармана что-то, выглядевшее как грубые булыжники, и вложил ей в руку. — Там таких очень много.
Элизабет-Энн поднесла камни к лицу, и у нее перехватило дыхание. Грубые, но блестящие золотые самородки. Она смотрела на них, загипнотизированная желтым богатством, в течение веков очаровывавшим человечество.
— Ты хочешь сказать… — и голос подвел ее. Это было недоступно ее пониманию. — Мы правда ничего не потеряли?
— Потеряли? Да нет же, черт побери! Нас, вероятно, всего двое на всю страну, не проигравших в этой игре.
— Но… как же такое может быть?
— Ты поверила мне, и я сыграл. И мы выиграли.
С ее лица сходило потерянное выражение, а мысли роились у нее в голове. Заккес ушел навсегда. Его жестоко убрали с этой земли, и с этим ничего нельзя поделать.
Но Лэрри жив. И не только жив. Он с ней рядом, здесь, сейчас. Благодаря ему ее состояние не потеряно. Если он говорит правду, то она разбогатела. Стала такой богатой, что сможет осуществить свои мечты. Может ли такое быть? Неужели судьба решила, что, отняв Заккеса у нее и детей, поступила и так достаточно жестоко?
— А теперь взгляни на подписанные тобой бумаги, дорогая, — негромко сказал Лэрри, на его губах играла загадочная улыбка. — Посмотри, что ты себе купила всего за тысячу долларов.
Его единственный глаз горел от возбуждения.
— Но если денег так мало, стоит ли их тратить? Не должна ли я их приберечь?
— Нет, не должна, потому что по всему городу и по всей стране нет спроса на недвижимость. Сейчас покупатель — король. Народ разорен. Людям нечем платить по закладным. Банки распродают закладные направо и налево, стараясь покрыть убытки. Конечно, тебе придется еще заплатить двадцать три тысячи долларов по закладной, но ты уже приобрела себе имущество.
— Двадцать три тысячи долларов! Но… — Ей не хватало слов.
— Тебе это по карману, поверь мне. Для тебя это капля в море. Мы поступим так. Каждые две недели ты будешь еще что-нибудь покупать.
Элизабет-Энн недоверчиво покачала головой. Такого просто не может быть. Слишком много и слишком быстро. Ей, наверное, снится сон. Может быть, казнь Заккеса — ночной кошмар, а теперь ей снится более приятный сон?
— Что я купила за двадцать четыре тысячи долларов? — тихо спросила она.
— Прочти. — Он буквально сунул ей под нос уже подписанные ею документы. — Прочти их, ради Бога. — Лэрри бросил бумаги ей на колени.
Ее глаза заскользили по страницам. Медленно она начала читать. Приходя в себя, Элизабет-Энн читала все быстрее и быстрее, пока не дошла до последней страницы. Наконец она откинулась на спинку и ошеломленно посмотрела на него. Ее дыхание стало прерывистым, грудь быстро вздымалась и опускалась.
— Отель «Мэдисон Сквайр»?
Он кивнул.
— Он мой? Это правда?
— Как говорят дети: сердце, замри, надежда, умри, палка мне…
— Не надо! Тебе в один глаз и так попало достаточно, на всю жизнь хватит.
Лэрри слабо улыбнулся:
— Согласен, это был неважный выбор считалочки.
— Но… Лэрри. — Она вдруг выпрямилась, и от волнения, и от новой тревоги. — Но мы не можем. Не можем просто пойти туда… и нажиться на несчастье людей. Это воровство.
— Нет, ты не права То, что ты сейчас делаешь, — это выручаешь людей из беды. Если они не могут платить по закладным и по векселям, они банкроты. У них ничего нет, но они все равно должны выплатить оставшуюся сумму по закладной. Как ты не понимаешь! Ты помогаешь людям и одновременно помогаешь себе.
Элизабет-Энн не могла произнести ни слова.
— И это только начало! — торжествующе воскликнул Лэрри. — Вот увидишь. Ты хотела иметь гостиницу, так?
Она кивнула.
— Вот ты ее и получила. Но у тебя будет еще больше. Это только начало. Дома, отели… ты их купишь целую кучу. И почти задаром. Никогда еще на моей памяти не было более подходящего времени для покупки недвижимости. Экономическое положение изменится, посмотришь. А у тебя будет сеть отелей от побережья до побережья.
