Марджори Иток - Рассвет на закате
Бен небрежно проронил:
— Дотянет. Деваться некуда. Если что случится, будет толкать машину. Джон не особенно любит тратить деньги на всякие вычурности, как, например, ремонт автомобилей. Господи, ну и выросли же вы!
Он взглянул на Бентона. Бентон расплылся в улыбке, глядя сверху вниз на старика.
— Ну теперь-то я остановился, — сказал он, — за исключением, быть может, этого. — Он шлепнул себя по животу.
Бен ответил:
— Ой, подумаешь! Эка невидаль. — И пошлепал по внушительной выпуклости, по форме напоминающей дыню, выпиравшей из-под его ремня.
Не участвуя в этом радостном празднике, Элинор взглянула на свои часики:
— Восемь часов. Я на месте. Можно открывать.
— Уже открыто, — быстро отозвался Бен. — Какая-то пара пришла, когда приехал Джон. Я посоветовал им пойти погулять по магазину. Мужчина симпатичный, а вот женщина… Однако видно, что люди состоятельные.
Элинор пожала плечами.
— При деньгах, так при деньгах, — сказала она и повернула к двери в магазин.
Она уже была открыта. Высокий худощавый мужчина находился в зале в сопровождении низенькой толстенькой дамы с сильно накрашенным недовольным лицом и с избыточным количеством ниток жемчуга на шее.
Элинор вежливо сказала:
— Чем могу служить? Я — Элинор Райт.
Мужчина ответил:
— Здравствуйте.
Женщина сердито сказала:
— Мы были здесь вчера, но магазин был закрыт.
Элинор не взяла на себя труд, чтобы объясниться. Она лишь любезно сказала:
— Вас заинтересовало что-нибудь, миссис…
— Смит Джей Калдер. Это мой муж, Калдер. Да, меня кое-что заинтересовало — вещицы начала восемнадцатого века в стиле королевы Анны на витрине. Именно они, если, конечно, это не подделка. Нас не интересуют подражания, так ведь, Калдер?
Калдер произнес что-то вроде: «М-м-м». Его жена, переваливаясь, уже прокладывала свой путь по обюсонскому ковру по направлению к фасадному окну. Бусинки позвякивали и довольно забавно подпрыгивали, касаясь мягких округлостей, выпиравших из-под растянутого края спортивной куртки. Также на ней были розовые носки для гольфа, украшенные пумпонами, которые подпрыгивали при ходьбе. Элинор этого не подметила, зато Томасин, развалившийся в истоме после ночных проказ под плетеным ивовым стулом, нашел это интересным. Быть может, эти помпоны выглядели в его глазах похожими на маленьких розовых мышат.
— Вот эти, — сказала миссис Смит, указывая пухлой рукой на красивый круглый столик и на пару стульев с узором на обивке в виде маленьких павлиньих перышек. — Сколько?
Элинор сказала:
— Есть еще три стула и кресло.
Хотела бы она знать, что разумела миссис Смит под словом «подражание» или что она знала об этом. Может быть, она имела в виду мебель в старинном стиле, которую изготовляли фабрики «Гранд Рэпидз»[25]? Для многих людей это было синонимом утильсырья.
Когда леди услышала новость о наличии еще четырех стульев, ее выщипанные брови взлетели вверх. Она сказала:
— Ах! — И замялась. — Они тоже из того же комплекта?
— Да.
— У вас есть сведения о дате и источнике их происхождения?
Элинор подавила желание улыбнуться. Миссис Смит, без сомнения, читает слишком много журналов по антиквариату.
— Я посмотрю. Кажется, когда мы их покупали, их история прослеживалась до тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года.
— Они… я хочу сказать… они были…
Ее муж вмешался притворно утомленным тоном:
— Эмили хочет знать, принадлежали ли они какой-либо знаменитости?
— Губернатору и паре сенаторов. — Правда, Бен нашел их в разорившемся приюте для животных. Но почему-то Элинор решила, что этот факт не заинтересует Эмили.
— О, конечно. — Дуги бровей сошлись на переносице. — Мы можем осмотреть их?
— Конечно. Должна ли я принести остальные?
— Если это не составит труда.
— Вовсе нет. Прошу прощения, я оставлю вас на минутку.
Уголком глаза Элинор, направляясь к задней двери, увидела, что миссис Смит открыла сумочку и достает оттуда какие-то предметы.
Бен и Бентон Бонфорд сидели на высокой погрузочной платформе и болтали ногами. Они уютно устроились и непринужденно болтали о чем-то, что было для нее тайной, однако от Элинор не укрылось глубокомысленное выражение на их лицах.
Это слегка раздосадовало ее, хоть она и знала, что Бен на ее стороне. Она сказала:
— Еще один профессор кислых щей. Когда я уходила, она доставала измерительный метр, а Келдер, держу пари, встал на колени и рассматривает винты и крепления.
Бентон нахмурился:
— А метр для чего?
— Для стола. Дерево имеет свойство сжиматься в одном направлении. Если поверхность безупречно круглая, значит, она новая. Старые поверхности — продолговатые. Бен, мне нужны остальные стулья.
— Думаете, они настроены серьезно?
— Игра стоит свеч. Любой, кто носит модельные спортивные свитера такого размера, не может быть бедняком.
Бен заставил себя встать.
— О’кей. Пошли. Помоги-ка мне, парень.
Томасин затаился в плюшевых складках, его хвост слабо подергивался из стороны в сторону. Его определенно интересовали эти розовые мышки. Что ему надо было сделать, так это подкрасться через джунгли мебельных ножек и приблизиться, насколько это возможно.
— Только два крепления, — доложил мистер Смит, когда Элинор вернулась к ним.
Его жена отложила свой метр и теперь держала маленький магнит над ручкой выдвижного ящика стола. Эффект был именно таким, какого следует ожидать от массивной латунной ручки, — никаких реакций. Миссис Смит выглядела, по меньшей мере, сбитой с толку. Наверное, она намеревалась сменить ручку. Затем она спросила довольно резко:
— Как насчет обивки?
— Мы заказываем ее мастерам, которые выполняют работу по рисунку с оригинала, — мягко ответила Элинор. Близнецы Джаспер добились больших успехов спустя всего три года после окончания колледжа, и даже непонятно, как это они умудрялись все свободное время уделять футболу. — Вас не затруднит отойти в сторону, сейчас принесут другие стулья?
Элинор повернулась и обнаружила, что через боковой проход пробирается Энтони Мондейн. Под светом ламп от Тиффани его волосы казались посеребренными инеем, а белоснежные зубы выглядели голубоватыми под густыми усами. Темно-голубой свитер для гольфа завершал картину, делая его таким красавцем, что от его вида резало в глазах. Элинор расслышала, как миссис Смит судорожно вздохнула, отчего ее живот колыхнулся. Наверное, она не замедлила взбить свои волосы. Тони всегда действовал на дам таким образом.
— Доброе утро, — сказал Энтони.
Миссис Смит вскричала:
— Вы владелец этого магазина?
Тони осклабился:
— Нет, мадам. Вот он.
С непроницаемым лицом Мондейн указал на гиганта в пыльной голубой куртке, который сдирал коричневую бумагу со стула.
Миссис Смит сказала:
— О! — затем добавила: — Но я знаю вас. Вы… вы тот самый Мондейн. Из Сент-Луиса. Мой папа покупает живопись только у вас.
Глава 10
Никто и не заметил холодка, который появился в улыбке Тони, даже Элинор, которая была слишком занята размышлениями над задачкой: рада она или нет видеть его.
К счастью для очарования Энтони, в котором появилась брешь, пухлая миссис Смит разразилась потоком слов:
— Папа покупает эти вещицы, а затем сразу же убирает, завернув в одеяло. Мама считает, что это скучно. Я тоже. Какая польза в том, когда имеешь что-то и не можешь показать друзьям, мы всегда говорим об этом.
— Так он никому их не показывает?
— Ну разве что изредка своим приятелям. — И миссис Смит надула губы.
На душе у Тони полегчало.
— А, ну что ж, каждому свое.
— Но у него же есть Ван Гог!
— Вот что я скажу вам, — сказал Тони, блеснув белыми зубами. — Приходите ко мне в магазин, и я продам что-нибудь лично вам. Доброе утро, Элинор, дорогая. Вы очень привлекательны.
Такая щедрая похвала была слишком большим комплиментом для серых слаксов и простого пуловера, подумала Элинор, и она знала, что миссис Смит тоже подумала об этом. Леди обернулась и одарила Элинор несколько более уважительным взглядом.
Элинор только улыбнулась.
— Мистера и миссис Смит интересует этот старинный гарнитур.
— Ах вот как? Их цена больше моей?
Отлично. Вот ведь хитрец Тони, знает обходные пути. Ему нужны эти стулья точно так же, как ей — бубонная чума, но именно эта часть информации и была скрыта от Смитов. Она повернулась к ним с улыбкой:
— Я не знаю.
Мистер Смит торопливо сказал:
— Думаем, что да. Пойдем, дорогая, другие стулья уже принесли.
Тони посторонился, пропуская их вперед, и хитро улыбнулся Элинор.
— Вы в долгу передо мной, дорогуша, — прошептал он.
