Винифред Ватсон - Мисс Петтигрю живет одним днем
— Не спорьте, — сказала мисс Лафосс. — Я все равно не буду слушать.
Они прибыли в особняк Онслоу, вошли в здание, поднялись на лифте, подошли к двери мисс Лафосс, и мисс Лафосс вставила ключ в замок.
У мисс Петтигрю возникло странное ощущение возвращения домой. Вечерний визит был захватывающим, волнующим опытом, пищей для размышлений на много дней вперед, но он вызывал не больше удовлетворения, чем удовольствие от хорошей еды, и не имел ничего общего с тем чувством, которое испытала мисс Петтигрю, снова переступая порог квартиры мисс Лафосс. Эта простая радость была так сильна, что почти причиняла боль. Но она не позволила себе думать о завтрашнем дне, когда все пережитое станет просто мечтой, почти сном. Она жила сегодняшним днем.
Мисс Петтигрю быстро повернула выключатель лампы на столе, включила электрический камин, приглашающим жестом взбила пухлые подушки на диване. Огонь в камине играл всеми оттенками малинового цвета, наполняя комнату уютным розовым полумраком.
Мисс Лафосс сбросила пальто.
— Благодарю тебя, Боже, за минуты мира и покоя.
Она опустилась в удобное кресло перед огнем.
Мисс Петтигрю сняла шубу и отложила ее в сторону с гораздо большим почтением. Заимствованное платье внушало ей роскошное чувство собственной исключительности. Ей уже не надо было принуждать себя к выражению достоинства. Богатый бархат совершенно естественно вынуждал к величественным манерам.
— Садитесь, Гвиневра, — сказала мисс Лафосс. — Вы утомитесь.
— Я ничуть не устала, — блаженно произнесла мисс Петтигрю. — Я слишком взволнована, чтобы устать.
— Ноги не подкашиваются?
— Мои ноги, — сказала мисс Петтигрю со становящимся привычным выражением достоинства, — всегда были в порядке. У меня немного голова кружилась от жары, вот и все.
— Полностью согласна с вашей версией, — с усмешкой ответила мисс Лафосс.
Мисс Петтигрю подошла и со счастливым вздохом села рядом с ней. Тепло электрического камина приятно обволакивало ее тело после темноты и холода ноябрьской улицы. Они с мисс Лафосс сидели одни в комнате в спокойной и уютной близости. Шторы на окнах задернуты, стулья придвинуты к огню. Это был самый прекрасный момент за весь день. Но она хотела, чтобы эти минуты отдыха были только передышкой. Это счастье ей надо будет растянуть на много лет вперед, много лет однообразного упорядоченного существования. В настоящее время мир и покой решительно не соответствовали ее ожиданиям. Напротив, что-то должно было произойти в ближайшее время, совсем скоро. Если этого не случится, она будет чувствовать себя обманутой, но, безусловно, сегодня судьба слишком добра к ней, чтобы покинуть ее прямо сейчас. Что-то должно произойти. Поэтому она будет вести себя разумно и насладится этими минутами отдыха, чтобы набраться сил перед новым поворотом событий.
— Я не знаю, как вы, — смело сказала мисс Петтигрю, — но я с удовольствием выпила бы чашку чая.
— О! — сказала мисс Лафосс.
— Другие напитки могут быть приятны для разнообразия, — мисс Петтигрю говорила искренне, — и, конечно, иногда вызывают восхитительно непредсказуемые чувства, но я всегда говорила: невозможно чувствовать себя действительно хорошо без чашки чая.
— Вы совершенно правы, — любезно согласилась мисс Лафосс. — Я пойду и приготовлю.
— Сидите, — твердо сказала мисс Петтигрю. — Если бы вы только знали, как я… как я люблю готовить чай… особенно для тех, кто умеет его ценить.
Мисс Лафосс позволила ей действовать по собственному усмотрению.
Мисс Петтигрю поспешила на кухню и погрузилась в счастливый водоворот домашних хлопот. Заботиться о мисс Лафосс было совершенно особенным удовольствием. Острая боль пронзила ее сердце. Как чудесно иметь такой дом! Никогда больше ни на кого не работать, не сидеть в углу, когда другие греются у камина, никогда не испытывать пренебрежения, не быть забытой и заброшенной. Она решительно отмела это чувство прочь. Ее день еще не кончился. Совершенно очевидно, что не кончился. Мисс Лафосс что-то планировала на вечер, иначе зачем она заказала цветы у флориста?
Электрический чайник закипел. Мисс Петтигрю заварила чай. Она поставила чайник на поднос с чашками и печеньем и отнесла все ожидавшей ее мисс Лафосс.
— Вы совершенно правы, — сказала мисс Лафосс. — Чай, безусловно, освежает.
Мисс Петтигрю довольно вздохнула над своей ароматной чашкой.
— Я всегда говорю, что достаточно выпить чашку свежего чая, и вы будете бодры еще несколько часов.
— Который час? — спросила мисс Лафосс.
— Почти семь, — ответила мисс Петтигрю.
— Ах! — лениво сказала мисс Лафосс. — Мне еще понадобится бодрость на несколько часов.
— Насколько я поняла, — небрежно уточнила мисс Петтигрю, — вы поете в ночном клубе?
— Верно. В «Алом Павлине». Это клуб Ника.
— О! — произнесла мисс Петтигрю.
В ее душе зашевелились дурные предчувствия.
— Правда, Тони и Эдит выглядели такими счастливыми? — мисс Лафосс вздохнула.
Ее лицо приняло мечтательное выражение, задумчивый взгляд женщины, ожидающей мужского внимания. Сердце мисс Петтигрю упало еще ниже.
— Кульминацией всех истинно романтических отношений, — строго сказала мисс Петтигрю, — является брак. Если мысль о браке не приходит в головы обоих партнеров, можете быть уверены, их счастье недолговечно.
— Вы совершенно правы, — покорно согласилась мисс Лафосс.
— И я надеюсь, — продолжила мисс Петтигрю, — вы не помышляете о браке с Ником. Я действительно его вам не советую.
— Боже упаси, нет, — воскликнула пораженная мисс Лафосс. — Чтобы Ник… Женился! Он не будет верным и пяти минут.
— Ценю ваш здравый смысл, — сказала мисс Петтигрю. — Он не будет.
— Но он великолепный любовник, — с тоской добавила мисс Лафосс.
— Не сомневаюсь, — согласилась мисс Петтигрю. — Убеждена, что он оттачивает мастерство непрерывной практикой.
— Он достигает поразительных высот, — умоляюще продолжала мисс Лафосс.
— Меня больше удивляет его выносливость, — заявила мисс Петтигрю.
— О! — сказала мисс Лафосс.
— Вы сами знаете.
— Я знаю, — с сожалением согласилась мисс Лафосс. — Вы умеете вернуть девушку с небес на землю, — вздохнула она.
— Только когда это необходимо, — возразила мисс Петтигрю.
— Вы поучаете так строго, — сказала мисс Лафосс с озорным огоньком в глазах. — Я скоро начну вас бояться.
— И очень хорошо, — ответила мисс Петтигрю.
Мисс Лафосс усмехнулась.
— Так что вы там пили?
— О! — в смятении поперхнулась своим чаем мисс Петтигрю. — О, моя дорогая мисс Лафосс… Я вас уверяю… вы ошибаетесь… Я была…
— Хорошо, хорошо, — успокоила ее мисс Лафосс. — Просто шутка. Как насчет поужинать? Что заказать?
— Ужин? — поразилась мисс Петтигрю. — Для меня? О, нет, спасибо. Я слишком взволнована, чтобы есть. У меня может случиться расстройство желудка, или я снова начну икать, и не засну всю ночь.
— Я тоже не голодна, — лениво согласилась мисс Лафосс. — Может быть, оставить его на потом и перекусить позже?
— Это самый лучший план, — согласилась мисс Петтигрю.
Она налила себе еще чашку. Эта интерлюдия была очень приятной, но слишком затягивалась. Что-то должно было произойти очень скоро. Она знала мисс Лафосс меньше суток, но вокруг нее постоянно что-то происходило, и не теряла надежды. Поэтому мисс Петтигрю ничуть не удивилась, когда раздался звонок в дверь. В одно мгновение она оказалась на ногах, сосредоточенная, собранная, готовая к сражению, убийству или внезапной смерти. Мисс Лафосс сделала попытку подняться с кресла.
— Я открою, — сказала мисс Петтигрю.
Это были всего лишь цветы. Мисс Петтигрю медленно вернулась на свое место с пакетом.
— Вот, — сказала мисс Лафосс, развернув бумагу, — это для вас.
Единственная алая роза, оперенная изумрудной зеленью, светилась в ее руках. Мисс Лафосс приложила ее к плечу мисс Петтигрю.
— Именно так, как сказала Эдит, — ликовала мисс Лафосс. — Один яркий штрих на фоне черного бархата дополнит зелень серег и ожерелья. Это… отлично, — закончила она, не подобрав более удачного слова.
Она бережно положила бутоньерку на стол и снова села. Внезапно мисс Петтигрю затопило чувство вины.
Весь день она пользовалась преимуществом равенства с мисс Лафосс и ее друзьями. Что подумает мисс Лафосс, узнав, какова ее реальная миссия? Сможет ли она оправдаться, сказав, что пыталась поговорить о своем деле? Но это были очень нерешительные попытки. Совершенно очевидно, если бы она хотела сказать правду, она нашла бы такую возможность. В течение дня ей почти не приходила мысль рассказать все мисс Лафосс. Теперь муки совести терзали мисс Петтигрю.
