Энн Макалистер - В Нью-Йорк за приключением
- Отправлюсь в турпоход.
- В поход? - в один голос воскликнули Хлоя и Сьерра и переглянулись.
- Но ты же никогда не занимался туризмом, - сказала Сьерра.
Гиб казался оскорбленным.
- Но ходить же я умею. Туризм - это та же ходьба, только без тротуаров.
- Ну, если ты уверен... - медленно произнесла Сьерра.
- Я уверен, - повторил Гиб, затем развернулся и исчез в лаборатории.
- Что происходит? - спросила Сьерра после его ухода.
Хлоя покачала головой.
- Понятия не имею. Он раньше и не заикался об отпуске.
- Я думала, он вообще не знает, что это такое. Хотя, это не такая уж плохая идея. В последнее время он все время ворчит.
- Скучает по Алане, - предположила Хлоя. Она не понимала, что заставило ее это сказать, и почему от этой мысли ей делалось так тягостно на душе. А когда Сьерра с ней согласилась, ей стало еще хуже.
- Может, ты и права. Перед ее отъездом они были почти неразлучны. И она ведь где-то там, да? На западе? Интересно, куда это намылился Гиб?
Позже Гиб сообщил Хлое, что едет в Монтану. Он заказал на субботу билет на самолет.
Субботним утром она уже могла переехать, и Гиб объяснил ей, где она будет спать и о чем ей нужно будет позаботиться.
- Можешь полить цветы, - сказал он. - Не забудь забирать почту. И утреннюю газету.
Их разговор был очень сухим и деловым. Гиб даже не спросил, успела ли она договориться с Райсом. Он был уверен, что она изменит свои планы по первому его слову.
Хлое хотелось послать его к черту. Но она не послала.
Если Гиб хочет, чтобы она переехала к нему, как она может отказаться? Она и так в долгу перед ним за то, что он предоставил ей на лето эту работу.
Она отважилась лишь сказать ему:
- Мне не обязательно оставаться здесь после твоего отъезда. На кого же я буду работать, если ты уедешь?
- Ты и дальше будешь работать на меня, - ответил Гиб с таким видом, будто разговаривал с идиоткой. - Ты присмотришь за моей квартирой и проведешь остаток лета, как планировала. Если только, - и тут он окинул ее строгим взглядом, - ты не собираешься смыться отсюда.
- Нет. Конечно, нет. Я останусь здесь.
На том и порешили.
Поздним субботним утром Хлоя упаковала все свои пожитки, Райс вызвал такси, и они вдвоем отправились к Гибу.
- Какого черта он здесь делает? - возмутился Гиб, когда Райс вышел из лифта, обвешанный ее сумками, и поинтересовался, куда их нести.
- Он помогает мне переезжать, - ответила Хлоя. - Так куда их поставить?
Гиб указал на коридорчик, ведущий к спальне, и снова повернулся к Хлое.
- Я мог бы сам тебе помочь. Ты же говорила, что он уезжает.
- В среду. Так что я должна буду сделать?
Гиб угрюмо посмотрел вслед Райсу, скрывшемуся за дверью спальни.
- Идем, я покажу.
Первым делом он отвел Хлою в предназначенную для нее спальню. Комната выходила окнами в парк, но внимание Хлои привлек не вид из окна, а висящие на стене снимки. Это были черно-белые фотографии играющих детей.
- Идем, - сказал Гиб. - Я покажу, что делать с цветами.
Хлоя неохотно отошла от снимков. У нее еще будет время рассмотреть их как следует. Она не сомневалась, что фотографировал Гиб, но они были совершенно не похожи на его теперешние работы. Своей теплотой они напоминали фотографии Кэтрин Нил.
- Хлоя! - окликнул ее Гиб.
Хлоя поспешила к нему. Она никогда еще не видела такую большую и шикарную квартиру. Из окон открывался вид на Центральный парк, а раздвижные двери в столовой вели на балкон. Хлоя с изумлением обнаружила на балконе настоящие деревья и кусты в огромных кадках. Это было потрясающе.
- Если будет дождь, - сказал ей Гиб, - можешь не поливать. А вообще шланг вон там. В сухую погоду поливай через день.
Он показал ей, как пользоваться замками, рассказал о системе безопасности, назвал имена консьержа и инженера по эксплуатации.
- Они помогут, если у тебя возникнут проблемы.
- Похоже, они бы лучше присмотрели за квартирой, чем я, - честно заявила Хлоя.
- Я хочу, чтобы здесь кто-нибудь жил.
- На твоем месте я бы не стал с ним спорить, - с улыбкой заметил Райс, выйдя на балкон. - Отличное гнездышко ты себе устроил.
- Спасибо, - коротко ответил Гиб. - Но мы тебя не задерживаем. Я еще хочу показать Хлое, как пользоваться мусоропроводом. Так что можешь не ждать.
- Я с удовольствием подожду, - усмехнулся Райс. - Мы с Хлоей собираемся вместе сходить в ботанический сад.
Гиб словно окаменел. На его скулах заходили желваки. Он сжал пальцы в кулак, а затем медленно их разжал. Его взгляд оставался непроницаемым, но Хлое показалось, что он смертельно обижен.
- Да, верно, - произнес наконец Гиб и неожиданно заторопился. - С мусоропроводом ты и сама разберешься, - сказал он, вынося свои сумки из комнаты, которая, по предположению Хлои, служила ему спальней.
Гиб протянул Хлое два ключа и направился к двери.
- Маленький от почтового ящика. Он в вестибюле. Почту приносят после двух. Спасибо. Прощай, Хлоя Мэдсен. Мне было... интересно.
И, прежде чем Хлоя успела сообразить, что видит его в последний раз, Гиб вышел из квартиры, нырнул в лифт и исчез.
Хлоя стояла, глядя ему вслед, чувствуя себя одинокой и покинутой, пока к ней не подошел Райс.
- Эй, - сказал он, - а как насчет перекусить?
***
Это правильное решение.
И единственно возможное. Все будет хорошо, - убеждал себя Гиб, усаживаясь в кресло самолета и надвигая бейсболку на глаза.
Он нашел человека, который присмотрит за его квартирой. Оказал услугу подруге своей сестры, дав ей возможность пожить в Нью-Йорке, и в то же время попытался защитить ее от голодных волков.
Гиб не виноват, что у нее хватает глупости пойти с одним из них в ботанический сад! Со своей стороны он сделал все, что мог.
А теперь он будет развлекаться. Расслабится и отдохнет, забудет обо всем, вдоволь налюбуется горными ручьями и чистыми бурными реками, медведями, оленями, рыбами и прочей дикой живностью. Надышится чистым воздухом альпийских лугов и насладится природой Монтаны.
Он в отпуске.
И больше никаких мыслей о Нью-Йорке, работе и Хлое Мэдсен. Никаких.
Гиб выбросил все это из головы в ту минуту, когда самолет разгонялся по взлетной полосе. Он закрыл глаза, предвкушая грядущий отдых.
Сегодня вечером она будет спать в его кровати?
Восьмая глава
Хлоя не спала в кровати Гиба. Но заглядывала в его спальню слишком часто.
Поскольку ей больше не надо было ходить на работу, в следующие две недели она могла заниматься в Нью-Йорке всем, чем душа пожелает, и целыми днями осматривать достопримечательности.
Время от времени она этим и занималась. Посетила все места, в которых не успела побывать раньше: монастыри, музей американских индейцев, музеи Гугенхейма и Нью-Йоркского исторического общества, музей американского народного искусства, Музео дель Барио и музей города Нью-Йорка.
Она знала, что не сможет вернуться домой, не повидав все это.
Но большую часть времени она проводила в квартире Гиба.
Хлоя восхищалась огромными комнатами с видом на парк. Но в еще больший восторг ее приводили висящие на стене фотографии.
В доме Гиба она ожидала увидеть лучшие из созданных им фотопортретов красивейших женщин мира.
Однако на этих снимках красивые женщины встречались очень редко. Здесь были не те журнальные красотки, которых он фотографировал в своей студии. И не только женщины.
Действительно, большинство снимков были портретами. Но среди изображенных на них людей одинаково часто попадались и представители молодежи, и дети, и старики. Несколько фотографий были сделаны в Нью-Йорке. На некоторых снимках Хлоя с удивлением узнавала знакомые виды Коллервиля. На этих фотографиях, не столь совершенных, как его последние работы, Гиб запечатлел людей в гуще событий. С некоторыми из них Хлоя была знакома.
Над столом на кухне висела фотография старой миссис Хеллер, умершей несколько лет назад. На снимке она выглядела лет на пятнадцать моложе. Она стояла с гордо выпрямленной спиной и развешивала простыни, колышущиеся на ветру. Это был потрясающий снимок. Глядя на него каждое утро, Хлоя чувствовала дуновение ветерка и вспоминала упрямство и независимость миссис Хеллер, ее силу характера и практичность. И все эти качества были отражены на снимке.
В комнате, в которой спала Хлоя, висела фотография двух мальчиков, за которыми ей однажды пришлось присматривать. Они катились на санках с горы, визжа от ужаса и восторга. Хлоя помнила, как и сама испытывала те же чувства, мчась вниз по крутому склону.
Во всех этих фотографиях чувствовалась энергия Гибсона, с которой он обычно приступал к работе. Но было в них и нечто большее. В них ощущалось его личное отношение, внимание, сострадание, интерес. В этих снимках присутствовала эмоциональная связь между фотографом и предметом съемки, которой были лишены коммерческие работы Гибсона.
Чем больше Хлоя вглядывалась в эти фотографии, тем сильнее ей хотелось узнать, почему Гиб так переменился.
