Барбара Делински - Наслаждение и боль
— А Джорди что-нибудь говорил?
Карен сунула сигарету в рот и глубоко затянулась, выдохнув ответ вместе с облачком синеватого дыма:
— Если честно, то немного. А если что и рассказывал, то не нам. Вообще говоря, он унесся из дома сразу же, как узнал. Господи, ну что за ужасный возраст! Как я его ненавижу!
— Наш? Или их?
— Сейчас мы говорим о них. Ненавижу эти их вечные секреты. Постоянно мучаешься, гадая, что происходит.
— Как ты думаешь, Джорди… пьет?
— Нет. Но и за Квинном я раньше этого не замечала, если честно. Тогда встает вопрос — много ли мне известно на самом деле? — Карен снова глубоко затянулась сигаретой, но если она сделала это для того, чтобы успокоиться, то это ей не помогло. Когда она вновь заговорила, голос ее звенел, словно туго натянутая струна. — Зато одно я теперь знаю совершенно точно: Гретхен и вправду беременна. Отнесла ей блюдо с печеньем. Так что все теперь ясно как божий день.
Стало быть, Аманде ничего не почудилось. Она вдруг почувствовала какое-то странное удовлетворение.
— Она уже на седьмом месяце.
— На седьмом?! Вот это да! Странно — у нее ведь не такой уж большой живот.
Карен фыркнула.
— Наверняка родит какого-то недомерка, вроде себя самой!
Аманда быстро подсчитала в уме:
— Но если она сейчас на седьмом месяце, стало быть, забеременела она в октябре. Как раз тогда у нее на участке постоянно крутился плотник — менял крышу над крылечком.
— Угу, — многозначительно протянула Карен, — а после крыши он еще смастерил несколько книжных полок в одной из пустующих спален, после чего сделал дополнительные опоры для их джакузи, потому что она показалась Гретхен слишком ненадежной. А в результате ей пришлось вызвать еще водопроводчика и электрика.
— Любовь втроем? — поразилась Аманда. И едва не рассмеялась истерическим смехом. Идиотский разговор — впрочем, самый что ни на есть подходящий для такого несуразного дня. — Тогда кто же из них отец?
— Понятия не имею.
— А ты спрашивала?
— Что ты, язык не повернулся. — Карен снова глубоко затянулась, выпустив дым через ноздри. — Знаешь, мы ведь не такие уж близкие подруги, Гретхен и я. Единственная ее «подружка» в наших краях — это мой драгоценный супруг. Он то и дело мотается туда к ней — то сбросить снег с крыши, то почистить дорожку, то напилить дров для камина или повесить тяжелые ставни. Надо было его послать порасспросить ее — наверняка у Гретхен нет от него секретов, — зло добавила она.
— А может, он и так знает, — шутливо предположила Аманда, вместе с остальными женщинами давно уже имевшая обыкновение подтрунивать над тем восторженным, чисто собачьим обожанием, с которым их мужья смотрели на Гретхен. Со временем все трое уже привыкли к тому, что всегда немного угрюмая, неразговорчивая Гретхен постоянно болтает с их мужьями.
Теперь, однако, Карен моментально ринулась в атаку.
— С чего ты это взяла? — ощетинилась она.
Аманда немного подумала, прежде чем ответить.
— Видишь ли, я тут подумала… Возможно, кто-то из тех, кто работал у нее, мог при нем выдать себя — скажем, заговорщически подмигнуть или отпустить скабрезное замечание, — похвастаться своей победой, как это водится между мужчинами, намекнув, что вот, мол, я каков, окрутил хозяйку. Кстати, как тебе показалось, она собирается переезжать?
Карен тут же успокоилась и вновь подперла руками голову:
— Не похоже. Если и собирается, то не сейчас. Когда я пришла, она как раз красила стены в детской. На ней была мужская рубашка, вся заляпанная краской.
Аманда без труда представила себе эту картину. Она бы сделала то же самое, будь она на месте Гретхен. Господи, сколько же раз она сама мечтала о том, как будет готовить детскую — тут один цвет, там другой, здесь пустить затейливый узор, а в уголке поставить большое кресло-качалку. И времени, чтобы все обдумать и решить, у нее было предостаточно… да вот только для чего столько ждать? Может, и не стоило этого делать, робко подумала Аманда. С чего-то ведь нужно начать, верно? Вот она и начнет. В конце концов, почему бы и нет? Она покрасит стены, купит мебель, повесит мобайл[9]. Потом развесит по стенам полки, уставит их забавными мягкими зверушками и будет подниматься туда каждый день, пусть это даже разобьет ей сердце. Все равно это не так больно, как видеть эту комнату, сплошь заставленную коробками и узлами, которые еще несколько лет назад нужно было распаковать или просто выкинуть.
Все эти коробки были забиты вещами, которые они привезли сюда еще из той, прежней своей жизни, в которой они еще не были женаты. На каждой аккуратным почерком было написано «Грэхем» или «Аманда». Иногда заглядывая сюда, Аманда даже пугалась — казалось, в комнату просто снесли вещи совершенно посторонних людей. Здесь они с Грэхемом были чужими друг другу. Может, иными словами, в этом-то и проблема, — гадала Аманда.
Последний раз глубоко затянувшись, Карен выпустила дым и зашвырнула окурок куда-то под лестницу.
— Джорджия завтра возвращается. Интересно, что она насчет всего этого скажет.
— Наверняка она места себе не находит из-за этой истории со спиртным — волнуется, что Эллисон тоже пьет.
— Я сейчас имела в виду Гретхен. В конце концов, из всех возможных подозреваемых самый вероятный — Расс. Возможностей у него хоть отбавляй.
Аманда открыла было рот, чтобы возразить, сказать, что Расс слишком уважает Джорджию, чтобы бегать за юбками, — и тут же захлопнула его, едва не сказав бестактность. Ведь ее слова можно было бы истолковать как намек на то, что Ли-то как раз не уважает Карен — собственно говоря, так оно и было, но для чего сыпать соль на рану? И потом, кто она такая, чтобы судить других, решила Аманда. Конечно, за Ли тянется длинный хвост любовных похождений — это знали все, и в этом не было ничего нового. Конечно, Расс вечно пропадал у Гретхен — то в доме, то на заднем дворе. К слову сказать, не он один. Ведь и Грэхем бывал там нередко — и как раз в прошлом октябре, — пусть и недолго, часок-другой, зато почти каждый день. Так что уж если составлять список возможных подозреваемых, Аманда с чистой совестью могла бы внести туда и его.
Глава 5
В доме стояла тишина. Это было довольно необычно, поскольку Грэхем, когда бывал дома, обычно включал музыку — что-нибудь не очень громкое, старые блюзы, например, Эллисон Краусс или Даррелла Скотта, которые любили они оба. Но сегодня дом был погружен в тишину. Не было никаких признаков и того, что Грэхем поужинал. Аманда заглянула на кухню — там было чисто, как в операционной. И так же ничем не пахло.
Еще совсем недавно, задержавшись на работе допоздна, Аманда могла обнаружить мужа возле плиты, на которой горячий ужин только и ждал ее возвращения. Было в этом что-то уютное, домашнее… До того, как она вышла замуж, она и знать не знала, как это бывает. Грэхем чувствовал, что она это ценит, и никогда не упускал возможности побаловать жену.
Ощущение уюта, домашнего тепла… Сейчас бы ей это не помешало. Впрочем, как и немножко заботы.
Но Грэхем и не подумал приготовить ужин.
Что ж, чудесно, тем более что она ничуть не голодна.
Тишину в доме разорвала пронзительная трель телефона. Аманда медлила, надеясь, что Грэхем у себя в кабинете возьмет трубку. Но когда прозвенел четвертый звонок, а трубку так и не взяли, она не выдержала:
— Алло?
Это оказалась Кэтрин, ее золовка, сестра Грэхема.
— Грэй позвонил Джо, а он — мне. Мне так жаль, Аманда, что так получилось… Ты в порядке?
В полном, если не считать того, что с радостью швырнула бы трубку о стену — так ее бесило все это. С какой стати Грэхему понадобилось тут же оповещать обо всем брата, кипела Аманда.
— Да. Все нормально.
— Я уверена, в следующий раз непременно получится. Вот увидишь. Три — счастливое число.
Для самой Кэтрин уж точно. Тройка для нее была числом не только счастливым, но просто-таки магическим — трое детей, три собаки, три недели отпуска и работа, отнимавшая у нее всего три дня в неделю. Аманда невольно завидовала ей. Впрочем, как и остальным О’Лири, вместе взятым. Счастье, казалось, само шло к ним в руки. Все у них в жизни складывалось как надо.
А вот к ним с Грэхемом судьба была несправедлива. И Аманде сейчас даже не хотелось думать о том, что будет следующий раз.
— Не расстраивайся, — продолжала тарахтеть Кэтрин. — Получишь ты своего ребенка, вот увидишь! Не могу себе представить бездетного О’Лири — такое просто невозможно! Так что выше нос, детка, все будет нормально. Но я сейчас звоню не только поэтому. Хотела напомнить тебе насчет воскресенья. Все соберутся к трем. Тебя это устраивает?
— Конечно.
— И никаких подарков, запомни. День рождения, не день рождения — мама терпеть не может подарки.
