Рэй Морган - Извините, невеста сбежала
- Нет, - сказала Эшли громче, и теперь услышали все.
Наступила тишина. Джеральдина первой пришла в себя и погрозила дочери пальчиком.
- Конечно, ты вернешься. Разве может быть иначе? С Уэсли ты устроена на всю жизнь. Тебе не о чем будет беспокоиться. И мы всегда будем знать, что у тебя все в порядке.
Эшли сидела, не отрывая глаз от своих рук и мотая головой.
Все переглянулись. Генри шагнул вперед.
- Вы идите погуляйте, полюбуйтесь океаном, - решительно сказал он. Теперь я займусь этим делом.
Джеральдина встала.
- Оригинально! - презрительно фыркнула она. - Неужели ты действительно собираешься взять на себя отцовские обязанности? Не поздновато ли?
Однако взяла Эрика за руку и вывела из дома.
- Ну, я-то не уйду, - объявила Кристина. - Правда, мне надо выпить воды. Не говорите ни о чем важном до моего возвращения, ладно?
Икая, она бросилась вон из комнаты. Генри сел рядом с дочерью и обнял ее за плечи.
- Я хочу поговорить с тобой об Уэсли, но сначала надо избавиться хоть на несколько минут от Кристины.
Кэм понял и отправился в кухню, чтобы отвлечь назойливую девицу.
- Папочка, извини меня, - сказала Эшли. - Тебе не кажется, что эта уж слишком молода?
Генри хотел упрекнуть ее в том, что она избегает разговора об Уэсли, но, заглянув в ясные синие глаза дочери, попался.
- Ты права, - печально признал он. - Так странно... Она все время говорит о том, что хочет быть манекенщицей, или о чем-то подобном, и мне до смерти неинтересно. А иные слова, которые она употребляет, - клянусь, это просто иностранный язык.
Эшли улыбнулась и погладила его по руке.
- Всегда можно найти выход, - тихо заметила она.
Но отец, казалось, не слышал. Его мысли уже были заняты собственными проблемами.
- Ты знаешь, на днях я сказал ей, что, когда я был маленьким, у нас не было телевизора. И она с очень умным видом заявила: это, наверное, потому, что в доме не было проведено электричество. Именно так и сказала! - Генри откинулся на спинку дивана, измученный усилиями понять, как работает юный мозг Кристины. - Неужели она думает, что телевизоры просто пылились на полках и никто не знал, что с ними делать, пока не явился мастер и не поставил электрические розетки? Черт побери! Эшли рассмеялась.
- Знаю, знаю. Она прелестна, но я должен как-то избавиться от нее.
- Неужели это так трудно?
- Она прилипла ко мне намертво!
- А ты устрой ее манекенщицей в Лос-Анджелесе. Она будет в восторге. Ведь ты можешь это сделать, у тебя много связей. Как только она войдет в этот мир, она оставит тебя в покое.
- Ты думаешь, получится?
Эшли вздохнула. Если бы все удары судьбы и остающиеся от них шишки можно было сгладить так же легко!
- Гарантирую.
Генри притянул дочку к себе и облегченно рассмеялся:
- Ты - гений. Конечно! Именно так я и поступлю.
Кэм снова стоял в дверях, и эта сцена подтвердила его наблюдения. Эшли не кукла, пляшущая под семейную дудку. Все, что она делает для них, она делает добровольно. И если они имеют над ней эмоциональную власть, то только потому, что она им это позволяет.
В дверях показалась Кристина.
- Эй, вы обещали показать, как есть семена папайи. - Она стерла прилипшие к подбородку черные крошки. - Не понимаю! Они такие противные.
- О, извините, - улыбнулся Кэм. - Наверное, это был мужской плод. Я не посмотрел.
Кристина подозрительно покосилась на него, но не успела привлечь к ответу - появились Эрик и Джеральдина.
- Как успехи? - спросила Джеральдина.
- Что? - Генри виновато поднял глаза, осознав, что ни слова еще не сказал дочери об Уэсли, и пожаловался: - Вы не дали нам времени.
Джеральдина отмахнулась от его протестов.
- Ты, как всегда, отклонился от темы, не так ли? Ладно. Нам некогда.
Она села рядом с Эшли и взяла ее за руку, требуя внимания.
- Послушай, дорогая. Ты должна вернуться к Уэсли, вот и весь разговор. Ты знаешь, что у твоего отца деловые связи с Батлерами. Как ты думаешь, что теперь будет с его компанией? Он не молодеет, он не может начать все заново. Это его жизнь. Ты не должна отнимать у него это. В конце концов, он твой единственный отец.
Эшли, удивленная такой заботой матери о бывшем муже, уставилась на нее. Генри тоже вылупил глаза.
- Ну, Джеральдина, - растроганно сказал он. - Я и не знал, что ты об этом беспокоишься.
- Конечно, беспокоюсь, - резко ответила та. - Меня очень волнует, что станется с тобой, дурачок. Ведь когда-то я была влюблена в тебя. Мы вместе сотворили эту прекрасную дочку. Разве можно все забыть из-за какой-то глупой размолвки?
- Двадцать лет в разводе - несколько больше, чем глупая размолвка, возразил Генри, и в его глазах загорелись веселые огоньки. - Но продолжай, дорогая.
Джеральдина продолжала давить с привычной легкостью:
- Твой отец всегда помогал тебе, а теперь он нуждается в твоей поддержке. Ты не должна подводить его.
Все пристально смотрели на Эшли, ожидая ее капитуляции.
- Нет, - прошептала она снова. Все изумленно раскрыли рты.
- Что? - спросила мать.
Эшли подняла голову и прямо посмотрела на нее.
- Нет, - сказала она громче. - Нет, нет, нет. Я не могу. Не могу.
- Ты не можешь что?
- Вернуться к Уэсли. Я не люблю его. Он мне даже не нравится. Я не могу выйти за него замуж.
- Это бред.
- Я не могу. Мне очень жаль.
Их коллективная ярость могла бы поджечь дом. Кэм почувствовал, что наступил его черед, и вмешался.
- Вы ее слышали, - сказал он, сложив руки на груди. - Она остается здесь.
Джеральдина оглядела его с головы до ног, признавая наконец его присутствие, и надменно спросила:
- А какое вы имеете отношение ко всему этому?
- Могу объяснить. Видите ли, у вас у всех в этом деле свой эгоистический интерес. А я сторонний наблюдатель, и я не заметил, чтобы хоть один из вас думал об Эшли. О том, что нужно ей и что необходимо для ее жизни. Вас волнуют только ваши собственные дела. - Он обвел комнату внимательным взглядом, замечая, кто выглядит виноватым, а кто ищет себе оправдания. - И я здесь для того, чтобы защитить Эшли.
- А вы бы отпустили ее, если бы она решила уйти? - спросил Генри.
- Конечно. Она вольна делать все, что захочет. Она сама должна решить.
Все заворчали, зашумели, но вскоре ушли, и наконец Эшли и Кэм остались одни.
- Что теперь? - тихо спросил Кэм.
Она взглянула на него блестящими глазами.
- Что теперь? - эхом отозвалась она. - Я не знаю. Действительно не знаю.
Она подошла к нему, чувствуя себя маленькой и беззащитной.
- Обними меня, Кэм. Пожалуйста, обними меня.
К вечеру Эшли и Кэм отправились в город, в маленький итальянский ресторанчик, где Кэма знали с детства. Хозяин играл на аккордеоне, официанты пели итальянские песни и арии из знаменитых опер. Эшли и Кэм сидели за столиком, покрытым скатертью в красную и белую клетку, и пили кьянти из бутылок толстого зеленого стекла. Они смотрели друг на друга, и Эшли была уверена, что у нее никогда в жизни не было такого изумительного вечера. Кэм смеялся больше, чем за все три дня, что она его знала. Он шутил и слушал ее невероятные истории. Они держались за руки.
- Ты знаешь, что я чувствую? - спросила она, когда они шли домой в свете тропической луны. - Я чувствую себя так, будто мы живем в кинофильме о второй мировой войне и вот- вот должен вторгнуться враг или герой должен отправиться на опасное задание, и осталась одна, последняя ночь. Ночь, которая им запомнится на всю жизнь.
Он притянул ее к себе и заглянул в глаза.
- Я никогда не встречал такой, как ты, Эшли, - искренне сказал он. - Ты мне очень дорога.
- Я чувствую то же самое, Кэм, - прошептала она и прижалась губами к его рту, доказывая, что она чувствует. Его похвала была всем, что ей необходимо для счастья. Любовь ли это? Она еще не знала.
На Эшли было длинное белое платье с открытыми плечами, которое купила ей Шауни. Романтичная Шауни. Как Эшли полюбила ее! Когда она прошлась в этом платье перед Кэмом первый раз, его глаза засияли и он не удержался и поцеловал ее.
По дороге домой Кэм заглянул в аптеку.
- Все должно быть надежно, - заявил он. - Теперь можно смело заниматься любовью.
И они занимались. Снова и снова. Всю ночь, пока небо не окрасилось первым светом зари. И только тогда они заснули. В конце концов, это была их последняя ночь вместе.
Глава девятая
- Я должна увидеться с Уэсли. Они сидели за обеденным столом в кухне. Кэм посмотрел на нее, но ничего не сказал. Эшли робко улыбнулась. - Ты ведь понимаешь, что я должна поговорить с ним.
Кэм кивнул. Он так ничего и не сказал, но был рад, что она сама решила это сделать. Чем лучше он узнавал ее, тем больше понимал, что его первые впечатления оказались ложными. Она не была ни глупой, ни капризной, ни инфантильной.
- Я пойду с тобой, постою возле дома. Просто на всякий случай.
- Спасибо, - прошептала она со слезами на глазах и взяла его руку. - Я так рада, что забралась именно в твой дом.
