Луанн Райс - Каменное сердце
— Только один раз, — ответила Мария, откинувшись на спинку стула. Тон матери был крайне неодобрительным.
— Не забывай: это маленький город, а ты — разведенная женщина. Ты же не хочешь, чтобы пошли сплетни.
— О том, что Дункан Мердок прокатил меня на лодке? Кстати, а тебе кто сказал?
— Джинджер Тэлискер наблюдала за птицами в заповеднике Лавкрафта и видела, как ты забралась к нему в лодку и вы куда-то уплыли. Ты знаешь, что он женат?
— Не беспокойся, знаю, — ответила Мария, занимая оборонительную позицию.
— Но брак неудачный, — вмешалась Нелл. — Алисия как-то сказала Софи, что они собираются разводиться.
— Ничего себе, — произнесла Мария, ощутив неожиданную дрожь. Интересно, почему Дункан сам не рассказал ей об этом?
— И все же я повторяю, — говорила Хэлли, — это маленький город, и людям все любопытно. Могу поспорить, что Джинджер уже рассказала пяти-шести приятельницам, а они разнесут всем, что тебя с ним чуть ли не в постели застукали. Многим будет приятно очернить тебя, а заодно и всех нас. Ты знаешь, что я имею в виду.
— Не беспокойся, — ответила Мария. — После того как я куплю лодку, ноги моей больше не будет в мастерской Дункана Мердока.
— Прекрасно, — вырвалось у Хэлли. — Все равно он не в твоем вкусе.
— Мы хотели поговорить с тобой о Софи, — резко сказала Мария. Она знала, что, по мнению Хэлли, человек «в ее вкусе» — это Альдо или кто-то похожий на него: обходительный, талантливый, прославленный — отблеск его славы должен был падать и на их семью. Уж точно не простая домохозяйка, вроде Нелл, и не владелец лавочки инструментов, вроде Гордона. Ведь, несмотря на то что Хэлли и приняла Нелл в свое сердце, именно так она думала о супругах своих детей. Разве что Гордона отличал диплом Принстонского университета.
— А что с ней такое? — спросила Хэлли, нахмурившись.
— Гордон бьет ее. Я сама видела.
Зная о таланте Хэлли видеть вещи не такими, какие они есть, а такими, как ей нравится, Мария говорила прямо.
— Это смешно! Что ты могла видеть?
Понимая, какую тяжелую новость она собирается сообщить, Мария внезапно почувствовала к матери нежность.
— Тебе лучше сесть.
Взяв Хэлли за руку, Нелл проводила ее к кухонному столу. Они трое сели полукругом; рядом, на полу, играл Энди.
— Это случилось после того ужина, когда мы все собрались у них, — начала свой рассказ Мария. — Я уехала, но потом решила вернуться, не важно почему… Они были в спальне. Я слышала, как Гордон говорил о ее похоронах, о том, как он будет развеивать по ветру ее пепел. На шее у Софи была удавка.
Не поднимая глаз, Хэлли ожесточенно затрясла головой.
— Это не наше дело, — сказала она. — Чем бы двое ни занимались в спальне, это никого не касается.
Мария хотела было взять Хэлли за руку, но она отстранилась.
— Мама, я видела синяки.
— Гордон не мог этого сделать, — протестовала Хэлли.
— Ты в последнее время видела Софи без водолазки или шарфа на шее? — мягким тоном спросила Нелл.
— Между прочим, мы вчера с ней встречались. Отлично провели время в Блэквуде, ходили по магазинам, а потом пообедали, — сказала Хэлли, обходя заданный вопрос.
— Я беспокоюсь о Саймоне и Фло, мама, — заметила Мария. — На прошлой неделе в библиотеке Софи очень жестоко обошлась с Фло. И оба ребенка видели, что происходило в ту ночь.
— Гордон — замечательный зять! — воскликнула Хэлли. — Он никогда не сделал бы ничего подобного.
«Не замечательный отец, не замечательный муж, но замечательный зять», — отметила про себя Мария, загораясь ненавистью к матери. Она готова сохранить свое представление о Литтлфильдах (ветви семейства Дарков, между прочим) как о счастливой семье любой ценой, даже отказав в помощи Софи.
— Он — чудовище, — с трудом выговорила Мария. Слезы душили ее. — То, как он издевается над ней, просто ужасно. Софи никогда не будет прежней после всего этого. Она умрет или… превратится в зомби. Да она уже зомби. Она лжет, ворует, и все для того, чтобы купить ему икру. Она думает только о том, как угодить мужу.
— А ты хотя бы знаешь, как Гордон помогал ей, когда у нее был выкидыш? — взвизгнула Хэлли. — Он все время был с ней, а потом взял ребенка, всего в крови, и вынес из дома, чтобы похоронить в саду. — Теперь Хэлли всхлипывала. — Прости, Нелл. Я знаю, ты просила меня не говорить ей, но я призналась Софи, что все знаю. И слава богу, что сказала. Иначе она могла никогда не рассказать мне об этом.
— Рассказать о чем? — поинтересовалась Нелл.
— Что это была девочка. Они собирались назвать ее Хэтауэй — Хэлли, как меня.
— Но… — начала Нелл, нахмурившись, потом замолчала. «Наверняка Софи сказала ей, что они собирались назвать девочку Нелл», — подумала Мария.
— Мама, — произнесла Мария, сжимая запястье матери. — Никакого выкидыша не было. Я сказала Гордону, что очень сожалею, а он ответил, что ничего об этом не знает. Софи все выдумала. Именно поэтому я и вернулась тогда в их дом.
Хэлли начала осознавать, что Мария говорит правду. Глаза ее наполнились отчаянием. Морщины отчетливо проступили на потемневшем лице. «Год, когда мать стала старой», — подумала Мария, глядя в сторону.
— Она была такой талантливой, — безучастным голосом произнесла Хэлли. — Она могла стать знаменитой певицей. Я уже представляла ее на сцене Метрополитен-опера, в роли Люсии ди Ламмермур.
— Я знаю, — сказала Мария.
— Моему голосу было далеко до ее, — заметила Хэлли. — И для оперы он не годился. Лучше всего мне удавались романсы. По ночам, когда вы уже спали, я пела их для Малькольма.
На мгновение ее лицо просветлело, потом уголки рта снова опустились; она положила голову на край стола и тяжело вздохнула.
— И что же нам делать? — спросила Мария, обращаясь к Нелл.
— Нужно поговорить с Софи.
— Она будет защищать его до потери пульса, — приподняв голову, произнесла Хэлли.
— Она не отвечает на мои звонки, — сказала Мария.
— Если я скажу ей, что знаю об этом, — промолвила Хэлли, — она перестанет со мной разговаривать. Софи никогда никому не позволяла критиковать Гордона. Однажды я заметила что-то по поводу его шортов — мне показалось, что они длинноваты, — и потом потратила две недели на то, чтобы вернуть ее расположение.
— Почему она так себя ведет? — спросила Нелл.
Никто не ответил. Мария тоже хотела бы знать, почему для Софи так важно поддерживать миф о совершенстве ее мужа.
— Я ужасно тревожусь о детях, — сказала Нелл. — Даже если он не бьет их, то, что они видят, скажется на всей их дальнейшей жизни.
— Не забывай, детская психика очень гибкая, — заметила Хэлли, прячась за стеной своего обычного слепого оптимизма.
— Боюсь, Софи причиняет им боль, — медленно произнесла Мария. — Может, не физическую, но душевную — это точно.
— Не исключено, что она делает это непреднамеренно, — вставила Нелл.
— Она может переносить на них то, что Гордон делает с ней.
Хэлли зажала уши руками.
— Не хочу больше слышать ни слова об этом — понятно? — ни слова! — Ее голос перешел в шепот, потом совсем затих.
Они сидели втроем, молча, неспособные утешить друг друга. По тому как Хэлли свела брови и выпрямила спину, Мария и Нелл поняли, что она хочет остаться одна. Мария подумала, что со стороны матери было жестоко и грубо так обрывать разговор, однако она поцеловала ее на прощание и, наклонившись, обняла, насколько та позволила. Мария знала, что Хэлли сейчас теряет свою младшую дочь, и не могла даже представить себе, что она должна была чувствовать.
Глава 11
В первый момент Мария подумала, что полученная ею открытка — рекламный трюк, однако при ближайшем рассмотрении карточка с семью разноцветными воздушными шариками и надписью «МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО!» оказалась приглашением на золотую свадьбу родителей Гордона. Эд и Гвен Литтлфильд устраивали вечеринку в Масоник-Темпл в следующую субботу. Почерком Гвен, с наклоном в обратную сторону, на карточке была сделана приписка: «Поскольку ты вернулась из далеких стран, мы надеемся, что этот семейный праздник ты не пропустишь!» Мария поняла, что ее отсутствие на свадьбе Софи и Гордона, причиной которого были раскопки, было воспринято как преднамеренное. Она позвонила Хэлли.
— Ты получила приглашение? — прямо спросила ее мать.
— Да, — ответила Мария.
— Софи будет очень недовольна, — сказала Хэлли. — Она просила Гвен не приглашать тебя, однако карточки уже были разосланы. Для Софи было нелегко обратиться к Гвен — они не слишком близки, и она не хотела, чтобы та знала о наших семейных неприятностях. Гвен всегда во всем винит Софи. Иногда мне так и хочется заехать ей по физиономии.
— Насколько я понимаю, ты не говорила с Софи о том, что мы тебе рассказали, — сухо произнесла Мария.
