Элисон Келли - Стоит ли верить сердцу

- Все в порядке? - Тихий, нежный вопрос Пэриша охладил ее голое плечо и проник в сердце.

- В порядке? - Она мягко рассмеялась. - Если я скажу "да", то, пожалуй, недооценю тебя. - Она позволила ему повернуть ее голову.

- Если я и недооцениваю что-то, то потому, что не в состоянии думать. Его глаза блуждали по ее лицу со смущенной признательностью. - Я кишками чувствую, что нам было хорошо вместе, Джина. Но это больше, чем хороший секс.

- Блаженство одновременного экстаза, - вздохнула она. - Я где-то читала однажды - кажется, это большая редкость.

- Это что, завуалированный вызов мне, попытка повторить?

Качнув головой, она перевернулась и устроилась у него на локте. В момент, когда она оторвалась от его тела, ее бросило в озноб, и потому она не сопротивлялась его крепкому объятию.

- Это просто констатация того, что происшедшее было самым лучшим сексом в моей жизни.

Пэриш напрягся:

- Лучший секс в твоей жизни?

- Да, - усмехнулась она в ответ, - а вы собираетесь быть настойчивым, Пэриш Данфорд?

- Но ты намерена хотя бы попытаться еще? Повозившись, она поднялась на колени и потянулась за блузкой.

- Не выворачивай все наизнанку, - сказала она, выворачивая одежку на правую сторону. - Я сделала тебе комплимент.

- Я не нуждаюсь в комплиментах, черт тебя возьми! Скажи, для тебя случившееся было просто сексом?

- Да. Мы едва знаем друг друга, так что нелепо претендовать на иное.

- Дьявол, Джина! Это было больше, чем секс, и ты сама это знаешь! Мы соединились на L эмоциональном уровне, это не просто физиология.

Она вздохнула и натянула блузку:

- Мы одновременно испытали оргазм. И на мгновение это исказило наше мышление, вот и все.

- Наше мышление исказилось задолго до того: мы не использовали презерватив.

- Проклятье. - Она резко повернулась.

- Успокойся, Джина, самое плохое, что может последовать, так это младенец.

- Ну вот! - Застенчивая полуулыбка тронула ее губы. - Ты не первый мой любовник, но единственный полностью обнаженный. О! - воскликнула она, и улыбка стала усмешкой. - В самом деле, никакого презерватива! Вот почему, вероятно, было так хорошо!

Пэриш только пожал плечами. Он думал иначе, но было видно, что ее вывод принес ей огромное облегчение; Джина нуждалась в осязаемом объяснении неведомого ей прежде блаженства. Она не хотела признавать, что причина их необычайного слияния - мощная эмоциональная связь. Почему?

- Джина... у тебя кто-то есть в Сиднее? Поэтому ты так стремительно... ну, ты понимаешь... пала?

Карие глаза под густыми ресницами вспыхнули гневом.

- Разумеется, я не связываюсь с первым встречным! Иначе не случилось бы то, что случилось!

Его радость была так велика, что защитила от ее гнева, он бесстрашно схватил ее за одну из вскинутых рук и притянул к себе на грудь.

- Пусти меня! - неистово сопротивлялась она.

- Не-а! Я решил произвести собственное исследование, проверить, такая ли уж редкость одновременный оргазм.

Откинув с лица длинные рыжеватые волосы, она посмотрела на него:

- Тебе будет трудно сделать это самостоятельно.

- Вот почему я приглашаю тебя добровольцем.

- Нет, черт возьми, нет!

- Ага, ты... ты просто безумно боишься, что я окажусь прав: независимо от того, одновременно или нет, но нам вместе лучше, чем любой другой паре на планете, - он улыбнулся. - Согласись же.

Джине не хотелось его обижать. Хотя бы потому, что его горячий взгляд готов был растопить ее. Ее нежелание повторить то, что случилось между ними, сменилось безудержной потребностью именно повторить.

- Пэриш, я... я... - Однако все, что она собиралась сказать, было поглощено поцелуем. Она чувствовала, что гнев ее тает, а конечности наливаются свинцом, пока губы и руки Пэриша упорно колдуют над ней. Поцелуи этого мужчины и умиротворяли, и стирали грань между чувственной свободой и поднимающимся желанием.

- Думаю... - выдохнул Пэриш, когда нехватка воздуха вынудила их оторваться друг от но друга, - самое время... перейти... в спальню. - Не сдержавшись, он поднял руку и коснулся ее щеки. Одна ее улыбка и то, как она потерлась щекой об его ладонь, тронули его так, как никогда еще не бывало и никогда не будет.

- В мою или твою? - поддразнила она его, когда он помогал ей подняться на ноги.

- Не важно, нам давно пора предаться любви в постели.

- Предаться сексу в постели, - уточнила она.

- Естественно, любимая. - Обняв ее, он спрятал усмешку. - Как скажешь.

Пэриш пребывал в блаженном состоянии полусна, когда теплая, податливая женщина с ругательствами, каких он прежде и не слышал, выпрыгнула из его объятий и из постели.

"Одновременно!" - цинично заметил тихий внутренний голос.

- Мы проспали! Я опоздала принять! - Вылетев из кровати, Джина помчалась через комнату, кутаясь на ходу в покрывало.

- Опоздала принять?.. - Его вопрос повис в воздухе, потому что она уже вылетела в холл.

Зажмурившись от яркого солнечного света, льющегося в окно, он снова откинулся на подушку, но через несколько секунд повернул голову к часам на ночном столике. Девять двадцать. Вообще-то нужно встать, принять душ и одеться. Он усмехнулся.

- Почему ты лежишь и усмехаешься как идиот, уставившись в потолок? спросила Джина.

Его ухмылка стала шире.

- Сбрось покрывало, и я скажу.

Она засмеялась и выглядела при этом прелестно.

- Ты всегда вылетаешь из постели, подобно вспугнутой диковатой лошади?

- Господи, как я люблю, когда ты говоришь гадости!

- Тогда возвращайся в постель. Она покачала головой:

- Мне нужно работать.

- Нет, не нужно. Я даю тебе отгул.

Она заколебалась было, потом прошла через комнату и упала ничком на кровать. И совершенно не сопротивлялась, когда он поймал ее и начал целовать.

- С добрым утром, Джина, - сказал он серьезно.

Она улыбнулась:

- С добрым утром.

- А теперь изволь-ка объяснить, почему ты вылетела отсюда несколько мгновений назад так, будто кто-то приложил к тебе раскаленное клеймо?

- Я приняла таблетку. Он нахмурился:

- Ту, которая предотвратит твой распад на дневном свету?

- Ту, которая предотвратит появление крикливого младенца.

- Вот как? А что в этом страшного? Ты, верно, так давно принимаешь их, что уже защищена?

- Более или менее, но в идеале их надо f принимать ежедневно примерно в одно и то же время.

- Это увеличивает эффективность? Она пожала плечами:

- Я только знаю, что принимаю эти таблетки в семь тридцать вот уже в течение восьми лет, и не хотела бы рисковать даже на долю процента. Почему ты нахмурился?

- Это, конечно, не моя область, но разве не вредит непрерывный и долгосрочный прием пилюль женскому плодородию и плоду?

- На этот счет есть масса теорий.

Он хмурился нарочито покровительственно.

- А когда ты захочешь иметь детей, не может возникнуть проблема с беременностью?

- Я не хочу иметь детей.

- Никогда?

- Нет, ну, если бы я вышла замуж за человека, который любил бы детей, то можно было бы подумать об одном ребенке, - уступила она таким безжизненным тоном, что Пэришу захотелось проверить, есть ли у нее пульс.

- Об одном ребенке? - повторил он.

- Угу. Желательно было бы родить девочку. Если муж будет хорошим отцом, он не станет часами смотреть какие-нибудь спортивные соревнования или отправляться с ночевкой на рыбалку, а это значит, что ребенок будет чувствовать отцовское влияние. - Тон у нее был совершенно прозаический. - Я думаю, дети должны появляться только в том случае, если брак чрезвычайно устойчив и материально обеспечен; лишь такой брак предполагает наличие детей, - продолжала она. - У меня было много проблем с многодетными родителями; много детей рождается из-за легкомысленного отношения супругов к ограничению рождаемости, либо когда они полагают, что это их право, либо потому, что их маленький Джонни нуждается, видите ли, в приятеле.

Пэриш глядел на нее так, будто у нее только что выросла вторая голова. Джина вздохнула, ей было тяжело видеть, как он удивлен.

- А ты сторонник легкомыслия в этих вопросах. Не отрицай, - перебила она, едва он попытался открыть рот, - это читается на твоем лице.

- Я хотел сказать, что ты или не любишь детей, или пытаешься склонить меня к тому, чтобы я не участвовал в приросте населения.

Джина улыбнулась:

- Неправда, что я не люблю детей, просто знаю, что это влечет за собой, и потому, если даже решусь иметь ребенка, обязательно ограничу эти упражнения. Понимаешь, меня не вдохновляют, с позволения сказать, радости круглосуточной заботы о детях.

В тех редких случаях, когда Пэриш думал о браке и о своем будущем, он всегда воображал себе минимум трех детей, двое из которых - сыновья, и преданную, хотя и безликую, жену, полностью посвятившую себя ему и детям. Да, когда он думал об этом, то именно так.

Больше того, он всегда считал, что женщина, с которой он захотел бы соединить свою жизнь, должна разделять его виды на будущее. И вот новости! Ничего из того, что сказала Джина, не соответствовало тому, что он себе воображал!