Лорел Гамильтон - Начнем сначала
- Я уверена, что существуют ревизионные организации, в которые можно подать на апелляцию, какой-то здравомыслящий орган, который контролирует корпоративные сделки и может хорошенько наказать таких, как ты, негодяев, пытающихся шантажировать добропорядочных людей.
- Уверен, что ты права. - У него хватило наглости улыбнуться, и ее глупое сердце замерло.
Она заставила себя сосредоточиться и, воспользовавшись только что обретенной решимостью, сказала с важностью:
- Я это знаю. Однако я требую показать мне копию подписанного Мартином контракта, чтобы добраться до этого текста, написанного мелким шрифтом. А потом я пойду к.., кому-нибудь и изложу свое дело.
- А почему бы не взглянуть на это как на частную договоренность между нами? - Он поднял руку, чтобы убрать с ее лица упавшую на него прядь золотистых волос. Губы его были совсем рядом, слишком близко, и она завороженно уставилась на них, не в состоянии отвести глаз, в то время как он пробормотал:
- Зачем выносить сор из избы?
- Мне нечего выносить, - запротестовала она, борясь с волнением и видя, как его густые черные ресницы опустились, прикрыв глаза, а кончики пальцев не спешили отпускать ее шелковистые волосы.
- Нет, я думаю, что есть, - сказал он быстро. - Ты похожа на маленький паровозик, стоящий на парах, но без машиниста. Неужели тебе не жарко? - Обе его руки лежали на воротнике ее мягкого кожаного пальто.
Не обращая внимания, она стала обвинять:
- Ты что, хочешь сказать, что я ни на что не гожусь? - Она почувствовала, как он снимает с нее пальто, но его оскорбительное замечание настолько вывело ее из себя, что она робко попыталась сопротивляться. Впрочем, ей было слишком жарко: ведь работало центральное отопление, горел камин и одета она была в толстый свитер...
- Вовсе нет. - Его голос звучал слишком ласково, чтобы ему можно было доверять. - Наоборот, я считаю тебя очень умной. Просто.., невостребованной. С твоими способностями тебе бы следовало руководить вашей фирмой. Мартин сделал очень умно, уйдя в сторону, а Доминику просто не хватает ума. - Она слушала его, широко раскрыв глаза. - Значило ли это, что он в конце концов не собирается их разорять? Или ему нравилось говорить загадками? - Я не понимаю. - Он снял пиджак и набросил его на спинку стула. Она рассеянно следила за ним. - Бели ты нас разоришь, нечем будет руководить. - Она встретила испытующий взгляд его необыкновенных глаз, смутно отмечая, что он снимает галстук, который последовал за пиджаком. - И вообще это разговор из области теории, хрипло заключила она и отвела глаза, потому что к этому времени он расстегнул верхние пуговицы рубашки и в открытом вороте стали видны его загорелая шея и дразнящие темные закрученные волоски, покрывающие его атлетическую грудь.
- Вовсе не обязательно, я на деле вовсе не заинтересован топить "Кингз Рэнсом". - Он сел в угол дивана и вытянул длинные ноги так, что они коснулись ее колен. Ее снова охватил жар и, впившись ногтями в ладони, она попыталась побороть унизительное желание протянуть руку и дотронуться до обнаженного треугольника на его груди, просунуть руки под тонкую ткань его рубашки, почувствовать его тело, его тепло, силу и упругость его мышц.
Ее тело напряглось в отчаянной попытке вновь обрести контроль над собой, что еще недавно всегда удавалось, и она резко дернулась, когда ласковыми прикосновениями тыльной стороны пальцев он провел по ее пылающей щеке.
- Расслабься. - Он придвинулся ближе, совсем близко. Теперь он слегка поглаживал ее нижнюю губу, и она издала приглушенный стон, ненавидя себя за это, презирая себя за безволие, а он наклонил к ней голову, и его губы оказались там, где до этого были пальцы, а рука свободно скользнула вниз до края ее свитера и тут же оказалась под ним.
От теплого прикосновения его уверенных рук замер весь мир, а потом понесся вперед на волнах все сокрушающей чувственности. Голова Селины кружилась в этом водовороте, и ей приходилось прилагать большие усилия, чтобы понять, о чем он ей говорил.
- Сейчас дела у "Кингз Рэнсом" идут хорошо. Но ссуду все равно надо выплатить. - Его пальцы поползли вверх и задержались вблизи ее груди, и желание, требовательное и сладостное, пронзило ее, перехватив дыхание.
Она попыталась оттолкнуть его руку, во у нее не хватило сил, и он хрипло продолжал:
- Это можно сделать позже, при условии хорошего управления и знания конъюнктуры рынка, - с твоим умом и деловой хваткой тебе это удастся. Так вот при этом условии и если Доминик перестанет тянуть из компании деньги, а ты согласишься выйти за меня замуж, магазины ждет прекрасное будущее.
Выйти за него замуж, - одно это уже заставляло ее бороться с переполнявшим ее желанием. Она покачала головой, облизала губы и недовольно сказала:
- Будь серьезным! - И хотела уже встать с дивана, но он незаметно подвинулся ближе, и одно только ощущение его тела и запаха мускуса, исходившего от него, буквально парализовывало ее волю.
Придав своему голосу резкий оттенок, она сказала:
- Как ты можешь думать, что я сделаю такую глупость? Мы почти не знаем друг, друга, друг другу не доверяем и уж, конечно, не любим друг друга!
Ах... Его лицо было совсем рядом. Она различала золотистые кончики его густых темных ресниц. И что-то в этих бездонных зеленых колдовских глазах притягивало ее, без труда подчиняя его воле.
- Любовь - иллюзия, - не согласился он. - Кому она нужна? Люди оправдывают ею примитивную потребность в продолжении рода. Что же касается меня, то я тебя знаю очень хорошо. Благодаря Мартину я знаю тебя не хуже, чем других. Сначала мне понравилось то, что он мне о тебе рассказал, а когда я тебя увидел, то понял, что хочу тебя. Желание переспать с тобой поразило меня своей примитивной животной силой. Я уже говорил тебе, что решил наконец-то обзавестись семьей. А если так, то, - он обезоруживающе улыбнулся в то время, как его рука трогала ее бесстыдно пробудившуюся для ласки грудь, вызывая сладкие мучения, - зачем мне тратить время на поиски подходящей пары, лицемерно ухаживать за кем-то, когда женщина, которую я хочу, находится рядом.
Седина открыла рот, чтобы запротестовать, сказать ему, что она скорее умрет, но он не дал ей договорить, прижавшись губами к ее губам, а потом прошептал;
- Со временем мы научимся доверять друг другу. А из доверия родится уважение. Мне этого хватит. А тебе... - И вновь их губы встретились. Нехотя оторвавшись, он вглядывался в ее глаза и, видя легкий, еще не совсем потухший огонек враждебности в золотистой глубине, зашептал:
- А тебе будет приятно сознавать, что ты спасла дядюшкино дело, его дом и репутацию, и еще сделала то, что до тебя делали тысячи других - вышла замуж по расчету. Ну, а нам достанется в награду наша сексуальная гармония. - Движением руки он накрыл ее грудь, которая уже сама рвалась навстречу через стеснявшее ее кружево, голос его прерывался, когда он спросил у нее:
- Хочешь я прямо сейчас тебе это докажу?
Глава 5
- Пожалуйста, не надо! - Седине не нужно было ничего доказывать. Она прекрасно знала, как непреодолимо ее влечет к нему. Стоило ей увидеть его или ему дотронуться до нее, как эта всесокрушающая сила лишала ее разума.
Ее взволнованный протест он заглушил поцелуем. Адам заметил раньше, что между ними не было противоборства. Ее последняя связная мысль, до того как страсть полностью овладела ею, была о том, что, может быть, с ним происходит то же самое, что он испытывает столь же непреодолимое желание...
Слепо повинуясь чувству, ее руки скользнули в расстегнутый ворот рубашки и уперлись в его широкую обнаженную грудь, потом она обхватила его плечи, впиваясь пальцами в пылающую кожу, в то время, как его язык исследовал ее сладкий и жаждущий ласки рот.
У нее кружилась голова от новизны его ласк и своих ощущений. Это было божественно, и неважно, что ее чувства были настолько сильны, что не подчинялись разуму и воле. Она прижалась к нему сильнее, но ей хотелось быть еще ближе, а мозг отказывался работать, как вдруг, приведя ее в крайнее возбуждение, он отодвинулся, руки его прекратили ненасытно и нежно ласкать ее стонущие груди, он оторвал свои губы от ее рта и отстранил ее руку, жадно теребившую мучительно интригующую границу на его поясе.
- Вот сколько восторга, - сказал он с усмешкой. - Из-за легкой сухости во рту его голос звучал еще более хрипло. Легкая самодовольная улыбка играла на его красивых чувственных губах, глаза были лукаво прищурены.
- Ведь мне даже не нужно было тебе ничего доказывать, правда? Признайся, крошка.
Этого она не сделает. Ей еще никогда в жизни не было так стыдно за себя. Поэтому ее продолговатые золотистые глаза загорелись мрачной ненавистью, потом засверкали как клинки мечей, он же пожал плечами, отпустил ее руки и сказал:
- Мы упрямые, да? - И нагнулся, чтобы поднять оторванные ею в страстном порыве пуговицы его рубашки.
