Рэй Морган - Извините, невеста сбежала
- Эшли!
- Только разочек. - Она приложила палец к своим губам. - Прямо сюда. Чтобы я смогла убедиться.
Она все еще не говорила, в чем именно хочет "убедиться", но Кэм был уверен, что знает. Смешно! Он должен встать и уйти и немедленно прекратить всю эту бессмыслицу. Но почему-то ноги не двигались, сердце забилось сильнее, и он понял, что поворачивается к ней.
Губы Кэма осторожно коснулись ее губ, как будто он хотел только нежно и быстро приласкать ее. Но получилось совсем иначе. Как только он прикоснулся к ней, кровь бросилась ей в голову. Эшли почувствовала глубокое волнение и трепет и прижалась к нему.
Он невольно ответил. Одной рукой взял ее подбородок, поднимая ее лицо, другой провел по волосам и привлек к себе.
Это было восхитительное ощущение. Она как будто плыла во сне, летела. Она чувствовала себя так уютно в его руках, полностью доверяясь ему. Ее язык проник в теплую глубину его рта, и он откликнулся. Она никогда не подозревала, что такие ощущения будут вызывать в ней восторг.
Движения Кэма были медленными, мучительно-медленными, и она прижималась к нему все теснее, желая от него все большего. Огонь охватывал ее, распространяясь по шее, груди. Еще одно мгновение... только одно мгновение.
Он отпустил ее, пристально глядя ей в глаза. Она потянулась и коснулась ладонью его щеки.
- Спасибо, - задыхаясь, сказала она.
Он не спросил, почувствовала ли она что-нибудь. Не было надобности. С ее реакциями все в порядке. Она абсолютно нормальная. И никаких доказательств больше не требуется.
- Нам лучше вернуться в дом и приготовить что-нибудь на ужин, грубовато сказал Кэм, отодвигаясь от нее как можно дальше, и чуть не свалился со скамейки. - Уже поздно.
- Хорошо. - Она отчаянно старалась подавить счастливый смех, рвавшийся из ее горла. Он особенный. Знает он это или нет, но его поцелуи станут вехой в ее жизни. Она никогда раньше не испытывала таких желаний.
У нее был свой опыт близких отношений. Небольшой, но кое-что. И ни разу эти отношения не были для нее чем-то особенным. Она не просто никогда не влюблялась, она не чувствовала страсти к своим партнерам. Они и были именно партнерами в предприятии, в котором она участвовала без особой радости. Она никогда раньше не чувствовала такой жажды наслаждения.
Эшли улыбалась, глядя на него. Она была рада, что встретила Кэма, рада, что забралась в его дом. Должно быть, он волшебник.
Они нарезали большую миску салата, но едва дотронулись до него. Кэм рассказывал ей об интересных делах из своей практики, она ему - о детских книжках, которые иллюстрировала, и оба старались не дотронуться друг до друга, даже случайно.
И все это время она чувствовала на губах его поцелуй.
Это ничего не значит, говорила она себе сурово, кроме того, что она, в конце концов, нормальная. Но глубоко в душе она знала, что это значит для нее гораздо больше.
- Вы будете сегодня спать на кровати, - сказал Кэм, когда они закончили мыть посуду.
- Нет. - Она решительно покачала головой. - Это ваша кровать. Мне было очень удобно на диване. Я прекрасно высплюсь там.
- Если вам было так удобно, почему вы там не остались?
- Вот оно что! Вы просто боитесь, что я снова явлюсь к вам сегодня ночью.
Именно этого он и боялся, хотя ни за что не признался бы ей. Они минут двадцать спорили о том, кто где будет спать, и наконец устроились так же, как и прошлой ночью. Эш- ли уютно завернулась в плед. Сегодня она чувствовала себя гораздо увереннее. Она знала, что будет спать всю ночь. Чувствовала, что она теперь совсем не та женщина, которая дрожала и плакала прошлой ночью. Она стала сильнее. Ночных кошмаров больше не будет.
На этот раз ее решимости хватило на четыре часа. Когда она проснулась, ночь была тихой, светила луна. Все вокруг отсвечивало перламутром. Эшли лежала, любуясь рисунком теней на стенах.
Спать совершенно не хотелось. Тело было напряжено, мысли стремительно кружились. И где-то в глубине снова зарождалось то ужасное чувство: не страх и не уныние. Какая-то тревога мучила ее. Ей так необходима была поддержка, что она чувствовала почти физическую боль.
- Я не пойду к нему. Не буду его больше беспокоить, - сказала она вслух, глядя в потолок. - Не пойду. Клянусь, не пойду!
Боль разрасталась. Она вспоминала его поцелуй, вспоминала, как он гладил кошку, а его темные волосы падали на зеленые глаза, и изнывала от незнакомого страстного желания.
Эшли крепко закрыла глаза, чтобы заснуть. Она считала овец. Она пыталась представить, как расслабляется ее тело, начиная от пальцев ног и дальше. Она слезла с дивана и прыгала, пока не стала задыхаться, потом опять закуталась в плед и уставилась в темноту.
- Я не пойду! - вскрикнула она, но получился скорбный вопль, которому явно недоставало твердости. - Пожалуйста, Господи, удержи меня!
Трогательно, но бесполезно. И она это знала. Но, может быть, Кэм не заметит? В конце концов, она проспала с ним всю прошлую ночь, а он даже не проснулся. Что, если она тихонечко проскользнет к нему, а на рассвете вернется на диван? Что, если луна сделана из сыра?
Однако надо же хоть немного поспать, а попытка не пытка...
Эшли тихонечко вышла в коридор. Дверь спальни была открыта. Она проскользнула как тень и вгляделась в темноту. Кэм крепко спал, лежа на боку, спиной к ней, и половина кровати была свободна.
Как раз для нее! Все получится, если быть осторожной. Сдерживая дыхание, она скользнула под одеяло и затаилась. Если бы еще сердце не стучало так сильно!
Кэм не проснулся, и мало-помалу ее сердце успокоилось. Она улыбнулась: все прошло хорошо.
Эшли начала расслабляться, глаза у нее закрылись. Она вытянула ноги - и вдруг дернулась от страшной боли и схватилась за ногу. Только не сейчас! Она стала массировать мускулы, чтобы прекратить судорогу. Но боль не проходила, а, наоборот, становилась все сильнее. Ее душевные муки казались теперь ерундой по сравнению с этими мучениями.
Но она не издала ни звука. Она каталась, извивалась на постели, стараясь, чтобы он ничего не заметил.
И все-таки она его разбудила. Кэм повернулся, задел ее.
И вскочил, уставился на нее, моргая в лунном свете.
- Какого черта?
- Свело! - воскликнула Эшли, показывая на свою ногу.
Он сразу все понял, схватил ее ногу и стал растирать.
- Расслабьтесь.
- Расслабиться?! - Она застонала, извиваясь, точно в агонии. - Вы что, смеетесь?
Кэм разминал мускулы сильными пальцами, и наконец страшная боль прошла.
- Вам не хватает кальция, - поставил он диагноз. - Ешьте бананы.
- Хорошо, - слабо отозвалась она. - Все, что прикажете, доктор.
Эшли подтянула ногу и попробовала пошевелить ею.
- Вроде бы все в порядке. - Только теперь она почувствовала результат интенсивного массажа. - Спасибо.
- Пожалуйста. Теперь, полагаю, вы можете вернуться на диван?
Эшли колебалась. В ее взгляде опять появилась мальчишеская дерзость.
- А надо?
Он не торопился с ответом. Он с удовольствием оставил бы ее в своей постели на ночь. Но это было все равно что играть с огнем, а он не хотел рисковать.
- Вам лучше уйти.
Ее улыбка была такой трогательной, и она не спешила уходить.
- Я буду хорошо себя вести, обещаю! Потянувшись, он коснулся ее волос, погладил шелковистые кудри.
- Зато я не могу гарантировать, что буду себя хорошо вести.
Эшли не видела его глаз, различая лишь темные тени на суровом лице.
- Мне не нужны никакие гарантии. Жизнь - азартная игра. - Она взяла его руку, переплела свои пальцы с его пальцами. - Позвольте мне остаться, Кэм. Я больше не могу спать одна.
Кэм заколебался. Он, Железный Мужчина, скоро станет как воск! Что с ним происходит? Куда исчезла его сила воли? Он просто должен проявить твердость характера.
- Эшли, я не могу дать вам то, что вы хотите. Я не умею утешать.
- Мне не нужны утешения. Я просто должна быть рядом с кем-то. Честно, я не буду мешать вам.
- Тогда оставайтесь на своей половине, - сказал он, ненавидя себя за слабость. Выдернул руку и отвернулся.
- Спасибо. - Она счастливо вздохнула. - Я знаю, что засну здесь. Просто забудьте обо мне.
Он фыркнул.
- Постараюсь.
- Правда! Я буду лежать тихо, как мышка. Меня же не надо укачивать. Просто я должна чувствовать, что вы рядом, вот и все.
Кэм не ответил, а поскольку лежал к ней спиной, она не знала, слушает ли он.
Но что бы она ни говорила, сама-то она знала, что хочет от него большего. Неужели он всегда так чурается женщин? Если да, то у него довольно скучная жизнь. Она вспомнила все, что он говорил ей, вспомнила имя женщины, которую он любил.
- Вы никогда не утешали даже Элин? - Слова не успели сорваться с ее языка, как она уже пожалела о них.
Эшли почувствовала, как он напрягся, но не проронил ни слова. Она покраснела от стыда, слезы стали жечь глаза. Какая же она дура!
- Извините, - прошептала она, - я не должна была этого говорить.
