Максин Барри - Лёд и пламень
— Наоборот, — прервала его Мэрион, чувствуя, что робость перед отцом больше не сковывает ее, и ощущая себя сильной как никогда. — Это ты, возможно, не подумал как следует, когда сделал ставку на Кейта два года назад. У него все не слишком получалось, потому что у него не было склонности к бизнесу. Он не понимал или просто не хотел понять, как делаются эти дела. А я хочу. И у меня есть подготовка. Хотя нет опыта, это я признаю. Но я скоро его наберусь. Если ты, конечно, дашь мне возможность учиться.
Лесли посмотрел на дочь, на ее горящие глаза, на решительно вздернутый подбородок, и глубоко вздохнул.
— Пора положить конец этой глупости, Мэрион, — холодно произнес он. — Крупный бизнес не место для женщины, и если ты только подумаешь серьезно, вместо того чтобы предаваться несбыточным фантазиям, то сама это поймешь. Ты красивая молодая женщина. И должна наслаждаться жизнью.
— О, это я и намереваюсь делать. Но заниматься плодотворной целеустремленной деятельностью — одно из самых больших удовольствий в жизни. Уж ты-то должен это знать, — добавила она веско.
Лесли нетерпеливо вздохнул. Он слишком устал и был далек сейчас от того, чтобы заниматься бредовыми идеями дочери.
— Черт побери, Мэрион, этот разговор заведет нас слишком далеко, — резко бросил он и, встав, направился к двери. — Занять место Кейта для тебя невозможно. Я отменяю совещание и возвращаюсь домой. Мы поговорим об этом позднее.
— Нет, папа, — спокойно сказала Мэрион, и изумленный отец остановился, не дойдя до двери. Он медленно повернулся и посмотрел на нее. — Если ты отменишь это совещание, пап, я ухожу из «Вентура индастриз» и найду себе работу где-нибудь еще. Начну с малого, с самых низов, как делали до меня другие. Но диплом с отличием что-нибудь да значит, и работать я буду усердно. Я поднимусь, я все время буду подниматься. Я намерена сделать хорошую карьеру. Если ты не оставишь меня здесь, в «Вентура индастриз», мне придется поступить в одну из конкурирующих компаний.
— Не дури, — огрызнулся Лесли. — Никто не возьмет тебя на работу.
— Это почему же? — саркастически спросила Мэрион. — Ни одна из конкурирующих компаний не возьмет на работу Принцессу Вентуру? Ты просто не подумал как следует, папа. Вообрази, какую чудесную рекламу я могу им создать. Дочь Вентуры работает на кого-то еще! Я думаю, что смогу получить работу где захочу в этом городе, папа.
Лесли уставился на нее раскрыв рот. Это не Мэрион. Эта незнакомая, эта… эта жесткая, холодная, рассудочная женщина не его девочка. Его милая, послушная, очаровательная девочка, какой он знал ее всегда.
— Ты не сделаешь этого, — наконец произнес он, но даже сам почувствовал, что слова его прозвучали неубедительно.
— Нет, сделаю, папа, — мягко возразила Мэрион. — Сделаю, если ты меня заставишь. Если прогонишь.
— Мэрион! — Он и правда испугался. — Я никогда не прогоню тебя. Господи, ты же моя плоть и кровь… — Он не находил слов, ошеломленный ее заявлением.
— Тогда и обращайся со мной соответственно, — мягко настаивала она. — Утверди, пожалуйста, это совещание. Представь меня, как ты представил Кейта два года назад, в качестве новой наследницы. Мне неважно, какую должность ты дашь, какую работу поручишь или какой предоставишь кабинет. Дай мне лишь шанс. Такой же, какой ты дал тогда Кейту.
Лесли молча смотрел на нее. А она на него. Минуты текли, а они все еще оставались в этом тупике. Лесли стоял у двери, Мэрион сидела за столом. Только она одна знала, как дрожали у нее колени, чего ей стоило подобным образом разговаривать с отцом.
— Такое впечатление, — сказал наконец Лесли холодно, — что ты просто шантажируешь меня.
— Нет, папа, — со слезами на глазах и в голосе возразила Мэрион. — Я восстаю против тебя. Никто не делал подобного раньше, вот ты и не знаешь, что это такое. Мама никогда не хотела этого, Кейт не мог, а я сделаю. И сделаю теперь. — Она набрала в грудь воздуха и посмотрела ему прямо в глаза. — Вопрос только в том, папа, — добавила она тихо, — что ты собираешься против этого предпринять?
ГЛАВА 6
Брайони вздохнула и подняла глаза, заставив себя посмотреть в зеркало. Платье сидело на ней как-то странно, возможно оттого, что она его давно не носила. Оно было коричневым в крапинку и спереди застегивалось на четыре большие пуговицы. Брин разыскала его четыре года тому назад на распродаже в Отли. Раз она еще влезала в него, значит, с тех пор набрала не слишком много веса.
Она смотрела на свою расплывшуюся фигуру несколько секунд, но настроение от этого не улучшилось. Надев свою единственную хорошую пару туфель и старенькие коричневые замшевые перчатки, она взяла сумочку, тоже купленную на распродаже, и пошла к двери. Увидев ее, Кэти подняла глаза и сузила их насмешливо.
— Во что это ты вырядилась?
Брин вспыхнула, боясь, что Кэти подорвет ее и без того хрупкую уверенность в себе. Если бы сестра только знала, насколько важна для них всех эта поездка, но у Брин не хватало духу ей рассказать.
Весь вчерашний день Брин провела в каком-то оцепенении от шока. Она думала, что время у них еще есть — несколько месяцев хотя бы. Но оказалось, что они должны продать Равенхайтс в течение каких-то двух или трех недель. Это была настолько ужасная мысль, что она просто не могла принять ее. И вот теперь у Брин оставалась последняя надежда, последний шанс удержать ферму. Она хотела произвести хорошее впечатление на Кристофера Джермейна, и, скажи ей Кэти, что это невозможно, она навряд ли отказалась бы от своей затеи, даже если бы чувствовала в глубине души, что сестра права. Нервным жестом Брин одернула подол.
— Это единственное платье, которое у меня есть, — то ли пожаловалась, то ли пошутила она. — Вот это да еще черная юбка с блузкой, которые мы обычно носили как школьную форму.
Кэти с сомнением покачала головой, а взглянув еще раз на нескладную, безвкусно одетую сестру, начала вдруг смеяться. Это был странный, полный отчаяния смех; от него мурашки забегали у Брин по спине. Какая-то пугающая перемена произошла с сестрой за последние несколько дней, но в чем она состояла, Брин не могла бы с уверенностью сказать.
— Кэти, я еще не выходила сегодня на улицу. Хочешь прогуляться со мной? — спросила она.
— В Харрогит? — усмехнулась Кэти. — Нет уж, благодарю. Лучше я останусь здесь.
Брин закусила губу. Кэти не сделала ни шагу из дома с тех пор, как приехала сюда. Казалось, она просто боится выходить. Брин хорошо помнила, что прежде ее сестра часами ухаживала за собой, натираясь всевозможными кремами и делая прически. Теперь же ее волосы были свалявшимися и немытыми, а лицо бледным и истощенным. К тому же раньше она всегда, по словам отца, «трещала как сорока», а сейчас редко открывала рот, чтобы сказать что-нибудь. Целыми днями она только листала журналы, кривясь при виде фотомоделей, изображенных на снимках, или же смотрела австралийские сериалы по телевизору.
— Ну, как знаешь, — вздохнула Брин. Ей бы не помешала, конечно, компания, но что-то подсказывало, что не надо настаивать. — Я уже почти все приготовила к обеду. Тебе останется лишь подбрасывать дрова в печку и смотреть, чтобы курник не подгорел. Картошку я уже почистила и посолила.
Кэти кивнула. Она понятия не имела, как правильно поддерживать огонь в печи, и давно забыла, как варить овощи на обед. Ну и пусть. Она очнулась от своих мыслей и обнаружила, что осталась одна. Вздохнула и протянула руку к своей сумочке. Достав оттуда успокоительное, проглотила его не запив. В самом деле, стоит ли расстраиваться из-за всяких пустяков.
А Брайони во дворе завела машину сестры и осторожно выехала на ней на дорогу. Прошло много времени с тех пор, как ей доводилось управлять чем-то еще, кроме трактора, и она вела машину с опаской. Надо что-нибудь сделать для Кэти, подумала она с беспокойством, надо ей как-то помочь. Но как?
Приехав в Харрогит, Брин припарковала машину в центре города и застегнула серый дождевик до самого подбородка. От холодного ветра нос и уши замерзли и покраснели. Она достала косынку из кармана и повязала ею голову.
Полисмен на улице показал ей, как пройти к отелю, и через несколько минут она стояла перед ним. Чувствуя, что нервы все больше сдают, она долго не решалась войти. Наконец побрела по хрустящей гравием дорожке и остановилась у двери. Она чувствовала себя так, словно была не больше двух дюймов высотой. Робко постучав в огромную дверь, подождала некоторое время, показавшееся ей вечностью. Потом заметила шнурок от звонка и покраснела до корней волос. Чувствуя себя идиоткой, она потянула за шнурок и плотнее закуталась в дождевик. Вскоре дверь открылась и появился внушительного вида мужчина, одетый в униформу зеленого цвета.
— Чем могу вам помочь, мисс? К сожалению, отель еще не открылся. Вы не от торговцев цветами?
