Джоржетт Хейер - Пудра и мушка
- Упорхнул? Но почему?
- Кажется, чтобы сочинить балладу в ее честь. Сен-Дантен поднял руки вверх.
- Дьявол побери Филиппа с его стихами! Клянусь, что именно поэтому он и задерживается. Поль де Вангрис повернулся к нему.
- Вы говорите о Филиппе? Кажется, мне послышалось его имя?
- А о ком же еще! Генри утверждает, что на него напало вдохновение и он сочиняет балладу о жемчужине Жюли де Маршеран.
Де Вангрис подошел к разговаривающим.
- Увы, мой друг, вы совершенно правы. Я заезжал к нему сегодня утром и застал его в неглиже. Он попытался добиться от меня рифмы к одному слову, которую я, к несчастью, позабыл. поэтому я поскорее ушел.
Де Бержери жалобно посмотрел на окружающих.
- Неужели никто не убедит Филиппа, что он совсем не поэт?
В ответ де Вангрис безнадежно покачал головой.
- Вы можете ему говорить, что он плохой фехтовальщик, даже что он не кавалер; вы можете отрицать все его способности, и он лишь рассмеется в ответ; но его нельзя убедить, что он никогда не станет поэтом. Он вам просто не поверит!
- О, я полагаю, что он все-таки понимает это, - возразил Сен-Дантен. Стихи для него - забава. А, кстати, вот и он!
В комнате появился Филипп, облаченный во все желтое. В руках он держал свиток, перевязанный тесемкой янтарного цвета. От него веяло весной, а глаза светились неописуемой детской радостью. Он победоносно размахивал своим свитком. Сен-Дантен подошел поприветствовать его.
- Опаздываете, мой милый Филипп! - прокричал он и протянул ему обе руки.
- Тысяча извинений, дорогой Луи! Я закончил свою поэму всего лишь час назад.
- Поэму? - удивился де Вангрис. - Но, позвольте, еще утром это была баллада?
- Утром? Ба! Это было почти в прошлом году. С тех пор это стало еще и сонетом!
- Боже упаси! - искренне вырвалось у Сен-Дантена.
- Конечно, - согласился Филипп. - Сама тема требовала, чтобы стихотворение было непременно поэмой. К трем часам дня я в этом полностью убедился. Ведь вы были у меня сегодня утром, Поль?
- И вы просили меня придумать рифму, - напомнил ему де Вангрис.
- Вот именно! Я просил рифму к слову "помешанный", а вы мне предложили "повешенный"!
- Именно, а потом вы бросили в меня своим париком, и Мне пришлось ретироваться.
- "Повешенный", - повторил Филипп с негодованием. - "Повешенный"!
Сен-Дантен мягко, но настойчиво забрал у него свиток.
- Позже вы нам это обязательно прочтете, - пообещал он. - А теперь пойдемте обедать.
- Лучше послушать до еды, - взмолился Филипп. Эти слова были встречены с отчаянным протестом.
- Я не смогу слушать ваши стихи на голодный желудок, - заявил виконт. Мне нужно быть немного навеселе, чтобы оценить их по достоинству
- Вы бездушны, - горько произнес Филипп. - Зато у меня есть желудок, мой маленький английский друг, а он вовсю взывает к поддержанию своего существования.
- Мне жаль вас, - сказал Филипп. - К чему на вас растрачивать свой поэтический дар?
Сен-Дантен взял его под руку и повел к дверям.
- Ей-богу, Филипп, нам всем на терпится послушать вашу поэму. Вы прочтете ее за обедом.
В середине трапезы виконт что-то вспомнил. Он кивнул Филиппу, который сидел напротив него и был увлечен оживленным и остроумным спором с де Бержери, и прошипел.
- Кстати, Филипп, ваш столь любезный друг говорил о вас!
- Какой друг? - спросил Филипп. - Жюль, если бы вы приняли мои объяснения, что Жанна де Фонтаней может соперничать с Ля Саливье в...
- Послушайте же, Филипп! - настаивал виконт. - Я говорю .об англичанине... об этом Банкрофте... тьфу, какое трудное имя!
Филипп прервался посредине фразы. Его глаза поблескивали при свете свечей.
- Банкрофт? И что же он говорил?
- Много всякой всячины, если все, что я слышал, конечно, правда.
Филипп поставил свой бокал.
- В самом деле? Что же вы услышали, дорогой де Равель?
- Похоже, что этот Банкрофт не испытывает к вам больших симпатий, бедный вы мой. Если верить де Грону, то он возмущен вашим присутствием здесь и уверяет, что ошибся в вас. Это все очень грустно.
- Да, - согласился Филипп и нахмурился. - Это неприятно. Но что же он все-таки говорил?
- Он открыл так тщательно охраняемую вами Тайну! - торжественно ответил виконт.
- О! - Филипп облокотился на край стола, придвигаясь поближе. - Возможно, мне придется напомнить мистеру Банкрофту кое о чем. Продолжайте, Шарль!
- Он говорил о леди, - не унимался виконт, - что живет в Литтл Фитлдине, у которой голубые глаза и...
- Давайте оставим, наконец, ее глаза в покое! - улыбнулся Филипп.
- Да-да, конечно! А ее волосы...
- И волосы тоже. Не станем же мы обсуждать все ее достоинства?
- Кажется, он безумно влюблен, - громко прошептал де Бержери.
Филипп покраснел и улыбнулся.
- Безумно, дорогой Жюль. Продолжайте, виконт. Тот сделал глоток вина.
- Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди...
Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.
- Продолжайте! Продолжайте!
- Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? - довольно резко спросил Сен-Дантен.
Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.
- Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее...
- Прекратите, в конце концов! - резко оборвал его Сен-Дантен.
- Зачем же! - возразил ему Филипп. - Мне чрезвычайно интересно, что мсье будет рассказывать дальше.
- А зовут ее Клеона. Мы выпытали у мистера Банкрофта, что она по уши в него влюбилась за его красивые глаза и хорошие манеры.
- Вот как! - Филипп оперся подбородком на ладони. - А затем?
- Затем мистер Филипп Жеттан начал надоедать ей своими неуклюжими приставаниями, и мистеру Банкрофту пришлось хорошенько проучить мистера Филиппа. Когда же его спросили, действительно ли эта Клеона стоила того, то он пожал плечами и сказал, что утомился ею столь же быстро, как и всеми остальными.
Бодрый голос Сен-Дантена прервал наступившую тишину:
- Наполните ваш бокал, Филипп! Послушайте, о чем мне сейчас рассказал Поль; он научился прекрасному выпаду во время дуэли с Мардри в прошлом месяце. Этот...
- Я непременно попрошу Поля показать мне этот выпад, - сказал Филипп.
Он откинулся назад и мягко рассмеялся. Через мгновение он возобновил прерванный диспут с де Бержери.
Позже Сен-Дантен отвел Филиппа в сторону.
- Простите, Филипп, я не должен был допустить подобного в моем доме! Шарль неисправим!
- Напротив, я ему очень благодарен, - возразил Филипп. - Я мог про все это ничего не знать. Теперь я заткну рот этому парню.
- Каким образом? - удивился Сен-Дантен. Филипп сделал воображаемый выпад шпагой.
- Убивать его? - запротестовал Сен-Дантен. - Не вижу в этом...
- Убивать? Зачем? Могу я рассчитывать на то, что вы меня не выдадите?
- Непременно. Но что вы задумали?
- Для начала поменяюсь с ним ролями. Я его просто накажу. Затем я уверю его, что мои друзья встанут на мою защиту, попробуй он еще хоть раз упомянуть имя этой леди в обществе.
Сен-Дантен одобрительно кивнул.
- Друзья найдутся.
- Подождите! Если где-либо будет упомянуто ее имя, мне будет немедленно доложено, и я сразу же пошлю Франсуа устроить ему маленькую взбучку.
Граф искренне расхохотался.
- Ну, Филипп, лукавый и бесшабашный проказник! Эта Клеона для вас так много значит?
Филипп прошептал ему почти, на ухо:
- Я надеюсь однажды сделать ее своей женой.
- Как? Вашей женой? Это совершенно меняет дело! Я этого не предполагал. Немедленно остановите его болтовню любыми средствами!
- Как раз это я и собираюсь сделать, - ответил Филипп. - Мерзавец!
- И безвкусно одевающийся в розовое, не так ли? Вы мне дадите знать?
- Разумеется, если вам так угодно.
- Сен-Дантен! - окликнул его де Вангрис, - держу пари, что знаю, о чем вы так оживленно беседуете?!
- О розовых камзолах, - поспешил ответить Филипп. - О! А где же моя поэма! Куда я ее подевал?
- Дьявол ее похитил! - закричал виконт. - Пойдемте лучше перекинемся в карты.
- Один момент! - Филипп развязал тесемку и развернул свиток. - Я настаиваю, чтобы вы послушали мое творение!
Невзирая на насмешливые аплодисменты, он взобрался на стул и торжественно раскланялся во все стороны.
- Посвящается жемчужине, что трепещет в ее ухе!
- Жемчужина трепещет в ухе,
Туда - сюда, туда - сюда!
Трепещет, и хозяйка шепчет:
Вот это да, вот это да!
Хозяйка ж выглядят лукаво,
Ее взгляд нежен, но хитер.
Она скромна, но величава,
Как снежная вершина гор!
Смотрю на этот танец в ухе:
Наклон, вращенье, поворот!
Она с твоим движеньем плавным,
Как между туч луна плывет!
Она - звезда, что в небе тает,
или свеча, что путь озарит,
Она поэту вдохновенье
Своим мерцанием дарит!
Она маяк средь воли ревущих,
Она мне душу теребит,
и...
Филипп сделал паузу, чтобы набрать побольше воздуха и закончить мажорно и торжественно, но к нему подскочил Сен-Дантен и со стремительностью молнии докончил вместо него:
