Ксения Васильева - Девственница
- А кто... он?
Марина зорко лянула и беспечно сказала.
- Да так, один с телека, все жениться обещает, а сейчас в командировке... Ничего особенного. Мужик, как все...
Вдруг она поморщилась.
- Знаешь, подходит, крутить начало, я, пожалуй, поползу в туалет, проводи-ка.
Наташа вскочила. Марина приподнялась с тахты, и Наташа увидела, сколько крови натекло на простыню. Ее опять качнуло, но она крепко держалась одной рукой за косяк двери, другой - вела Марину. А за Мариной жуткий кровавый след.
Наташа, дрожа, спросила.
- Тебя там поддержать?
- На хрена, - грубо отрезала Марина. Больно было очень, и чуяло её сердце, что на этот раз не обойдется, - ты вот что. Дай мне сюда лед и простыню И пока сиди.
Наташа села на кухне, крепко сжав руки, так, ей казалось, она сильнее. Боже, какой это ужас! И как Марина может после этого снова с кем-то сходиться, - гулять, - как она говорит! Да Наташа умерла бы тут же, если бы такое с ней случилось!
Из туалета раздался сдавленный голос Марины.
- Слушай, ты не пугайся, но что-то мне это нынче не нравится.
Наташа вскочила. Наконец-то она позовет врача, и Марину отвезут в больницу, где сделают все, как надо. Так же невозможно! Они вдвоем, и она, Наташа, ничего не знает и не понимает!
- В "скорую", да? - Спросила она Марину.
- Иди ты, знаешь куда? В "скорую" она! Звони немедля этой холере, телефон в книжке на столе, на "а", - акушерка, Нина Васильевна. Она, стервь, конечно, будет отказываться, но ты скажи, чтобы ехала немедля и не одна, а со своим профессором, деньги, скажи, есть, и все будет оплачено, а то "скорую" вызываю. Она боится этого пуще пожара. Скорее!
Наташа уже, под оханья Марины, набрала номер.
Подошла какая-то женщина, оказалось, та именно, и Наташа скороговоркой все ей пересказала, но уже сообразила надавить на деньги, на "скорую", и обязательно профессора, - это сказала почти маминым голосом. Та что-то бормотала сначала, что никак не может, потом замолчала, видно, поняла, что выхода нет.
Приехали они быстро: скромного вида женщина лет сорока и толстый, старый, истинно профессор.
- Николай Николаевич, - представился он, спросив с удивлением Наташу, - а вы кто, прелестное дитя?
На что Наташа очень спокойно (теперь она успокоилась: здесь же профессор!) ответила, что самая близкая подруга...
Профессор как-то непонятно хмыкнул, качнул головой, но ничего больше не сказал по этому поводу, а начал распоряжаться.
Наташе досталось вскипятить два чайника воды. То есть сидеть на кухне, чему она была рада и что, видимо, специально сделал профессор. Она сидит на кухне, а уши у неё растут, как у слона.
Она слышит, как льется вода, улавливает шорохи, вскрики Марины, гур-гур профессора, шепотки акушерки... Что-то куда-то плюхается, позвякивают инструменты...
Наташа отворачивается, чтобы не видеть, с чем выносит таз акушерка но краем глаза все же усекает и опять - почти небытие...
Ее приводит в чувство акушерка, она вливает в рот Наташе водку и шипит.
- Нежная какая, прям! А сама как будешь? Двадцать штук рожать? Или с мужиками не спать? И откуда тебя Марина выкопала?
Она убежала в комнату, а Наташа после водки пришла в себя, все как-то отстранилось от нее.
... Вот и любовь. Вот и кайф. Вот и романтика. Все в этом страшном тазу...
Тут её позвали в комнату. Она осторожно вошла.
С тахты ей улыбалась Марина, профессор сидел в кресле, акушерка споро собирала инструменты.
Профессор утирал пот с лица и прихлебывал чай, уже сварганенный Ниной.
Когда Наташа вошла, он посмотрел на неё поверх очков и назидательно произнес, как учитель в школе.
- Еще бы немножко и лежала бы ваша Мариночка совсем по-другому. Да вы так не бледнейте, все позади, слава Богу, руки меня ещё не подводят. Вот видите, что бывает, когда сами что-то делают безобразное. Именно-безобразное! Вы же, Мариночка, интеллигентная девочка, судя по всему, - он обвел глазами картины, фотографии, - а действуете, как деревенская темная деваха. Разве нельзя было айти меня через Нину Васильевну?
Профессор снова посмотрел на Наташу.
- Ну, вы-то, надеюсь, милочка моя маленькая, этих страстей ещё не знаете? Вижу, вижу. Выпейте-ка валерьяночки да посидите с подругой, развлеките её, хотя сейчас вас впору развлекать, н-да. Это вам жизненная наука. Кто умеет извлекать опыт из происходящего, тот молодец, кто нет, ну, уж тут ничего не поделаешь. Честь имею.
Он встал, а Марина стала усиленно показывать глазами на ящик комода.
Наташа догадалась, кинулась, открыла ящик, там лежали сто рублей. Она их взяла и молча протянула профессору, тут слабым голосом Марина сказала.
- Николай Николаевич, пожалуйста.
Тот замахал руками.
- Вы что, чтобы я с вас, бедняжки, брал ещё деньги? И так натерпелись.
- Нет, нет, Николай Николаевич, вы должны... - Говорила Марина, а Наташа вдруг вспомнила маму и сказала.
Это за ваш благородный труд и талант.
Профессор аж прослезился.
- Ну, если уж так меня оценивают, то беру и делюсь по праву с Ниной Васильевной, если бы не она, я бы, пожалуй, не добрался до вас, и клял бы потом себя всю жизнь, но правда превыше всего.
С тем они удалились.
Нинка первой проскользнула в дверь.
Марина приподнялась на локте.
- Видишь, убежала! Знает, что напортачила. Может, и он знает, потому и примчался. Ладно, хрен с ними, хорошо, что все обошось.
- А обошлось? - Осторожно спросила Наташа.
Марина посмотрела на нее.
- Конечно, он же сказал. Если бы что, они бы тут надо мной ещё кудахтали. Вот как, Наталья. Как говорится, пример лежит. Но тебе - главное спасибо. Без тебя я бы не справилась. Ты извини, что я до тебя добралась, но поняла, что ты - самый тот человек. Конечно, я знала, что стресс тебе устраиваю, но делать было нечего: не до жиру - быть бы живу. Так что, прости.
Наташа хотела сказать, что не надо просить прощения, что она... Но вдруг разрыдалась и не могла остановиться.
Марина удивленно спросила.
- Ты чего это? Что с тобой?
Наташа сквозь льющиеся слезы прошептала.
- Мне тебя жалко было-о...
Марина рассердилась: сама себя она могла жалеть, но никому не позволяла этого делать.
- Ну вот что, хватит тут ныть. У меня тоже настрой не очень, а ты воешь, как пес полуночный. Давай, вали домой, тебя, наверное, уже с собаками ищут, десятый час, ты у меня четыре часа проторчала. Иди, иди, умойся, напудрись, а то страшно глянуть. Телефон у меня под рукой. Давай. Созвонимся. Хоть завтра, хоть когда. Спасибо ещё раз.
Наташа ушла.
МАМА И ПАПА.
По телевизору идет одна из серий "Знатоков".
Александр Семенович приобнял Светлану и чуть подремывает...
Райские кущи.
Но Светлана не видит этих "Знатоков", она думает только о Наташе. Вот, опять её долго нет, опять какие-то неясные объяснения по поводу неизвестной болезни какой-то "девочки". Разве она сама не набалтывала своей матери о том, что собираются девочки, что она ещё ни разу не целовалась, что Санька ей вовсе не нравится и всякую прочую чепуху, в которую мать верила просто, без затей и подспудных мыслей?.. Зато как она удивилась, когда Светлана заявила, что выходит замуж за "противного" Саньку...
Но её мама была простая женщина, единственной мечтой её было высшее образование дочери и никакие другие моральные проблемы её не волновали. Была ли девушкой её дочь, выходя замуж, или не была, она даже в голову не брала.
Светлана вздохнула, посмотрела на мужа, тот тихо, незамет - но заснул. Подошла к окну: было ещё светло, но как-то уже серо, бесцветно и опять на неё накинулись мысли, которые последнее время не давали ей спокойно жить...
... Наташка связалась с кем-то, может очень взрослым, стала его любовницей и пока она тут смотрит дурацких "Знатоков", её дочь напаивают и... Что дальше, она просто боялась думать.
Заметалась по комнате.
... Что делать? Куда кидаться? А куда ты кинешься? Обреченно подумала она. Что она знает о Наташкиной жизни? Ничего. Какие-то подружки, которых она не видела, хотя у Наташки своя комната, иглашай к себе, ради Бога. Светлана только счастлива была бы, но - нет. Вечно сшивается в общежитии, конечно, там вольготнее.
Потом эта Марина с телевидения откуда-то взялась, опять - в общежитии познакомились, она девочек для роли смотрела. Чушь собачья! И чего эта взрослая девица прицепилась к Наташке? Что ей надо?..
Она опять задрожала, затряслась, и поняла, что больше не вы - держит, пойдет встречать Наташку. Куда? Да хоть во двор, хоть на улицу выйдет, может, легче станет.
Она быстро и тихо открыла входную дверь и вышла.
Постояла во дворе, послушала, - не стучат ли каблучки? И стала прохаживаться взад и вперед, неотступно думая о том, как бы отвлечь Наташку от Марины. Почему-то Светлана решила, что вся загвоздка в Марине. Надо было ещё узнать, работает ли эта Марина вообще на телеке. Занимаясь своей профессией, своими больными, Светлана все время наблюдала темную сторону жизни, и ей теперь казалось, что порядочных людей в истинном, старом понимании, просто нет.
