Ксения Васильева - Девственница
Светлана попыталась успокоится.
МАРИНА.
От бабки ничего не было, никаких сообщений. Но это и к лучшему, значит: во-первых, там все более-менее в порядке, во-вторых, у Марины возникла ещё проблема, препротивная. Она "залетела", и срок уже подошел что-то делать.
Ну, что делать, она знала, была у неё на такой случай одна баба, акушерка. Она, конечно, "ковыряла", но по-научному, знала, как и что. А дело-то, а общем, особо и не страшное: пойти к ней, ( Нинка не драла, как другие), лечь тихо у неё на коечку и ждать. Нинка через клизму напустит всякой всячины, - травы там, йод, ещё что-то, состав специальный, заставит полежать. А потом, Мариша! - На заднее сиденье в автобусе, из конца в конец, чтоб протряслось как следует. Купить упаковку касторки, водки, дома - касторочку запить водочкой и часа через два, - извольте: сильнее, конечно, чем обычно... День следующий полежать и все дела.
Марина на это дело легкая, - уже на следующий день на работу. Так что сам процесс - плевое дело.
Другое было противно, что "виновник" - Шурик - поганец. В то время у неё никого не было ( а он, разве "был"? Пятиминутка! Тьфу!).
Хотела со злости позвонить, потребовать "капусту", но не стала: ещё чего, чтобы он потом растрепал всем. Ей он не звонит, а вот Хачику и Алене названивает, даже в гостях был, она так поняла, по Алене: та лебезила, что-то бормотала, что они ей звонили - не дозвонились...
Марина Позвонила Нинке (Нине Васильевне), та назначила время, все сделано было, как в прежние разы, только показалось Марине, что царапнула Нинка катетером, - больно стало.
Но Нинка заверила, что все в порядке и как всегда. На уход, предупредила.
- Если вдруг что, - звони в "скорую", упала, мол. Меня, конечно, ни-ни, сама знаешь. И тебя понесут по кочкам, и мне небо в клеточку.
Марина все эти присказки не раз слышала.
Но домой она приехала плохая. Даже не купила ни водки, ни касторки, сил не было, боли... Пришла и рухнула на тахту. ... В "скорую" звонить?
Но Марина знала, - в "скорую" она подохнет, а не позвонит. Ей казалось, что людям из "скорой" она соврать не сумеет и все из неё они вытянут.
А сейчас даже не знала, что и делать. Одна.
Вспомнила бабку, та бы и в аптеку и в магазин сгоняла, глядишь,и обошлось бы и вообще, - человек рядом. Как это много, Марина почувствовала только сейчас.
... Кому звонить? А выходит, - некому. Девкам - подружкам с работы? Ни в коем случае. Алене? Никогда. Шурик отпадает сразу.
И вдруг поняла, что позвонит Наташе. Честная та какая-то. Ну,напилась тогда. Теперь совестно, вот и не звонит. А как было не напиться! Марина этот супоневский самогон хорошо знала, - зверь, а не питво...
... Но чем Наташка ей поможет? Напугается до смерти. А расклад такой: её забирает все больше и звонить больше некому.
Марина позвонила Наташе.
Видно, голос у неё был не ахти, потому что Наташа сразу спро - сила.
- Что с тобой?
- Долго объяснять, - усмехнулась Марина, - ты давай приезжай ко мне скоренько, сможешь?
Только на секунду замялась Наташа, потом твердо ответила: могу.
- Привези поллитра (Наташа вскинулась. У тебя пьянка?), мне плохо, да не от похмелья, - уже раздражилась Марина, - потом все объясню. Значит, поллитра и упаковку касторки...
- Ты что, отравилась?
- Ну, итить твою мать, - выматерилась Марина, - приедешь - узнаешь. Скоренько только, Наташ, это срочно надо. Я одна, - и повесила трубку, размазывать, что да почему, она не могла. Не приедет, так не приедет, девственница дурная. Подохнет Маринка, и концы в воду: кто да что.
И так ей себя стало жалко, что она заплакала и в голос закричала, ох, какое же все дерьмо! Уеду в деревню, к родненькой бабаньке-е-е...
* * *
Наташа меж тем соображала, где ей взять деньги на водку и касторку. Она, и вправду, не могла понять, что это за сочетание, поначалу подумала, что у Марины Шурик и они зовут её на выпивку, но потом по голосу поняла, что Марина одна и ей плохо.
Она пошла к отцу, мать сидела в кабинете с очередным больным.
У неё Наташа просить не хотела.
Отец попивал пивцо за свежей газетой и чувствовал себя, как всегда, отлично.
Наташе никакого труда не стоило спросить у него десятку, ска - зать, что едет навестить больную подружку, будет не поздно, но не знает когда. У той температура и, может, надо будет вызвать врача.
Отец беспрекословно выдал из своей малой заначки сумму, - ребенок зря не попросит.
Наташа выскочила на улицу, минуту раздумывала, не взять ли такси, но тогда бы её сумма уменьшилась, а кто знает, что там с Мариной. С троллейбуса на троллейбус - и она уже на Горького, с бутылкой и касторкой в сумочке.
Позвонила в квартиру длинным звонком: вдруг бабка куда ушла, а Марине нехорошо (что с ней?) и она пока услышит, встанет.
Дверь открылась. У двери, скорчившись, стояла Марина, бледная, даже белая какая-то и по ногам её текла кровь.
Наташа схватилась за косяк: голова пошла кругом, в глазах по темнело, сознание куда-то уплывало. Но она каким-то образом, каким-то внутренним движением то ли встряхнула себя, то ли сдвинула что-то, - взяла себя в руки, подхватила Маринку под локоть и осторожно (почему-то?) повела в комнату.
Та сразу же плюхнулась на стул и слабо сказала.
- В комоде, во втором ящике возьми клееночку розовую и простыню и постели на тахту, а уж потом я лягу. Водку и касторку принесла?
Наташа кивнула.
- Отлично, - сказала уже окрепшим голосом Марина, когда Наташа сделала все, что она сказала. - Теперь неси лед из кухни. Да подожди! - видя, что Наташа уже бросается на кухню. - Лед в пакет полиэтиленовый положи. Да закрути хорошенько, чтоб не высыпался.
Наташа уже догадывалась, что произошло с Мариной, и была уверена, что надо срочно вызвать врача. Дочь врача, она считала, что только врач имеет на все право. Но вслух пока об этом не говорила.
- Теперь налей стакан водки и раскрой касторку. И дай мне. И ещё кусочек хлеба черного с солью.
Наташа сделала и это, но когда Марина взялась за стакан, она не смолчала.
- Мариш, может, врача? Я вызову?
- Никаких врачей-грачей, ты что, с ума сошла, я ж у бабки, ну, акушерки, тайно была, сейчас всех загребут и допрашивать станут. Нельзя. Да ты не боись. У меня это не в первый раз. Просто что-то раньше началось, а касторки и водки я не купила, не добрела. Вот и все. Сейчас выпью, закушу, - Марина попыталась ради успокоения Наташи улыбнуться, - а через некоторое время все и выскочит.
Наташе опять чуть не сделалось дурно, но она опять применила то движение и вроде все встало на места: и голова, и соображение.
Марина после водки порозовела и подобрела.
- Хочешь? Выпей, тебе тоже стоит, вон ты как позеленела.
Наташа заколебалась, она знала, что такое водка, но вместе с тем чувствовала, что долго так, на самовнушении, которое и пришло-то к ней час назад, она не протянет, и потому не отказалась: давай.
Марина обрадовалась: вроде бы вместе как-то веселей, а то сидит около нее, как на похоронах.
Наташа выпила водки, немного, но уже через пять минут потеплело в груди и страхи стали улетучиваться. Тогда она глотнула еще, противно, конечно, но помогает. Теперь она думала, что все обойдется, вон Маринка лежит, улыбается, не корежится. Сказала же она, как касторка с водкой подействуют, так и все.
Наташа закурила, потом спохватилась.
- Можно?
Марина улыбнулась.
Ведь я не ТБЦ, я и сама закурю, немного полегчало, может, от того, что ты рядом.
Тут Наташа решилась спросить.
- Это что, ты аборт делала?
Марина расхохоталась, насколько смогла.
- Ой, и наивняк ты, Наташка! Если бы аборт! А то ведь так, самоделкин. Но я на это легкая, ты не волнуйся. Завтра забуду, что и было. Конечно, не хотелось мне тебя с мирной жизни срывать... Напугаешься, девственницей останешься навеки!(Наташа низко наклонила голову, будто рассматривая что-то на полу. Но Марина этого не заметила. Ей стало полегче и хотелось говорить и высказаться). Может, твоя мама и права во всем, честно. Может, правильно, что ты этим козлам не даешь (о Боже, да что же это она завела за разговор? Как его вынести! Надо ещё выпить и курить, курить...)
А Марина разошлась.
- Все мужики по сути - сволочи. Сначала - какая ты прекрасная, а потом, - извини, деру. Трусы.
- А ты говорила - кайф? - Прошептала Наташа.
- Да мало ли что я говорила! Вспомнила! Хотя вообще-то кайф. Но запомни, Наталья, пока я жива (Наташа вздрогнула), - Марина заметила это, усмехнулась, - все под Ним ходим. Это хорошо, что ты - девственница! Ты королева, а они, котяры, ходят вокруг и облизываются, и каждый хочет первым урвать. Для этого они и на женитьбу готовы. Конечно, ты покупаешь кота в мешке, а развод на что? Вот деток сразу заводить не надо. А без детей год-два пожила, увидела, что говно, и хвостом махнула! Ты не возражай. Вот у нас с тобой какая разница. Ты сейчас сидишь и не трепыхаешься, а я валяюсь, как драная кошка... - Марина закуила. - Да-а, за все в этой жизни приходится платить. Никуда ты от этого не денешься.