Лесли Пирс - Сломленный ангел
Сюзанна по-прежнему не произнесла ни слова и во время первого недолгого судебного разбирательства, и потом, когда ей сказали, что она останется под арестом и ее отвезут в тюрьму Иствуд-парк в пригороде Бристоля. Бет не пыталась заставить ее разговориться, намекнув, что знает об Аннабель, она решила приберечь это для будущего разговора со своей подопечной в тюрьме в понедельник. Но у нее сложилось впечатление, что она немногого бы добилась, даже если бы и рассказала все сразу. Сюзанна как будто отгородилась от внешнего мира и была совершенно безучастна к своей дальнейшей судьбе.
Выходные показались Бет бесконечными. Дождь лил как из ведра, и впервые за много месяцев она почувствовала себя одиноко. Она всегда ненавидела это время года. Сырость, туман, темнота, наступающая в пять часов, мокрые листья на тротуаре, и все эти магазины, старающиеся искусственно создать атмосферу показного оптимизма своими бесконечными идеями о рождественских подарках. Но на этот раз ее меланхолия оказалась сильнее, чем обычно. Она вдруг стала думать о прошлом и не могла отвлечься от этого опасного занятия.
Одно из воспоминаний, которое постоянно преследовало ее, было воспоминание о прошлом Рождестве. Каждое Рождество представляло для нее настоящую пытку; задолго до его наступления она с ужасом ожидала дурацкие вопросы жизнерадостных коллег о том, как она собирается провести праздник. Обычно она лгала, отвечая, что планирует навестить свою семью. Пусть они думают, что она проводит Рождество так, как об этом пишут в глянцевых журналах. Венок из падуба на двери родительского дома, восьмифутовая елка, а под ней — дюжина красиво упакованных подарков. Рождественские песенки и поленья в камине, маленькие детишки в праздничных одеждах, широко раскрытые от восторга глазенки. Обеденный стол с канделябрами, ломящийся от серебра и хрусталя.
В те далекие дни, когда Бет была вынуждена приезжать домой ради своей матери, Рождество напоминало пытку, которую надо было вытерпеть. Ее мать превратилась в неврастеничку, а отец ждал ее малейшей оплошности, чтобы получить возможность унизить ее. Брат и сестра пребывали в постоянном напряжении, потому что их супруги не хотели здесь находиться, а их дети напоминали маленьких манекенов, которые не осмеливались произнести лишнее слово из страха перед дедушкой.
Даже после того, как мать умерла, а отца поместили в дом для престарелых, Рождество по-прежнему вселяло в нее ужас. Разумеется, она могла приехать в гости к Роберту или к Серене, они всегда приглашали ее, но к тому времени семейный праздник Рождества уже прочно ассоциировался у нее с трудными временами. Чаще всего Бет просто приезжала в какую-нибудь сельскую гостиницу, покорно и вежливо, но без особого энтузиазма, принимала участие в организованных празднествах и при первой же возможности удирала, чтобы подолгу гулять в одиночестве.
В прошлом году Рождество оказалось особенно неудачным. Поскольку она пробыла в Бристоле еще очень недолго, то, в общем, наслаждалась одиночеством в своей новой квартире. В сочельник на работе устраивали корпоративную вечеринку. Из конторы домой идти было совсем недалеко, поэтому она позволила себе выпить немного лишнего. Поднимаясь неуверенной походкой по лестнице к дверям своей квартиры, она упала и сломала руку.
Мало того, что ей пришлось прождать больше шести часов в травматологическом пункте, пока ей сделают рентген руки и наложат гипс, так еще и следующие четыре дня она мучилась от боли, совершенно не в состоянии сделать что-либо для себя. У нее не было близких знакомых в Бристоле, чтобы обратиться к ним за помощью или хотя бы за утешением. Вот тогда она поняла, что толкает людей на самоубийство.
Проезжая по улицам Бристоля, Бет думала о том, как часто ее клиенты говорили ей колкости вроде: «Для вас это ничего не значит, вы же родились с серебряной ложкой во рту!» Смешно, но люди часто приходили к такому умозаключению только потому, что она была адвокатом и умела красиво говорить. Она знала, что забитой домохозяйке из муниципальной квартиры и в голову не могло прийти, что «домашнее», скажем так, насилие могло скрываться за внушительными дубовыми дверями дома с роскошной подъездной дорогой, обсаженной деревьями. Так же, как грабитель не мог себе представить, что за фасадом богатого здания может таиться нищета.
Вот только Бет знала это наверняка, поскольку ей довелось испытать все эти прелести на собственной шкуре. Ее отец был хвастуном, снобом и шарлатаном. Он всегда намекал, что происходит из знатного рода, хотя правда заключалась в том, что его прадед, Рональд Пауэлл, был всего лишь неграмотным работягой, который сколотил состояние, покупая дешевые земельные участки, позже выстроил на них маленькие домики ленточной застройки в Кентском пригороде Лондона, а потом сумел продать их с огромной выгодой. Он повторял эти спекуляции снова и снова, мудро покупая никому не нужную землю, а потом строя на ней небольшие дома, которые были нужны всем.
Рональд обладал уже внушительным состоянием, когда в 1870 году решил жениться. Его жена Лея происходила из аристократической семьи. Вероятно, это она убедила Рональда выстроить поместье Коппер-бичиз в Сассексе, где и выросла Бет. Дом отличался классическим стилем и элегантностью, свойственным сельским поместьям времен короля Георга. Лея с Рональдом посадили буковую аллею, вдоль которой ныне была проложена подъездная дорога.
У них было трое сыновей, двое погибли в Первую мировую во Франции, но Эрнест, дед Бет, выжил и вернулся домой, чтобы принять бразды правления процветающим семейным бизнесом. Он поселился в Коппер-бичиз вместе со своими стареющими родителями и женой Онор. В 1920 году там родился отец Бет, Монтегю.
Бет выросла на рассказах о том, какие роскошные приемы устраивали в Коппер-бичиз в те времена, когда ее отец был еще мальчишкой, о конюшнях, полных лошадей, о слугах и чудесных садах. Конюшни по-прежнему стояли на месте, хотя и пустовали, а то, что когда-то было обширными лужайками, превратилось в пастбища, проданные соседу-фермеру. Деньги испарились задолго до рождения Бет в 1951 году. Дом отчаянно нуждался в ремонте, в нем царили постоянный холод и сырость, и даже помочь матери во время уборки было некому.
Бет так никогда и не смогла выяснить, отчего ее отец оказался неспособным продолжать делать деньги после смерти своего отца. Она знала, что в послевоенные годы, вплоть до начала шестидесятых, наблюдался бум торговли недвижимостью. Она могла только предполагать, что причиной безденежья семьи стали лень и некомпетентность отца: ее сестра Серена, которая была на десять лет старше Бет, говорила, что не припомнит случая, когда бы их отец работал. Он вечно сидел дома, почитывая газеты, ковыряясь в саду или проверяя счета на содержание дома, которые вела мать, и вечно упрекая ее за расточительность.
Лет пятнадцать назад Бет однажды попросила свою мать, Алису, объяснить ей эту загадку, но в ответ услышала лишь патетическое восклицание, которым та обычно отговаривалась и раньше: «Монти воспитали джентльменом, его никогда не учили, как руководить деловым предприятием. Это не его вина».
— Джентльмен! — пробормотала про себя Бет. — Он просто напыщенный грязный ублюдок!
Она ненавидела отца. Если бы не мать, она больше никогда не переступила бы порога родного дома, после того как стала учиться в университете. Монти воспользовался даже ее поступлением, похваляясь на каждом углу теми жертвами, на которые он вынужден был пойти, чтобы дать своим детям хорошее образование.
На самом же деле это не стоило ему ни копейки, потому что они учились в обычной средней школе. Поступив в университеты, его дети получили гранты и стипендии, кроме того, они подрабатывали, чтобы содержать себя. Монти никогда и ничего не давал никому из них — ни денег, ни времени, ни родительской ласки. Но теперь он ставил себе в заслугу достигнутые ими успехи.
А вот свою мать Бет любила. Она была тихой и скромной женщиной, которая всю себя отдавала детям и стоически терпела своего невыносимого хвастуна мужа, свято веря, что такова доля всех замужних женщин. Она полной мерой отведала несчастья в браке. Мама могла бы прожить намного дольше, согласись Монти продать огромное поместье и переехать куда-нибудь в более теплое, сухое и уютное место, содержать которое было бы легче.
«Интересно, расскажешь ли ты мне, кем были твои родители?» — подумала Бет, в очередной раз возвращаясь мыслями к Сюзанне.
Бет нравилось знать подноготную своих клиентов. Она обнаружила, что именно там можно было найти ключ к тому, почему они стали преступниками. Разумеется, зачастую этого было недостаточно — ей самой и ее брату с сестрой тоже пришлось немало вынести в собственном семействе, но они не пошли по кривой дорожке.
