Уильям Вулфолк - Кино для взрослых. Плутовка
— В конце трапезы было принято пролить немного питья на землю, воздавая должное богам, особенно тем, от которых зависело человеческое здоровье.
И он плеснул несколько капель вина из рога на покрытый лаком паркет. Пол последовал его примеру, но в его роге вина оказалось больше, и образовалась лужица. Хуже того — она быстро устремилась к пушистому белому ковру. Слуга тотчас заметил, молниеносным движением выхватил откуда-то тряпку и кругообразными движениями уничтожил следы оплошности Пола — равно как и ритуала, произведенного его хозяином.
После ужина они перешли в маленькую комнату с громадным камином. Там тоже стоял трехногий столик с маслинами, сыром, орехами и деликатесным мясом. На все это не пожалели соли — очевидно, чтобы подчеркнуть особый вкус вина — густой жидкости в розовых бокалах, чей цвет, казалось, вобрал в себя теплые отблески огня в камине. Этот напиток бодрил, как бренди. Полу показалось, что в его жилах течет обновленная кровь. Он все больше наслаждался роскошным вечером и чувством полной раскрепощенности.
Потом Орландо принес две гирлянды из лент и цветов. Хендершот взял одну и сделал Полу знак надеть другую.
— Зачем это?
— У древних греков был обычай после ужина увенчивать себя гирляндами. Потом назначался распорядитель церемонии, и гости должны были повиноваться его распоряжениям.
Полу стало немного не по себе, но он постарался это скрыть. Ему хотелось помочиться, но он не знал, будет ли вежливо сказать об этом. В голове по-прежнему жужжали москиты. Он отпил немного вина. Погладил рифленую поверхность бокала. И вдруг спохватился: Ивен Хендершот задал ему вопрос.
— Вы читали «Философов за обеденным столом»?
— Нет, мистер Хендершот.
— О, прошу вас, не называйте меня так, а то я чувствую себя стариком. Попробуйте «Ивен».
Пол услышал сигнал тревоги. Ему доводилось слышать о пожилых сластолюбцах. Он опустил глаза себе на колени. Брюки его единственного парадного костюма слегка помялись. Он вспомнил изящные пальцы Хендершота и весь этот фокус-покус с древними греками.
— Боюсь, у меня не получится, мистер Хендершот.
— Хорошо. Как хотите. Ну, а теперь пришел черед философской беседы. Я, как хозяин, выбираю тему.
— Прошу прощения, — твердым голосом произнес Пол и направился туда, где, по его представлениям, должна была находиться отделанная черным мрамором туалетная. Эту он не нашел, зато обнаружил другую, с панелями из кедра, антикварным ночным столиком и раковиной. Над унитазом располагался шелковый балдахин янтарного цвета. В подсвечниках из прочной древесины горели тонкие восковые свечи. Слабо пахло ладаном. Облегчаясь, Пол чувствовал себя так, словно совершает кощунство.
Когда он вернулся в комнату с камином, Хендершот сидел, откинувшись в кресле, с закрытыми глазами. Звучала тихая, обволакивающая музыка. Чувство неловкости возросло.
— Пожалуй, мне пора идти.
Хендершот открыл глаза.
— К чему спешить? Нас еще ждет приятная беседа.
Пол с крепнущим подозрением наблюдал за тем, как Хендершот достает ароматическую сигарету из мраморной шкатулки и прикуривает от филигранной золотой зажигалки. При свете камина седина в его шевелюре стала заметнее; отчетливее проступили морщины. Нет ничего более жалкого, подумал Пол, чем вид старого педика.
— Показательно, — произнес Хендершот, — что вы начали свою «Историю» с древних греков. Эти знали толк в порнографии! Почти все великие авторы — от Аристофана до Антифана, от Аммонония до Горгия Афинского — писали о проститутках. Разумеется, не с целью осудить. Не в пример нам, древние греки смотрели на порнографию как на часть жизни. Да и могло ли быть иначе в обществе, поклонявшемся Афродите?
Какая эрудиция! Прямо-таки учитель сладострастия! Пол намеренно перешел на торжественно-официальный тон:
— У меня достаточно широкие взгляды, чтобы принять все, происходящее между мужчиной и женщиной. Это нормально. Все остальное представляется мне жалким и смешным.
Это охладит пыл старого ловеласа! Однако Хендершот нисколько не обиделся.
— Вы читали Лукиана? Один из его диалогов целиком посвящен разным видам любви. Это спор между Калликратидом, собравшим вокруг себя мальчиков, и Хариклом, составившим свой гарем из юных танцовщиц. Я понял так, что в конечном итоге Лукиан пришел к выводу: и то и другое — одинаково приятно.
В ответ Пол процитировал:
— «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость». Третья книга Ветхого завета, двадцатая глава, тринадцатый стих.
— Как во всех великих книгах, в Библии обе спорящие стороны могут найти аргументы в свою пользу.
— Насчет гомосексуализма там сказано однозначно.
Хендершот улыбнулся. Полу показалось, что он не совсем здоров. Бледный цвет лица, серое горло…
— Мистер Джерсбах, вы верите в Бога?
— Отец был верующим. К нему часто обращались за толкованием Библии.
— Он был ученым?
— Мастером на стройке. Но питал огромное уважение к знаниям.
— Это он привил вам уважение к Библии?
— Можно сказать и так. Я не хожу в церковь, но частенько перечитываю Библию. Религиозное воспитание не проходит бесследно.
Прищурившись, Хендершот взирал на него сквозь дымку сигаретного дыма.
— Я лично стараюсь сохранять широту взглядов и готовность воспринять новое. Ну, а теперь, — добавил он, когда смолкла музыка, — гвоздь программы.
Он повел гостя в холл, а оттуда — вниз по винтовой лестнице с покрытыми роскошным ковром ступенями. Они вошли в просторное помещение под землей, оборудованное как театр. На стене висели маски — комическая и трагическая. Перед небольшой сценой выстроились два ряда стульев с бархатными сиденьями.
— Здесь я просматриваю новые видеокассеты, — сказал Хендершот. — Для сегодняшнего показа я выбрал последний фильм из серии «Медицинский журнал».
Раздвинулся занавес. На экране возникла комната с кушеткой и медицинской аппаратурой. На кушетке, полуприкрытая простыней, лежала женщина. На переднем плане появился врач в белом халате и объявил: тема сегодняшнего занятия — женский оргазм.
— Где я мог его видеть? — пробормотал Пол.
— Это доктор Генри Ванс.
Ванс был известным врачом-гинекологом, выпустившим несколько лет назад бестселлер о сексе, в связи с чем его стали приглашать в многочисленные ток-шоу. Кончилось тем, что он стал, как наркоман, лезть из кожи вон, только бы увидеть свое лицо на телевизионном экране.
Доктор Ванс подошел к кушетке и приподнял простыню. Камера подъехала ближе. Он стал демонстрировать: это вульва, это анус, а это — вагина. Женщина неподвижно лежала на спине, безучастно созерцая балки под потолком. Доктор Ванс взял вибратор и прикоснулся к вагине и клитору. «Посмотрите, как действуют женские половые органы при коитусе». И он начал воздействовать на лежащую женщину вибратором, а тем временем камера показывала крупным планом вагинальное отверстие, откуда появились первые капли секрета. Чувственные, даже хищные губы женщины исказила судорога. «Идеальный момент для проникновения», — пояснил врач.
Женщина энергично задвигала тазом; голова на подушке моталась из стороны в сторону. Она открыла рот и тяжело дышала. Доктор Ванс не прекращал легких, сводящих с ума прикосновений вибратором. В глазах женщины появилось безумное выражение. Она закусила нижнюю губу и приподнялась на локтях; простыня съехала, обнажив красивые полные груди. «Верхняя часть тела, — продолжал бесстрастно вещать доктор Ванс, — отвечает на сексуальное возбуждение розоватыми пятнышками; соски примерно на четверть дюйма выдаются вперед». С полуоткрытых губ женщины сорвался умоляющий крик. Она уже кричала не переставая, в убыстряющемся ритме.
Пол отвернулся. Ивен Хендершот смотрел на него обескураживающе нежным взглядом.
Глава 7
Встав на цыпочки, Орландо поправил капюшон на голове у хозяина. В тени капюшона лицо Хендершота приобрело угрюмое выражение — ни дать ни взять Мефистофель, пожираемый изнутри дьявольским огнем. Балахон был из темно-коричневой шерсти и доставал до пола. Зеркало явственно отразило его старания довести образ до совершенства — во всех подробностях. Один раз он заметил погрешность и поднял палец; Орландо незамедлительно навел порядок.
Наконец Хендершот удовлетворенно улыбнулся.
— Ну, Орландо, как тебе сегодняшний гость?
— Приятный молодой человек.
— Наивность младенца с только что перерезанной пуповиной. В то же время — богатый внутренний мир. Нераскрытые возможности — даже неосознанный вкус к необычному. Пожалуй, им стоит заняться.
— Да, сэр.
Временами, глядя на Пола, Хендершот сравнивал его со статуэткой из слоновой кости. Гладкие безбородые щеки, незамутненные голубые глаза, прямые и простодушные. Как две чаши, нетерпеливо ждущие, чтобы их наполнили. Какая жалость, что этот тип красоты — самый недолговечный!
