Стефен Коллинз - Притяжение
У Ник выступил пот. Не проступит ли он сквозь ее голубую рубашку? Она не воспользовалась дезодорантом.
«Может быть, ты уже гниешь. На твоем лице написано все, чем ты занималась этой ночью».
Ник перечитала первую сцену. Она чувствовала, что роль ей подходит — роль вполне самостоятельной, независимой женщины с Юга, привыкшей полагаться только на свои силы. Действие происходило вскоре после гражданской войны. Такси свернуло на одну из улиц, ведущих к Рокфеллеровскому центру.
«Я справлюсь. Кроме того, Линда сказала, что они, может быть, даже не попросят меня прочитать сцену».
Ник знала по опыту, что на подобных встречах часто не слушают чтение. Это ее удивляло. В театре ты всегда выходишь на пустую сцену, прежде чем тебе позволят встретиться со зрителем. Ты должен прочитать свой отрывок. Потом, если твое чтение понравится режиссеру, он, может быть, с тобой поговорит. В кино все наоборот. Ник больше любила читать и репетировать: она никогда не знала, о чем говорить на встречах.
Такси остановилось перед зданием Тайм-Уорнер, и Ник уплатила шоферу шесть долларов двадцать пять центов. Если не будет пробок, ей хватит денег на обратную дорогу.
Ник увидела себя в зеркале заднего обзора, когда шофер отсчитывал сдачу. Макияж сделал свое дело, но глаза так и остались опухшими. Она вышла из машины, нетвердо держась на ногах: в желудке у нее все горело.
Ник поднялась на лифте на девятый этаж, следуя письменной инструкции Линды, и оказалась возле секретариата.
Прежде чем она успела собраться с мыслями, секретарша обратилась к ней:
— Вы Николетта Столлингс?
— Да, — отозвалась Ник, польщенная тем, что здесь знают ее имя. Она увидела на столе список приглашенных, в котором ее фамилия значилась на втором месте.
— Идите скорее, вас уже ждут. Вы знаете, что опоздали на пять минут?
— Да, да, — пробормотала Ник, с ужасом думая о том, что у нее нет времени, чтобы привести себя в порядок в женском туалете. — Мне очень жаль, но транспорт…
«Ты лгунья. Видишь, ты превратилась в законченную лгунью».
— Желаю удами, — сухо проговорила секретарша. — Пожалуйста, идите скорее. Мистер Хальперн ждет вас.
Ник видела, что следующему по списку назначено время десять тридцать. Сейчас десять двадцать одна. У нее вспотели ладони, не говоря уже о подмышках. Нужно ли ей снимать пальто? Ник не стала этого делать. Она облизала верхнюю губу и посмотрела на дверь. Помолилась о том, чтобы за ней оказался один режиссер, а не полная комната киношников. Ей больше нравилось общаться один на один.
Войдя в комнату, Ник увидела четырех мужчин и одну женщину. Салли Кэшмур, ее предполагаемой союзницы, не было. Один мужчина о чем-то оживленно рассказывал. Он посмотрел на Ник с явным неудовольствием: она помешала ему завершить анекдот коронной шуткой. Оставалось надеяться, что это не Сидней Хальперн.
Он жестом попросил Ник подождать и рассказал анекдот до конца.
Четверо собеседников разразились смехом. Шутник с удовлетворением наблюдал за их реакцией, затем перевел взгляд на Ник и, наконец, посмотрел на лежавший перед ним список.
— Приветствую вас… Николетта, — сказал он, все еще хихикая. — Я Сидней Хальперн. Неудобно получилось. Простите нас, простите нас — уж очень смешная шутка. Пожалуйста, подойдите.
— Спасибо. — Ник надеялась, что никто не попросит ее снять пальто.
— Это Марвин Дейч, Говард Пэнгбурн, наш автор, Стив Крукшенк и Натали Ле Винь, представительница студии.
«Приветствую вас, дамы и господа. Разрешите представиться: я дрянная девчонка. Этой ночью я переспала с тремя мужчинами. Я эксгибиционистка[1], мазохистка…»
Марвин Дейч продолжал смеяться, Натали Ле Винь выглядела разочарованной и казалась враждебно настроенной. Ник не знала, кем был Крукшенк. Сидней Хальперн все еще обменивался взглядами с Марвином Дейчем по поводу шутки. Только Говард Пэнгбурн, писатель, проявлял к Ник некоторый интерес.
— Присаживайтесь, — обратился к ней Сидней Хальперн. — Какую сцену вы собираетесь нам прочесть?
«Черт побери».
— Можно я помогу вам снять пальто? — спросил Стив Крукшенк и тут же оказал ей эту услугу.
«Я потная. От меня воняет. Наверное, под мышками уже проступили пятна».
— Благодарю вас, — сказала Ник Стиву и села на стул, пытаясь взглянуть на свои подмышки. Ей не удалось посмотреть на них незаметно, поэтому она решила на всякий случай держать руки по швам.
Наступило молчание. Не зная, что сказать, Ник начала улыбаться. Сидней Хальперн тоже улыбнулся, за ним расплылись в улыбках Стив Крукшенк, Марвин Дейч и Говард Пэнгбурн. Натали Ле Винь скосила взгляд на номер «Нью-Йорк Таймс», лежавший рядом с ней на кушетке.
«Заведи светский разговор».
Но Ник так ничего и не пришло в голову.
Пауза затянулась.
— Итак, — проговорил Сидней Хальперн.
— Итак… что? — спросила Ник, несколько озадаченная.
— Какую сцену вы бы хотели нам прочитать?
«О… я перенеслась на планету Ники Столлингс».
Бывший приятель Ник Хел называл подобные состояния «полетами на планету Ники Столлингс». Раньше Ник часто забывала о действительности на несколько секунд, погружаясь в свои мечты.
Сегодня она не столько мечтала, сколько просто забывалась. Ник засмеялась, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, и произнесла, имитируя комика Джека Бенни:
— Я думаю, я думаю…
Никто не улыбнулся. Натали Ле Винь отвлеклась от газеты и подняла голову.
Ник пояснила:
— Вы знаете эту шутку, когда грабитель говорит Джеку Бенни: «Кошелек или жизнь?»
— Прошу прощения? — недоуменно отозвался Сидней Хальперн и оглядел своих коллег, ища у них поддержки.
— Конечно, знаем, — кивая, заверил ее Говард Пэнгбурн, сохраняя дружеское расположение к Ник.
— И что же отвечает Джек Бенни? — спросил Сидней Хальперн, сбитый с толку. — Ах, понимаю… Он отвечает…
Ник и Сидней проговорили вместе:
— Я думаю, я думаю.
— Хорошо. Отлично, — продолжал Сидней Хальперн. Снова воцарилась тишина. — Итак, какую сцену вы хотели бы нам прочитать?
Ник, всегда добросовестно готовившаяся к встречам с режиссерами, ощутила, как ее бросает то в жар, то в холод.
— Ну, — проговорила она таким тоном, словно ей предстояло сделать жизненно важный выбор. — Я, пожалуй, остановлюсь на первой сцене.
— Предлагаю вам начать со второй, — сказал Сидней Хальперн. Он повернулся к Говарду Пэнгбурну. — Я слышал слишком многих актрис, читавших первую сцену, мне она немного надоела.
Ник даже не прочитала вторую сцену.
В разговор вмешалась Натали Ле Винь:
— Вы играли в «Праве на наследство» небольшую роль? — спросила она, не глядя на Ник.
В «Праве на наследство» Ник играла несколько месяцев назад, и это был ее маленький триумф. Она исполняла небольшую, но интересную роль, которую высоко оценила пресса, в том числе и «Таймс». Благодаря успеху Линде Блейк удавалось устраивать для Ник встречи вроде этой. Ник гордилась своей работой в «Праве на наследство».
— Да, я там играла, — ответила она и заметила, что Сидней Хальперн смотрит на часы.
— Мне не понравился этот спектакль, — изрекла Натали Ле Винь, взглянув, наконец, на Ник. — Я знаю, что нахожусь в меньшинстве, постановку хвалили газеты, в том числе и «Таймс», но… спектакль мне совсем не понравился.
— Многие придерживаются того же мнения, — пролепетала Ник, не зная, зачем она поддакивает этой женщине.
— Ты видел этот спектакль, Сидней? — спросила Натали, обращаясь к режиссеру.
— Нет. Нет, не видел, — ответил Сидней Хальперн, покачав головой.
— Но вы там сыграли хорошо, — признала Натали.
— Благодарю вас, — проговорила смущенная Ник.
— Очень хорошо, — продолжала Натали, обращаясь к своим коллегам. — Ей удалась необычайно смешная сцена с элементами пантомимы… — Натали начала смеяться, вспоминая эту сцену.
— Нет, — возразила Ник, — в этой сцене участвовала другая актриса. Я играла племянницу.
Натали Ле Винь сузила глаза.
— Племянницу? Я не помню никакой племянницы.
Сидней Хальперн снова посмотрел на часы.
— У меня была сцена с владельцем поместья, — напомнила Ник. — Ближе к концу пьесы.
— После антракта?
— Да. Почти в самом конце.
Натали Ле Винь что-то обдумывала, потом сказала:
— Знаете что? Я не видела второго акта. Мы ушли. — Она повернулась к Сиднею Хальперну. — Я была со Стеном Бонди…
Сидней Хальперн кивнул, будто упоминание Стена Бонди все объясняло.
Натали снова обратилась к Ник:
— А кто играл в той сцене с пантомимой?
— Бекки Шихан, — ответила Ник.
— Бекки Шихан, — повторила за ней Натали, глубоко задумавшись. — Да, она была великолепна.
— Вы правы, — согласилась Ник. Снова наступила пауза: — Мне очень жаль, что вы не видели второго акта.
