Эйлин Гудж - Чужое счастье
— Боюсь, мне придется довольствоваться компакт-диском, — улыбнулась Анна.
Ей Лондон казался сказочным городом. Анна всего один раз видела, как Обри дирижирует. Это было прошлым летом на музыкальном фестивале, на котором, кстати, он и познакомился с Герри.
Герри глянула на тарелку Анны.
— Это и все, что ты собираешься съесть?
«Вот в чем разница между Герри и Сэм», — подумала Анна. Сэм никогда бы не подставила ее, тогда как Герри была знаменита тем, что она сама в шутку называла болезнью «ляпни что-нибудь лишнее». Анна вспомнила, как в прошлом году они вместе были в одном церковном комитете и как Герри прочитала вслух неправильно напечатанный бюллетень: «Все, кто хочет стать маленькими мамами, пожалуйста, обращайтесь в церковь к отцу Риардону».
Это вызвало не один смешок, особенно учитывая тот факт, что у Герри когда-то давно, когда она была послушницей в Вэйсайдском монастыре, был роман со священником, вследствие которого и родилась Клэр.
— Я совсем не голодна, — солгала Анна.
— В таком случае возьми несколько штук с собой.
— Оставь бедняжку в покое, — Обри похлопал Герри по руке, на которой искрился бриллиант размером с сахарный кубик, — вы, матери, все одинаковы — все время пытаетесь всех накормить.
Не беда, что Анна и так уже была довольно толстой.
Как только представилась возможность, она извинилась и попрощалась со всеми. Никто не спросил, почему она так рано уходит: все привыкли к тому, что Анна спешит домой, к матери. Она уже была на полпути к двери, когда Финч догнала ее и спросила:
— Наш договор насчет четверга еще в силе?
Анна сначала ничего не поняла, но потом вспомнила о кинофестивале. Каждый год кинотеатр «Парк Рио» показывал классические фильмы в течение второй недели ноября. «Незнакомец в Раю» афиши предлагали в четверг. Снятый в пятидесятых в окрестностях Карсон-Спрингс, этот фильм в здешних местах называли просто «Фильм». Анна, должно быть, смотрела его дюжину раз, но ни разу не видела на большом экране. Когда Финч упомянула об этом впервые, это показалось Анне отличной идеей, но сейчас она покачала головой и с сожалением в голосе сказала:
— Я не уверена, что смогу выбраться.
— Мы придержим для тебя место, на всякий случай.
— Вы же там будете с друзьями. Зачем вам такая старушка, как я? — пошутила Анна.
Морщинка между темными бровями Финч стала глубже. Анна уловила ее взгляд, говоривший «Не пытайся отвертеться от своих слов!»
— Во-первых, ты не старая. Кроме того, никто не разбирается в кинофильмах лучше тебя.
Это было, по большому счету, правдой. Да, ей приходилось проводить дома каждый вечер, зато Анна видела почти все фильмы, когда-либо снятые.
— Я постараюсь, — пообещала она.
Все будет зависеть от Эдны.
Гектор подвез Анну домой. Он уехал так рано, потому что должен был встретиться на ранчо с доктором Генри по какому-то делу, связанному с лошадьми.
Анна и Гектор были дружелюбно безмолвны почти всю дорогу. Они испытывали облегчение после общения с большим количеством людей на вечеринке, многие из которых, казалось, были там лишними. Гектор был единственным человеком из знакомых Анны, который не ощущал необходимости говорить ради самого разговора. К тому времени, как он ее высадил, она уже не испытывала уныния при мысли о необходимости провести остаток дня взаперти со своей матерью.
Анна вошла в дом и заметила, что мигает автоответчик. На нем было шесть сообщений: больше, чем она обычно получала за неделю. Внезапно какое-то чувство подсказало ей, что нужно подождать, пока Эдна придет домой, перед тем как прослушать их, и интуиция ее не подвела. Как только Анна нажала на кнопку воспроизведения, комнату наполнил вкрадчивый голос Моники.
— Привет… это я. Ты там? Сними трубку… — Вздох. — О’кей, я попробую позвонить попозже.
Щелчок.
— Это снова я. ГДЕ ты? Уже два часа, ты не можешь быть в церкви. Хорошо… хорошо… позвони мне, когда прослушаешь это. Я буду дома ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ.
Щелчок.
— Я не ВЕРЮ тебе, елки-палки. Ты специально не берешь трубку? ПОЗВОНИ МНЕ, хорошо?
Щелчок.
— Это уже не смешно, — глубокий вздох. — Что, ты внезапно занялась подводным плаванием? Ты этим занимаешься целый день? Послушай, это важно. Перезвони мне.
Щелчок.
— О, Бога ради. Ты все еще злишься за вчерашнее? Прости, о’кей? Но я ведь не так много у тебя прошу. Ты знаешь, сколько людей готово пойти на убийство ради того, чтобы получить твою работу?
Щелчок.
— Хорошо, я правда прошу простить меня. Это то, что ты хочешь услышать? Я должна была отпустить тебя после обеда. Ты же знаешь, я бы отпустила, если бы могла справиться одна… — Голос Моники жалобно замер. — Послушай, я чувствую себя идиоткой, разговаривая с этим аппаратом. Я подожду, пока ты позвонишь.
Щелчок.
Вздохнув, Анна сняла трубку и набрала номер личного телефона Моники. Ее сестра ответила таким бездыханным «Алло», словно ждала возле телефона.
— Я только что вошла.
— Где ты была? Я беспокоилась. — Моника прикидывалась взволнованной.
Как будто она не знала, что Анна позвонила бы, случись что-то непредвиденное, или как будто ей было не все равно, если бы у их матери случился сердечный приступ или она сломала ногу.
— Сегодня крещение Джека, — ответила Анна настолько невозмутимо, насколько могла, ощущая при этом бешеное биение пульса, — а после этого была вечеринка.
— Какого Джека?
— Ребенка Сэм и Иана.
— Я их знаю?
— Сэм Кайли, из семьи ДеЛаРоса.
Моника должна была знать Сэм, так как довольно часто заходила к ним в магазин. Как раз перед тем, как Сэм отошла от дел, Моника купила там красивую вазу ручной работы в качестве свадебного подарка своей подруге Кандис.
— О да, я вспомнила, — произнесла Моника, словно отгадала после подсказки, — послушай, насчет вчерашнего, я правда прошу прощения. Я была в отвратительном настроении, но я не имела права выплескивать это на тебя. Я бы хотела загладить свою вину.
Моника просит прощения? Анна потеряла дар речи.
— Я все понимаю, — продолжала Моника, ошибочно принимая ее молчание за согласие. — Почему бы тебе не сделать себе маникюр? Можешь записать это на мой счет.
— Это очень щедро с твоей стороны.
Анна не смогла сдержать сарказм в голосе. Счет, о котором говорила Моника, был открыт для нее в салоне красоты «Мэй», обставленном бирюзовыми пластиковыми стульями и сушилками в стиле пятидесятых, куда Анна возила их мать дважды в месяц, чтобы ей там помыли голову и сделали прическу. Единственная причина, по которой Моника платила по счету, было то, что так она могла еще чаще подчеркивать, как много она делает для семьи!
Видимо, Моника никогда не изменится.
— Послушай, пока я не забыла, ты мне нужна завтра с самого утра. Хочу удостовериться в том, что мы полностью готовы к встрече с Тьерри.
Анна почувствовала, как ее злость прорывается сквозь защитные сооружения. Моника позвонила не для того, чтобы извиниться. «Она просто хочет убедиться, что я приду на съемку».
— Он придет не раньше одиннадцати, — холодно напомнила Анна сестре. Она чувствовала себя так, словно проглотила тлеющий уголек.
— Я знаю. Я хочу, чтобы дом выглядел идеально.
Анна вздохнула. Тьерри Ля Рош, старый друг продюсера Моники, обхаживал ее, пытаясь получить разрешение снять особняк «ЛореиЛинда» — репортаж для передачи о домах знаменитостей «Сегодняшнее развлечение». Это означало, что кроме выполнения своих обычных обязанностей Анна должна быть все время под рукой, чтобы свести напряжение к минимуму.
— Я…
«Скажи ей. Скажи ей, чтобы она убиралась к черту со своими дурацкими извинениями, а пока она будет это переваривать, добавь, чтобы она убиралась к черту и со своей работой».
Но слова застряли у Анны в горле, словно выпитый без воды аспирин. Даже если она и смогла бы найти другую работу, оплачиваемую так же хорошо, как она сможет позволить себе Эдну? А если ей придется оставаться дома и заботиться о своей матери самой, она тоже сойдет с ума. Анне придется отправить Бетти в дом престарелых, а это будет означать необходимость продать дом, — в таком случае она станет не только безработной, но и бездомной.
— Увидимся утром, — выдавила Анна сквозь зубы, оцепенев от ярости.
— О’кей. Приходи пораньше, — прощебетала Моника. — Ого, мне звонят по другой линии. Пока!
Анна дрожащей рукой повесила трубку, не сразу попав на рычаг телефона. Она пристально посмотрела на мать, которая сидела за карточным столом у окна и сосредоточенно собирала пазлы. Не беда, что большинство фрагментов в конце концов оказывались у нее в карманах или на полу. Бетти подняла глаза и заметила несчастное лицо Анны.
