Фред Стюарт - Титан
— Пять лет Льюисбурга, — прошептал он. — И все из-за Флемингов.
— Я знаю, милый, знаю.
— Пять долгих лет!
Он отпустил ее, поправил галстук и несколько раз провел рукой по голове, приглаживая волосы.
— Ну, как я выгляжу? — спросил он нервно.
— Красив, как всегда. — Она улыбнулась.
— Я… — он сглотнул, — я хочу произвести на него хорошее впечатление. Наверно, это глупо, да? Он Флеминг, но…
— Он также и твой сын. Для меня это звучит вовсе не глупо. Не сомневайся, ты произведешь на него достойное впечатление. Хочешь, чтобы я пошла к ним с тобой вместе?
Он немного подумал:
— Нет, я встречу их сам.
Он вышел из кабинета, прошел по холлу мимо позолоченного «рекамье», принадлежавшего когда-то французскому Карлу Десятому, вниз по резной лестнице, где висели картины XVIII века, изображавшие придворную жизнь времен Чьен Лунга, императора Китая, через холл на первом этаже, где стояла лангедокская мраморная жардиньерка из Версаля, наполненная свежими лилиями, выращенными во Флориде… Сын бедного священника из маленького городка Сэйлсбери в Коннектикуте, пытавшийся в свое время утвердить себя в жизни при помощи выгодного брака и в конце концов загремевший в тюрьму, долго шел к своей нынешней жизни.
Он вошел в гостиную и взглянул на ненавидимую им женщину. Она все еще была красива и не утратила вкуса: на ней были простой, но элегантный черный костюм и маленькая черная шляпка. На воротнике блестела брошь из сапфира с бриллиантами.
— Здравствуй, Честер, — проговорила она.
Он перевел взгляд на мальчика, стоявшего рядом с матерью. Он был для своего возраста высок ростом и необыкновенно красив. Честер и сам заметил свое сходство с ним, правда, к своему огорчению, усмотрел в глазах мальчика и что-то от Ника Флеминга. Артур смотрел на него с нескрываемым любопытством.
— Честер, теперь я поняла, что вела себя неправильно относительно Артура, — сказала Сильвия. — Я ему все о тебе рассказала, и настало время вам познакомиться. Артур, это твой отец, мистер Хилл. Пойди поздоровайся.
Мальчик несмело пересек комнату и протянул Честеру руку.
— Здравствуйте, сэр, — проговорил он с формальной вежливостью, которая при данных обстоятельствах выглядела почти смешной.
Пожирая сына глазами, Честер, несколько помедлив, тоже подал ему руку.
— Рад с тобой познакомиться, Артур, — сказал он.
— Правда? — застенчиво спросил мальчик.
— Да. Очень рад.
Их взгляды встретились.
— А теперь, Артур, иди на улицу и жди в машине, — сказала Сильвия. — Мне нужно несколько минут поговорить с твоим отцом наедине.
— Ну мам! Мы же только познакомились!
— Увидитесь еще. Позже.
Артур взглянул на Честера.
— Правда? — умоляюще спросил он.
Тот улыбнулся:
— Конечно. Теперь, когда твоя мать стала наконец вести себя по-человечески, я думаю, мы скоро еще увидимся. Может, где-нибудь пообедаем, я могу это устроить. Нас впереди ждет очень много увлекательного и интересного, юноша. Я все хочу о тебе знать, о твоей школе, о…
— А вы возьмете меня на футбол? — со страстью в голосе перебил отца Артур. — Знаете, как я люблю футбол!..
— В следующую субботу играют «Гиганты». Я достану билеты, если конечно… твоя мать будет не против.
Артур обернулся к Сильвии:
— Ты ведь не будешь против, мам?
— Посмотрим. Иди в машину, Артур.
— Ладно. — Он снова протянул руку Честеру. — Я так счастлив, что познакомился с вами, сэр! Буду с нетерпением ждать следующей субботы. Знаете… — Он запнулся, но потом договорил: — Не иметь отца… это очень трудно. Не иметь отца все эти годы… Жаль, что мама не говорила мне раньше. Я хочу сказать, что мне было бы плевать, что вы в тюрьме. И… в общем, я страшно рад, что теперь вы у меня есть.
Этот маленький монолог был неуклюж, но зато искренен. Он поразил Честера в самое сердце. У него даже навернулись на глаза слезы, когда он прижал к себе сына, поцеловал его.
— Я тоже рад, что теперь у меня есть ты, — сказал он. — Правда, очень рад. Все эти годы я стремился к тебе… В тюрьме было так тяжело… так тяжело…
Он окончательно сломался и начал всхлипывать. Отпустив мальчика, закрыл лицо руками и зарыдал, как первоклассник. Артур изумленно смотрел на отца. Потом вдруг Честер метнул горящий взгляд в сторону Сильвии.
— Почему ты это сделала только сейчас? — крикнул он. — Почему не тогда? Зачем тебе понадобилось мучить меня? — Он повернулся к Артуру. — А она говорила тебе, за что я сел в тюрьму? Просто я хотел раздобыть денег для того, чтобы она чувствовала себя счастливой! Уверен, Артур, она не говорила тебе об этом ни слова, верно?
Артур был потрясен этой сценой.
— Честер, ради Бога, возьми себя в руки! — крикнула Сильвия.
— А ты заткнись! — взревел тот.
— Если хочешь увидеться с Артуром еще раз, то заткнешься все-таки ты!
Честер достал из кармана носовой платок и утер им нос.
— Извини, — угрюмо проговорил он.
— А теперь, Артур, оставь нас одних.
— Хорошо.
Напуганный Артур почти бегом бросился из комнаты. Сильвия подождала, пока стукнет входная дверь, а потом взглянула на бывшего мужа.
— Знаешь, — начала она, — еще в то время, когда мы были мужем и женой, у меня иногда возникало ощущение, что ты хочешь убить меня. О, я знаю, многие мужья хвастают этим, но я чувствовала, что ты действительно задумал меня убить. Кажется, я была права. Ведь ты ненавидишь меня, не так ли?
— К чему ты клонишь?
— К тому, что мой отец наконец вычислил, кто убил Викки. И за что. Это был ты, Честер. Тот мерзавец Уильярд Слэйд… Он сидел в льюисбургской тюрьме, которая является и твоей альма матер. Во время своего пребывания там ты сошелся со всем цветом тамошнего общества: насильниками, убийцами, грабителями и ворами. Я думаю, они оказались настоящими профессорами для тебя, Честер. Не хуже тех, которых ты слушал в Йеле. Выйдя оттуда, ты без труда нанял одного из твоих новых приятелей, для того чтобы тот устроил нужное тебе убийство.
— Это чушь несусветная! Послушай, Сильвия… рассказывай эти сказки кому-нибудь другому.
— О, я знала, что ты будешь все отрицать. Но ты не оригинален, Честер, вот что я тебе скажу. Ты составил свой гнусный план, прочитав какую-нибудь книжку об эпохе Возрождения. Это тогда люди вырезали своих родственников, чтобы завладеть вотчинами, наследством или чем-нибудь в этом роде.
— Сколько ты заплатил Слэйду, Честер? — спросил Ник, неожиданно входя в комнату.
Увидев перед собой человека, которого он ненавидел и боялся пуще смерти, Хилл страшно побледнел. За Ником стояли двое его сыновей, Эдвард и мускулистый Хью.
— Переправить Слэйда в Южную Америку до конца его дней после преступления — это само собой. Этим объясняется то, что он не прятал от людей свою рожу. Но сколько ты заплатил ему? Сколько стоила жизнь моей дочери? Сто тысяч?
— Какого черта ты тут брешешь?! — брызгая слюной, вскричал Честер.
— У меня семеро детей. Допустим, ты выделишь на все удовольствие один миллион долларов. Выходит примерно по сто тридцать тысяч за голову, да? Ты не пожалел бы миллиона, а, Честер? Вырезать всю мою семью, человека за человеком, постепенно и без всякого риска для себя лично. Каково? Наконец кульминацией мести становится объявление твоего сына Артура моим единственным наследником. Наверное, ты ликовал, когда сочинял этот план, да, Честер? О, он превосходен, не спорю. Ни сучка, ни задоринки. Но, понимаешь… твой план не сработает.
— Хочу тебя предупредить, Ник: у меня лучшие адвокаты во всем Нью-Йорке. Учти: теперь я отнюдь не так беден и беззащитен, как был тогда, когда ты сплавил меня, своего зятя, в тюрьму!
— Сплавил? — воскликнул Ник. — Ах ты, сукин сын! Да будь счастлив, что тебя не посадили на стул!
— Вон из моего дома! — заорал Честер. — Все! Вы, смердящие Флеминги, отравляете воздух, которым я дышу!
Хью пошел грудью на Честера, но отец стал его удерживать.
— Успокойся, Хью.
— Но он убил Викки!
— Вы все ненормальные! — орал Честер. — Банда ненормальных! Но знайте, что есть суд и закон! И если вы только посмеете дать ход этой грязной клевете, я сделаю так, что на судебных издержках вы промотаете всю вашу империю до последнего цента!
— Отлично, — негромко проговорил Ник. — Начинай, Честер. А пока я доведу эту грязную клевету, как ты ее называешь, до сведения окружного прокурора. Пусть он сам решит, настолько ли уж она грязная. Я нанял телохранителей для всех членов моей семьи. У тебя не будет шансов провернуть с кем-нибудь из нас то, что тебе удалось сотворить с Викки. Я любил эту девочку, Честер. И когда тебя будут сажать на стул… Тебя приговорят к этому, не беспокойся. Мои адвокаты уверили меня, что ты вовсе не так неприступен, как утверждаешь. Когда к тебе подключат напряжение, я буду улыбаться.
