Катрин Куксон - Бесконечный коридор

Куксон Катрин

Бесконечный коридор

Катрин КУКСОН

Бесконечный коридор

роман

Перевел с английского А.Санин

Часть 1. СЕМЬЯ

- Да что вы, доктор, я здорова как лошадь. Выписывайте меня!

- Нет, Энни, я вас должен продержать дома ещё хотя бы с недельку; вам ещё рановато браться за веник и швабру.

- Что вы, доктор, какая швабра - вы у нас совсем от жизни отстали. Теперь я только этим полотером орудую. Классная штуковина!

- Возможно, не споpю. Но ведь, чтобы "этим полотером орудовать", вам нужно вставать с рассветом, не так ли? А для ваших легких утренний туманец - не лучшее снадобье.

- Доктор! - обычно смешливое лицо Энни Маллен, pасположившейся напротив Пола Хиггинса за массивным столом из красного дерева, посерьезнело. - Еще одной недели сидения дома я просто не перенесу. Мадам старается меня выжить, да я и сама стремлюсь сбежать оттуда как можно скоpее. Последний месяц был для меня сущим адом. Причем впрямую мне ничего не говорится, зато ведьма всегда устраивает так, что я все слышу. Целыми днями напролет бубнит что-то, вплоть до самого вечера, когда мой Гарри с работы возвращается; а уж тогда она просто ангелом становится - тише воды и ниже травы. Мне так тошно от всего этого, доктор, что я молю вас: выпишите меня, пожалуйста. Энни Маллен ещё поскрипит, вот увидите, но я только об одном мечтаю: когда пробъет мой час, - отойти тихо и незаметно. Перегнувшись через стол, она понизила голос до шепота: - Помните, вы обещали, что я не почувствую боли ? Это правда?

- Да, Энни, - промолвил ей в ответ доктор Хиггинс. - Это я вам обещаю, не тревожьтесь.

Старушка кивнула и выпрямилась, на лице её вновь заиграла улыбка.

- Мне больше ничего и не нужно, - произнесла она.

Пока доктор быстро водил пером по бумаге, Энни пpистально следила за ним, а потом, когда Пол вручил ей справку, поднялась, застегнула пальто и сказала:

- Мой папаша часто говаривал, что ваш отец, упокой Господи его душу, и вид имел суровый, и речи держал грозные, но зато хирург был - Божьей милостью, руки золотые, - да и человек добрейший... Так вот, знаете, к чему я клоню-то? - Миссис Маллен прикоснулась рукой к могучей груди вставшего из-за стола доктора Хиггинса. - Все это он передал своему сыну... А теперь я пошла. До свидания, доктор.

Повернувшись, она зашагала к двери.

Вместо того, чтобы крикнуть ей вслед: "Да полно вам, Энни, я недостоин такой похвалы!", Пол пpомолчал и лишь кpатко попрощался:

- До свидания, Энни.

После ухода Энни Маллен, Хиггинс задумчиво погладил подбородок, сел за стол и нажал кнопку вызова. Почти сразу дверь распахнулась, и в кабинет вошел мужчина.

Доктор Хиггинс взглянул на карточку больного. Харольд Грей, тридцать четыре года. Он быстро просмотрел записи о больничных листах, которые выдавал Грею в течение последнего года. Три недели, пять недель и вот уже снова четыре недели. Он поднял голову.

- Ну что, как вы себя чувствуете?

- Да как-то ещё не очень, доктор, бывало лучше.

- Надеюсь, новое лекарство вам помогло?

- Ну... немного помогло, но все же...

- Отлично, я был уверен, что оно поставит вас на ноги.

- Но дело в том, доктор...

- Что ж, значит вы уже готовы выйти на работу.

- Но, видите ли, доктор...

- В прошлый раз я продлил вам больничный лист ещё на одну неделю, за которую вы должны были окончательно исцелиться. - С этими словами вpач принялся заполнять историю болезни, а затем, выписав справку, придвинул её своему недовольному пациенту, сидевшему с отрешенной физиономией. Взяв справку, мистер Грей встал и, хмуро воззрившись на доктора, проворчал:

- Вот увидите, теперь все заново разгорится.

- Придется рискнуть. Однако вспомните: в прошлый раз, когда у вас опять появились боли в спине, мы сделали рентген, который ничего не выявил. И до этого снимки неизменно подтверждали. что с вашим позвоночником все в порядке... - Чуть помолчав, Хиггинс добавил: - До свидания.

- До свидания, доктор.

Прощание больного прозвучало как скрытая угроза, и мистер Грей удалился, хлопнув всеpдцах дверью.

Собрав со стола карточки, доктор Хиггинс сложил их вместе и, глядя на внушительную стопку, задумался. За каждой карточкой стояла чья-то судьба. А люди были такие разные: взять хотя бы старую Энни - бедняжка погибала от рака желудка, а он лечил её от бронхита; старушка порывалась работать до последнего вздоха. Смерть караулила её за ближайшим углом, и оба они - и Энни, и доктор Хиггинс - это знали. А Грей? Доктора передернуло. Даже одна мысль о Грее Хаpольде заставляла его брезгливо морщиться. Покинув кабинет, он пересек просторную приемную и, толкнув дверь с табличкой "Регистратура", положил карточки на стол, за которым сидела пожилая женщина, и спросил:

- Что-нибудь ещё появилось?

- Нет, после звонка миссис Ратклифф - ничего.

- Я бы, конечно, предпочел оттянуть прием этой дамы до утра... Жуткая невротичка.

- Зато расплачивается сразу. К тому же, как вы сами говорили, у нас таких выгодных пациентов раз, два и обчелся - поэтому мы должны их холить и лелеять.

В глазах доктора Хиггинса заплясали лукавые огоньки. Опершись на стол, он наклонился к своей регистраторше:

- В один прекрасный день, Элси, ваш колкий язычок сыграет с вами злую шутку; просто поразительно, как вам удается запоминать бесчисленные глупости, котоpые слетают с моих уст.

- Это вовсе не глупости, доктор. - Она озоpно улыбнулась. - Да и кому, как не мне, проработавшей с вами уже пятнадцать лет, не помнить все, что вы говорите?

- Как, неужели уже пятнадцать лет? - Доктор Хиггинс выпрямился и задумчиво осмотрел приемную, чуть задержав взгляд на стаpинном круглом столе, заваленном беспорядочно разбросанными журналами. - Надо же пятнадцать лет! Кто бы мог подумать?

- На вашем месте я бы не стала сейчас вдаваться в воспоминания, улыбнулась Элси. - У вас с часа дня маковой росинки во рту не было. Вы уж перехватите что-нибудь, прежде чем ехать к мисс Ратклифф. И не забудьте про миссис Огилби - у неё уже срок подходит. Бог даст, до завтра и продержится, но может родить и сегодня.

- Как скажете, Элси, как скажете, - рассеянно пробормотал доктор. Затем, повернувшись вполоборота, бросил через плечо: - Оставьте все свои бумажки и отправляйтесь домой. Следили бы вы за собой так же, как за моей пеpсоной, глядишь - и ребра бы не просвечивали.

Элси Райан подняла голову и натянуто улыбнулась.

- До свидания, доктор,

- До свидания, Элси.

Пол снова пересек приемную и приостановился перед дверью с табличкой "Посторонним вход воспрещен". Однако открывать не стал, а направился дальше и, миновав свой кабинет, вышел через соседнюю дверь во внутренний двор. Вечернее небо было усыпано звездами, а полная луна ярко освещала заиндевевшие черепичные крыши пpиземистых флигелей и надворных строений. Вдохнув прохладный воздух, доктор Хиггинс зашагал по квадратикам гранитных плит, которыми была вымощена дорожка к распахнутым воротам, и, остановившись в пpоеме, обвел взглядом Ромфилд-сквер. В столь поздний час на площади не было ни души; доктору это показалось странным, ведь с противоположной стороны на неё выходило здание Технического колледжа, а там вечно сновали люди. Он посмотрел направо, где возвышался недавно возведенный холодильный завод. А ведь стаpина Пирсон начинал с кpошечной мясной лавки посреди Отхожего Тупика - одно название уже говорило о том, каким славным мясом он торговал. Теперь же пpедпpиимчивый "джентльмен" владел крупнейшим холодильником на сотни миль вокруг. Миллионером стал, хотя, как сплетничали злые языки, до сих пор толком не научился грамотно писать свою фамилию. Отец Хиггинса потчевал старого Пирсона долгие годы, да и самому Хиггинсу довелось повозиться с новоявленным "магнатом", пока миссис Пирсон не решила, что пора им перебраться в более престижный район, и не увезла своего косноязычного, неотесанного и малограмотного супруга на Юг Фелбеpна.

Не поворачивая головы, доктор взглянул на pезиденцию Армии спасения, примыкающую едва ли не вплотную к его собственным владениям. Здание тоже казалось безлюдным. Никто не призывал Господа сжалиться и ниспослать гpешным свою благодать. Едва заметная улыбка тронула губы доктора Хиггинса. Какое счастье, что остались ещё люди, не уставшие молиться и до сих пор верившие, что их услышат небеса. Многие посматривали на солдат Армии спасения с презрением и жалостью, а ведь зря. Именно те, котоpые считали, что лишь безумцы и блаженные не утратили ещё надежды докричаться до глухонемых, скорее достойны состpадания. И он был одним из них.

Доктор Хиггинс перевел взгляд на фасад собственного дома. Точнее домов, поскольку Ромфилд-хаус составляли целых три особняка. Основу владений заложил ещё дед Пола Хиггинса, жестянщик по профессии, ремесло которого в Отхожем Тупике процветало. Он и приобрел особняк с четырьмя спальнями и георгианским фасадом, выходящий на Ромфилд-сквер, площадь в те давние дни располагалась на самой окраине Фелберна. В этом доме умелец дед, разбогатевший на металлоломе, и потворствовал успехам сына, мечтавшего стать врачом. А затем, когда юноше удалось получить медицинский диплом, купил ему практику в богатом районе Фелберна. Со временем старик приобpел ещё два дома, примыкавших почти вплотную к его собственному, а вот объединил их в одно целое уже не он сам, а его сын, врач. Сюда же со временем доктор Хиггинс-старший перенес и свою практику.