Джоди Эллен Малпас - Одна обещанная ночь (ЛП)
– Сразу, как закончу, – он поворачивается и достает утюг.
– Миллер… – я замираю, заметив подозрительно явные движения его плеч и, заинтригованная, быстро пройдя по кабинету, обхожу его и обнаруживаю самую большую мальчишескую улыбку, которую я когда-либо имела удовольствие видеть. У меня отвисает челюсть. Я в шоке и даже не помню, что собиралась сказать.
– Твое лицо! – он смеется, складывая доску и убирая ее обратно. Миллер Харт, мистер серьезность, мое сбивающее с толку сложное создание обводит меня вокруг пальца? Разыгрывает? Кажется, я сейчас упаду.
– Не так уж смешно, – бормочу, хлопая дверцей шкафа и обижаясь, словно ребенок.
– Клянусь в обратном, – смеется он, выпрямляясь и догоняя меня с этой мальчишеской улыбкой. Никогда не видела ничего подобного.
– Клянись, сколько хочешь, – взрываюсь, а потом верещу, когда он хватает меня и кружит. – Миллер!
– Не собираюсь я гладить свой костюм, потому что уложить тебя в мою постель – первостепенная задача.
– Важнее, чем выгладить твой костюм до прежней идеальности? – спрашиваю, пропуская его волосы сквозь пальцы. – И важнее, чем поправить волосы?
– Намного, – он ставит меня на ноги. – Готова?
– Я думала, ты возьмешь меня на ужин?
– Ужин или постель? – подшучивает он. – Сейчас ты ведешь себя, как глупышка.
Я улыбаюсь.
– Что нужно сделать, чтобы проскочить клубный лист ожидания?
Искры в глазах тускнеют, когда он прищуривается, губы поджимаются. Он пытается не засмеяться.
– Нужно знать члена клуба.
– Я знаю владельца, – заявляю уверенно, но быстро вспоминаю его комментарий на слова мисс Лоу. Скажет ли он мне тоже самое? Я знаю Милера, только согласен ли он?
Он кивает задумчиво и подходит к столу, выдвигает ящик и что-то оттуда достает. Что-то, чем вносят оплату через терминалы, оно пищит, и сканируют в плоскоэкранных мониторах прежде, чем исчезнуть в глубине белого стола.
– Вот, – он протягивает мне прозрачную карту, на которой по центру заглавными буквами выгравировано только одно слово.
ICE16
Перевернув ее, вижу серебристую полоску, но это все – ничего больше. Никаких подробностей клуба или члена. Смотрю вверх подозрительно.
– Это подделка, да?
Он улыбается и ведет меня из кабинета в главный зал клуба, но не кладет руку мне на шею в привычном жесте, вместо этого он сильной рукой обвивает мои плечи, прижимая к себе.
- Все очень даже настоящее, Оливия.
ГЛАВА 22
Подняв меня на руках в свою квартиру и оказавшись внутри, он тут же наполняет ванную и раздевает нас, прежде чем схватить меня и, подняв по ступенькам, опустить в горячую, пенящуюся воду. Это не его постель, но я не спорю. Я в его руках, где ощущаю себя счастливее всего. Этого более чем достаточно.
Вздыхаю, абсолютно умиротворенная, пока он предается нашему купанию, прижимает меня к себе, чувствуя меня повсюду и крепче сжимая. Мурлычет ласковым голосом. Теперь этот звук становится мне родным. Я чувствую, когда он собирается перевести дыхание и когда поменяется тон, и знаю, когда наступит маленькая пауза, пользуясь которой, он прикоснется губами к моей макушке.
Щека покоится на его мокрой груди, и я провожу кончиком пальца вокруг его соска, пристально разглядывая его кожу. Спокойная и умиротворенная – слова, которые даже близко не передают то, что я чувствую. В те моменты, когда возникает ощущение, как будто я чувствую настоящего Миллера Харта, а не мужчину, прячущегося за великолепными костюмами-тройками и ничего не выражающей маской на лице. Серьезный Миллер Харт, прикидывающийся джентльменом, скрывает от мира свою красоту внутри и выставляет на обозрение мужчину, который, кажется, c одержимостью отталкивает любые признаки дружелюбности, с которыми сталкивается, и смущает окружающих своими идеальными манерами, всегда демонстрируя их с такой холодностью, что люди просто принимают тот факт, что он хорошо воспитан.
– Расскажи мне о своей семье, – я нарушаю молчание тихим вопросом, практически уверенная в том, что он от него отмахнется.
– У меня ее нет, – шепчет он просто и ласково, снова целуя меня в макушку, пока я морщу брови, лежа на его груди.
– Совсем никого? – стараюсь скрыть неверие в голосе, только не получается. У меня нет семьи, если уж на то пошло, только бабуля, но ценность, по крайней мере, одного члена семьи… ну, безгранична.
– Только я, – подтверждает он, отчего я молчаливо сочувствую и начинаю размышлять над тем, какое одиночество заключается в его признании.
– Только ты?
– Неважно, как ты это преподнесешь, Ливи. По-прежнему буду только я.
– У тебя никого нет?
Поднимаюсь и опускаюсь на его груди, когда он вздыхает:
– Уже три. Дойдем до четырех? – ласково спрашивает он. Он не выказывает раздражение или нетерпение, хотя могу сказать, если продолжу в том же духе, они обязательно появятся.
Не так уж сложно поверить, учитывая мою собственную скудную семью. Еще у меня есть Грегори и Джордж, но кровный родственник только один. Один – больше, чем никто, один – это кусочек истории.
– Ни одной живой души? – вздрагиваю, как только слова срываются с губ, и тут же извиняюсь. – Прости.
– Тебе не нужно просить прощения.
– Но совсем никого?
– И у нас номер пять, – слышу нотки веселья в его голосе и, надеясь увидеть блеск той редкой улыбки, поднимаюсь с его груди, но все, что вижу, это мокрая, ничего не выражающая красота.
– Прости, – улыбаюсь.
– Принято, – ловким движением он отправляет меня на другую сторону ванной, укладывая на спину. Мои ноги расставлены, и он стоит между ними на коленях, взяв меня за лодыжку, поднимает ногу до тех пор, пока моя ступня не оказывается по центру его груди. Мой крошечный пятый размер17 будто теряется на фоне его мышц еще больше, когда его большая мужская рука начинает ласкать кончики пальцев, а сам он смотрит на меня задумчиво.
– Что? – его вопрос сводится к простому выдоху под обжигающей страстью синих глаз. Миллер Харт источает страсть каждой клеточкой великолепного тела и даже полным решимости взглядом синих глаз. Надеюсь, это особый случай и он только для меня, но понимаю, что надеюсь зря. Возможно, Миллер Харт открывается и срывает маску лишь тогда, когда он играет с девушкой.
– Просто думаю о том, как мило ты смотришься в моей ванной, – тихо говорит он, поднимая мою ногу к своему рту и медленно, мучительно медленно, лижет кончики пальцев, верхнюю часть ступни до тех пор, пока не оказывается у моей голени, колена… бедра.
