Джон Норман - Дикари Гора (ЛП)
- Возможно, Ты права, - Вынужден был я согласиться. Я не знал. Человеческая мотивация слишком сложна. То, что она ответила, как ответила, и неважно, была ли она права или нет, напомнило мне, что она была агентом кюров. Такие люди обычно видят вещи с точки зрения женщин, золота и власти. Я усмехнулся, смотря на неё сверху вниз. Этот агент, раздетый и в ярме, теперь надёжно выведен из строя, и стоит передо мной на коленях. Она больше не была игроком в игре, она была теперь только призом.
- Не смотрите на меня так, - попросила бывший агент.
- Я не из Ваниямпи, - обрадовал её я, - женщина.
- Женщина! – повторила она возмущённо.
- Тебе лучше начинать думать о себе в таких терминах, - не мог не посоветовать я.
Она сердито выкручивалась в ярме. Потом посмотрела на меня.
- Освободите меня, - потребовала она.
- Нет.
- Я очень хорошо заплачу Вам, - вновь пообещала она.
- Нет.
- Вы могли бы забрать меня у этих дураков.
- Подозреваю, что это будет не сложно.
- Тогда уведите меня с собой, - вновь потребовала она.
- Ты просишь быть уведённой? – спросил я.
- Да.
- Если я сделаю так, - напомнил я, - Ты станешь рабыней.
- Ох, - она всё поняла.
- Ты всё ещё просишь быть уведённой?
- Да.
- Как признавшая себя рабыней, - уточнил я, - полной и презренной рабыней?
- Да! – подтвердила она.
- Нет, - отказал я.
- Нет? - она была ошеломлена.
- Нет, - повторил я.
- Возьмите меня с собой, - взмолилась она.
- Я собираюсь оставить тебя точно там, где Ты сейчас находишься, -разочаровал я её, и добавил, - моя прекрасная наемница.
- Наемница? – удивилась девушка. - Я не наемница! Я - Леди Мира из Венны, из касты Торговцев!
Я улыбнулся.
Она откинулась назад, на свои пятки.
- Что Вы знаете обо мне? Что Вы делаете в Прериях? Кто Вы? – посыпались вопрос за вопросом.
- Ты хорошо выглядишь в ярме, - похвалил я её, вместо ответа.
- Кто Вы? – не отступала пленница.
- Путешественник.
- Неужели Вы собираетесь оставить меня здесь, вот так?
- Да.
- Я не хочу идти в загон этих людей. Они безумцы, они все сумасшедшие.
- Но, Ты же просила их взять тебя с собой в загон, - напомнил я, -чтобы брать уроки их Учения.
- Я не хочу умирать, - всхлипнула она. - Я не хочу быть оставленной на смерть в степи.
- Тогда, тебе лучше всего начинать истово верить их Учению. Скорее всего, они не останутся спокойными, будучи обманутыми в этом отношении.
- Я не хочу жить их лицемерной жизнью.
- Уверен, что многие именно так и живут в загонах Ваниямпи.
- Неужели, я должна пытаться верить их нелепостям?
- Если сможешь, то это сильно облегчит твою жизнь.
- Но я же не дура.
- Безусловно, легче всего принять чуждые верования, когда они были внушены с детства. Внушение эксцентричных верований обычно наиболее успешно действует на невинных и беззащитных, даже более успешно, чем на неосведомленных и отчаявшихся.
- Я боюсь их, - вздрогнула она.
- Они будут смотреть на тебя с достоинством и уважением, как на то же самое.
- Лучше ошейник в городах, - закричала она, - лучше надругательства и продажа с общих полок, лучше быть рабыней, запуганной и послушной у ног её хозяина.
- Возможно, - я даже не стал спорить с ней.
- Я боюсь их, - повторила она.
- Почему?
- Разве Вы не поняли, как они будут смотреть на меня? Я боюсь, что они заставят меня стыдиться моего собственного тела.
- Тем не менее, помни, что Ты красива.
- Спасибо, - прошептала она.
Безусловно, опасность, о которой она говорила, существовала, и была довольно реальной. Для ценностей одних довольно трудно не быть затронутым ценностями других, тех, кто находится вокруг. Даже изумительной красоты и глубины человеческой сексуальности, бывает недостаточно, в некотором окружении, стремящемся вызвать причудливые реакции беспокойства, затруднения и позора. Среднему гореанцу такие реакции показались бы непостижимыми. Возможно, подобное окружение, могло бы просто быть признано безумным. Трагедией является то, что в такое окружение попадают дети, и впитывают окружающее их безумие.
- Вы действительно думаете, что я красива?
- Да.
- Ну тогда заберите меня с собой!
- Нет.
- Вы оставите меня с ними?
- Да.
- Почему?
- Это развлекает меня.
- Тарск! – крикнула она.
Я поднёс хлыст к её лицу.
- Ты можешь поцеловать это, или быть избита этим, - предложил я ей.
Она поцеловала гибкую, тонкую кожу хлыста.
- Ещё раз, и медленно, - приказал я.
Она подчинилась, а потом взглянула на меня.
- Вы назвали меня наемницей, - вспомнила пленница.
- Я ошибся. Ты – теперь только бывшая наемница, - поправился я.
- И что я теперь?
- Думаю, Ты можешь сама догадаться, - усмехнувшись, сказал я.
- Нет! – крикнула девушка.
- Да, - заверил её я.
Она вновь безрезультатно попыталась вырваться из ярма.
- Я - беззащитна, - простонала она.
- Да.
Она выпрямила тело, и вскинула голову.
- Если Вы заберёте меня с собой, то, несомненно, я стану вашей рабыней.
- Полностью, - подтвердил я.
- Получается, что большая удача для меня, что Ваниямпи уведут меня в их лагерь. Там я буду свободна.
- Все Ваниямпи - рабы, рабы краснокожих дикарей, - объяснил я.
- Дикари живут в загонах? – спросила она.
- Обычно нет. Они обычно предоставляют Ваниямпи самим себе. Они не очень заботятся, присмотром за ними.
- Значит, с практической точки зрения, они - рабы без хозяев, -заключила она.
- Возможно.
- И значит я, тоже, буду рабыней без хозяина, - сделала она вывод.
- С практической точки зрения, насколько я знаю, большую часть времени, Ваниямпи, принадлежат всему племени, а не конкретному человеку. Таким образом, их рабство есть нечто отдаленное и обезличенное. Принадлежность общности, конечно, может затенить рабство, но не отменить его.
- Это - наилучшая ситуация для раба, быть одному без владельца, -сказал она.
- Так ли? – переспросил я. - Одинокий и ненужный раб без хозяина.
- Когда я была пленена, я боялась, что меня сделают рабыней, истинной рабыней. Я боялась, что, мне придётся бежать в стойбище краснокожего хозяина, вспотевшей у взмыленного бока его кайилы, с верёвкой, завязанной на моей шее, что там одетая в рабские тряпки, я буду использоваться для грязной работы и удовольствий Господина. Я боялась, что меня унизят до состояния домашнего животного. Я боялся, что бисерный ошейник будет завязан на моём горле. Я боялась, что за малейшую провинность меня подвергнут жестокому наказанию веревкам и плетьми. А главным образом я боялась остаться в вигваме наедине со своим Господином, где я, по его знаку, должна буду служить ему глубоко, смиренно и долго, исполнять все его малейшие прихоти, что он сможет пожелать, с полной внимательностью и услужливостью рабыни. Вы можете вообразить себе мой ужас от простой мысли о том, чтобы оказаться так беспомощно принадлежащей мужчине, быть такой беспомощной в его власти, и стать беспомощным объектом его господства и владычества.
