Купленная. Игра вслепую (СИ) - Владон Евгения

"Если в ближайшие дни что-то вдруг случится — что-то совсем уж из рук вон выходящее, передашь мне это через Дмитрия. Пытаться идти на какие-то сделки с Глебом или как-то достучаться до его совести — даже не думай и не ищи поводов. Он никогда и никому ни в чем не уступает. Делает только то, что посчитает правильным сам. Он не из тех, кто подпускает к себе близко кого бы то ни было. Доверие такого человека заслужить нереально. Я бы даже сказала — совершенно невозможно. Поэтому никакой самодеятельности. Сейчас тебе придется взвешивать трижды каждое слово и каждое с ним действие. А еще будет лучше, прикинуться больной. Особенно на выходные. За маленькую ложь он едва ли станет сильно наказывать."

Не знаю, как последнее напутствие Маргариты натолкнуло меня на дальнейшее течение мыслей по определенному направлению, но, скорей всего, меня попросту заставили об этом вспомнить. Точнее, вспомнить о времени. О днях, неделях и прошедшем общем сроке после самых первых интимных встреч с Глебом и Кириллом. Как легко, оказывается, забыть о такой "мелочи" в сумасшедшем вихревороте из бесконечных потрясений. И всего-то, надо было увидеть на магазинной полке среди гипоаллергенных кремов, дезодорантов и наборов бактерицидных пластырей, мало вписывающийся сюда другой аптечный бренд. Вначале просто увидеть, а уже потом, всего за две-три секунды пропустить ледяным разрядом подкожного тока шокирующую до самых поджилок мысль, после чего потянуться чуть дрожащей рукой к близстоящей коробочке с…

"Вы еще будете что-то тут смотреть или уже поедем домой?" — не появись в тот момент за моей спиной Дима со своим неизменно отмороженным лицом, на вряд ли бы я сделала то, что сделала. Опустила руку под сумочку, как бы по инерции спрятав уместившийся в ладони предмет, который и не думала до этого ни покупать, ни тем более воровать. Сложно объяснить столь идиотский порыв. Но, учитывая, сколько со мной уже успело произойти и за этот день, и в особенности за предыдущие, удивляться всем моим неосознанным действиям, наверное, было бы уже просто неуместно.

Зато оказавшись в машине, в пассажирском салоне, практически наедине со своими убойными размышлениями и не менее убийственными эмоциями, удержать нахлынувший на меня в тот момент мыслительный шторм не представлялось никакой возможности. Тогда-то я и вспомнила о многих подзабытых мною жизненных нюансах, на которые я почему-то перестала обращать внимание, как и следить за своим женским календарем. А все потому, что банально было некогда. Потому, что тот ад, который я успела уже пройти и пережить (и до сих пор продолжая переживать) вытеснил собой абсолютно все светлое, что было в моей жизни, включая надежду не важно на какое будущее — хоть на ближайшее, хоть на самое отдаленное.

И даже сейчас, оцепенев на удобных сидениях кроссовера, все еще ощущая звучащий в голове голос Кира и эфирную ауру от парфюмов и прикосновений его матери, я никак не могла поверить пробравшей меня до лихорадящего озноба догадке. С одной стороны, я никак не могла допустить в голову практически уже свершившийся факт, что так оно скорей и есть, а с другой, откровенно говоря, даже не представляла, как на все это реагировать. Наверное, без стопроцентных доказательств о чем-то думать сейчас по данному поводу или предполагать (как и строить планы) было просто бессмысленно. Хотя меня и колотило нешуточно от одних только мыслей, не зная, что с этим со всем делать потом, куда идти и к кому обращаться. А "успокаивать" себя, что это может быть всего лишь обычная реакция организма на последние стрессы, поскольку я не пропустила ни одного приема контрацептивов, так же бессмысленно, как и верить в начало незапланированной беременности. И даже если украденный мной (неужели я реально его украла?) тест даст положительный результат, даже он не может дать абсолютной гарантии. Хотя… Господи… Если это окажется правдой…

Хотела ли я сама, чтобы это оказалось правдой? И разве это не могло стать ответом-выходом из сложившейся ситуации, тем самым спасительным светом в конце тоннеля, о котором я боялась до недавнего времени даже мечтать? Пусть я и не была готова к данному потрясению ни морально, ни вообще никак, но от собственной природы, как оказалось, так просто не спрячешься. Рано или поздно — она возьмет свое. Жизнь найдет способ пробиться и отыскать путь к свету.

Разве что изводиться вопросом, чей же это был ребенок так же не хотелось, как и паниковать раньше времени. Правда, эта самая паника почему-то длилась недолго. Максимальные вспышки зашкаливающих страхов перепали лишь на два момента. Первый — в супермаркете, где меня приложило, как громом среди ясного, чистейшим шоком о забытой мною задержке, а второй уже дома, в ванной, после проделанных мною четких указаний-инструкций по самому тесту. И почему-то еще до того, как на нем проявилась судьбоносная вторая полосочка, я была в те затянувшиеся до бесконечности минуты более чем уверена, что беременна. Даже если бы она так и не показалась, а мне пришлось бы под каким-нибудь идиотским предлогом идти в ближайшую аптеку за тестами от других производителей.

Насколько сильно меня огорошило тогда? Наверное, совсем не так, как в магазине. Скорей всего, я успела уже свыкнуться с мыслью о предстоящей беременности, пропустив на подсознательном уровне все возможные с данным обстоятельством предположения, в том числе и окончательное решение касательно неизбежного в таких случаях вопроса — оставлю ли я этого ребенка или… А вот "или" оформляться в четкое "нет" совершенно не хотело. И даже не пыталось. Казалось, ему банально не было в сложившейся ситуации никакого определенного места, как, впрочем, и мне в том мире, куда меня по моей же неосторожности так опрометчиво занесло.

Может поэтому я и не видела причин паниковать дальше или метаться из угла в угол в поисках срочного выхода. Смысла для последнего уже не было. Он уже меня нашел. Мой маленький лучик света, еще такой совсем крошечный, но какой сильный и упрямый, способный буквально ослепить нежданным осмыслением чистейшего счастья именно там, где это, казалось, в принципе невозможно. Конечно, я опять разрыдалась, заглушая всхлипы ладонью и беспомощно усевшись прямо на пол, на мраморную плитку между унитазом и шкафчиком для полотенец. Но сказать, что это были слезы паники или отчаянья — не поворачивался язык. Даже если бы тест показал только одну полоску, я бы ей все равно не поверила, поскольку теперь и без всяких тестов ощущала это. Ощущала ее. Новую жизнь. Новый смысл. Надежду. Веру. И ничем непобедимую любовь…

Так что да. Их было несколько. Пусть от силы где-то четыре с половиной дня, но именно они помогли мне продержаться все это время уже без привычного для меня постоянного напряжения с изматывающим чувством убийственной безысходности. Я даже не видела смысла идти в больницу, чтобы сдать там анализы для окончательного подтверждения своей беременности. Зачем? Что изменят эти дни, тем более, если я и так знаю, что ношу под сердцем ребенка — самое драгоценное, что может случиться в жизни с любой женщиной. Не удивлюсь тому факту, что я и должна была пережить весь предыдущий кошмар, чтобы на таких вот контрастах ощутить всю разницу между истинным счастьем и пройденным к нему тернистым путем из боли и невзгод. Хотя, скорей всего (и что ближе к истине), я просто себя этим успокаивала, выискивая божьи знамения в подобных глупостях и ничего не подтверждающих совпадениях. Зато как хотелось верить, что так оно и есть. Что это не просто луч света в темном-претемном коридоре, а тот самый долгожданный выход. Мой, наш и стольких близких нам людей. Наверное, даже и Глеба. Ведь должно же было случиться хоть что-то хорошее за столько времени. И разве это не оно?

Я же сумела прожить последние дни без гнетущего давления на измученную психику. Сумела убедить себя, что самое страшное уже позади и такие вещи просто не могут притягивать плохое. И Глеб… Он же не может быть прогнившим до мозга костей чудовищем, каким я его представляла все последние недели. Ведь я же что-то к нему раньше испытывала. И он захотел оставить меня себе едва ли от какой-то чисто извращенной прихоти. Что ему стоит найти мне замену и куда более покладистую, чем я игрушку, не влюбленную до трясучки в его единственного сына и не претендующую на место в его семье в качестве нежелательной невестки?